Я вовсе не ищу смерти. Я даже не люблю щекотать себе нервы. Некоторые астронавты любят. Сидеть затянутым ремнями наверху, по существу, огромной бомбы само по себе очень рискованно, так что совершенно нет нужды поднимать ставки. Меня никогда не привлекал риск ради острых ощущений, как, например, банджи-джампинг (прыжки на резиновом канате). Я могу понять адреналиновых наркоманов, которых захватывают подобные развлечения. Но я не из таких людей, и меня такие штуки не захватывают.

По-моему, рисковать стоит только в том случае, когда есть хорошая вероятность, что риск будет вознагражден сполна и результат перевесит опасность. Исследование бесконечной Вселенной и расширение границ человеческих знаний и возможностей представляются мне довольно значимыми наградами, так что я принимаю риски профессии астронавта, но с большой осмотрительностью: я хочу понимать эти риски, управлять ими и снижать их на столько, на сколько это возможно.

Смешно, когда об астронавтах складывается стереотип как о безрассудных ковбоях. Как правило, мы очень последовательны и внимательны к деталям. Мы вовсе не жаждем острых ощущений. Мы работаем не покладая рук, и это наша страсть. И это наш долг, ведь мы отвечаем за оборудование, которое обошлось налогоплательщикам во многие миллионы долларов. Самой лучшей страховкой наших жизней служит наша преданность своему делу и посвящение всего своего времени тренировкам. Учеба, тренировки, практика до выработки полного автоматизма — астронавты занимаются этим не только для того, чтобы соответствовать требованиям НАСА. Тренировки позволяют нам понизить вероятность собственной гибели. Иногда космический корабль выходит из строя, как это было с Challenger и Columbia, и экипаж абсолютно ничего не может с этим поделать. Но иногда очень даже может. Астронавты выживали при пожарах на стартовой площадке и в космосе, при баллистическом спуске, когда «Союз» падает в атмосфере, как камень, брошенный из космоса, и даже при столкновении, в результате которого был пробит корпус корабля и произошла внезапная разгерметизация. В реальной подобной критической ситуации групповые объятия никого не спасут. Надеяться на спасение можно, только если вы точно знаете, что нужно делать, и можете действовать быстро и спокойно.

Мои дети смеются надо мной, потому что мне нужно выполнять гораздо больше домашних заданий, чем им, и при этом отношусь я к этим заданиям намного серьезнее. Но когда опасности настоящие, лучше не импровизировать. Я тот человек, для которого выполнение домашних заданий важнее всего. Знание на зубок инструкций по безопасности однажды может спасти мне жизнь и уж определенно поможет избежать глупых ошибок, ведущих к повышенным рискам. Не важно, насколько ситуация плоха, вы всегда сможете сделать ее еще хуже. Допустим, я выключу двигатели «Союза», потому что они начали выходить из строя и уводить корабль с орбиты, но после этого я уже не смогу их запустить — таким образом, я из просто большой проблемы сделаю огромную.

При подготовке мы имеем дело не только с внештатными ситуациями, но и стараемся ограничить вероятность того, что своими действиями непреднамеренно создадим новые опасности. Когда ты автор своей судьбы, не хочется писать в жанре трагедии. Не считая всего прочего, возможность продолжения в этом жанре отсутствует.

* * *

Несколько лет назад мы с группой выступали с концертом в Хьюстоне. К нам на сцену поднялась незнакомая женщина и спросила, знаем ли мы песню «Proud Mary». Она хотела ее спеть. Она вела себя в высшей степени уверенно и даже немного походила на Тину Тернер, так что мы согласились. Она вышла на сцену, властным жестом завладела микрофоном. Мы начали играть, но она не начинала петь. Я подумал, что она просто не знает, когда вступить, и помог ей исполнить первый куплет. Но очень быстро стало понятно, что единственная строчка из песни, которую она на самом деле знает, — это «Rolling on the river». Она вставляла эти слова в нужный момент, а вместо остальных строк песни просто мурлыкала что-то себе под нос. Очевидно, она решила, что, как только в ее руке окажется микрофон, она сразу волшебным образом превратится в Тину Тернер. Вероятно, большой глупостью с нашей стороны было поверить, что она готовилась к выступлению. Это был большой обман, к которому склонна североамериканская субкультура притворства, утверждающая, что смотреть телешоу Top Chef («Шеф-повар») — это то же самое, что уметь готовить.

Когда ставки высоки, подготовка — это всё. В моей ежедневной работе самая большая ответственность наступает во время динамичных тренировок, когда быстро меняются условия, запуская цепную реакцию новых задач, нарастающих с высокой скоростью. Нужно отметить, что в космосе не всегда так. Иногда бывает достаточно времени, чтобы заняться какой-то проблемой, даже самой серьезной. МКС, к примеру, вращается вокруг Земли, как Луна в миниатюре, безо всяких двигателей, и будет продолжать движение даже после полного отключения электричества на станции. Все на станции может вырубиться, и она превратится в безжизненную посудину, но мы отлично сможем протянуть несколько дней — этого вполне достаточно, чтобы попытаться осуществить некоторые ремонтные работы, а затем, если ничего не получится, сняться со станции и отправиться назад на Землю в нашем «Союзе». Однако, если небольшой метеорит угодит прямиком в корпус станции и это произойдет внезапно, то мы окажемся в очень динамических условиях. В этом случае на счету будет каждая секунда и, чтобы остаться в живых, лучше соблюдать правильную последовательность действий.

Самая активная работа выполняется во время запуска корабля и ухода с орбиты, когда включены двигатели, поэтому мы моделируем разные непредвиденные обстоятельства и сбои в работе во время этих двух этапов полета сотни, если не тысячи раз. Если, например, двигатели «Союза» отказывают во время ухода с орбиты, известно, что в плотные слои атмосферы корабль войдет не так, как хотелось бы. Возможно, посадка произойдет не там, где встречи с вами ждет спасательный транспорт. Возможно, перегрузка при спуске составит не 4g, то есть в четыре раза выше обычной земной силы тяжести, а, что более вероятно, 8g или 9g, а это уже не только ужасно неприятно, но еще и просто опасно. К тому же, с учетом физического воздействия перегрузки на ваше тело, придется приложить дополнительные усилия, чтобы просто дотянуться и щелкнуть переключателями, управляющими кораблем. Или, может быть, траектория ракеты не верна, и вы проскочите, как камень через пруд, и у вас не останется достаточно топлива, чтобы повторить попытку. А еще может быть, что «Союз» просто развалится на куски и сгорит в атмосфере.

Что бы ни случилось, все произойдет очень быстро, и ваша жизнь будет в огромной степени зависеть от вашего профессионализма. Взаимосвязь между различными факторами — между внутренними системами корабля, его действительной скоростью и ориентацией, расстоянием от Земли — очень сложна. Это та самая космическая наука, требующая незаурядных умственных способностей. Вы должны понимать, что служит причиной того или другого процесса, и у вас не будет времени что-то объяснять членам вашего экипажа или самому себе. Вы действительно должны отлично знать, что означает угловое положение корабля 20º или что нужно делать, если отказал один из маневровых двигателей. Необходимо представлять себе массу будущих последствий, которые запустят еще больше цепных реакций. У вас не будет даже нескольких секунд, чтобы собраться с мыслями, — эта информация нужна немедленно, должна быть моментально извлечена из вашей памяти, чтобы можно было принять верное решение.