не смотрели как на преступления[13].

Домовая церковь Разумовских. Толпа молящейся знати.

Голос I. Сам государь приезжает из армии в Москву.

Голос II. Смоленск-то, говорят, сдан.

Голос III. Только чудо, о господи, может спасти Россию!

Входят Наташа, Графиня-мать, Ливрейный лакей.

Голос I. Это Ростова, та самая... Курагин-то...

Голос II. Как похудела, а все-таки хороша.

Голос IV за сценой: «Миром господу помолимся!»

Наташа. Миром, все вместе, без различия сословий, без вражды, а соединенные братской любовью будем молиться!..

Хор. Голос IV: «О плавающих, путешествующих господу помолимся!»

Это о князе Андрее. Молюсь за то, чтобы бог простил то зло, которое я ему сделала.

Хор. Голос IV: «О ненавидящих нас и врагах наших господу помолимся».

Кто враг? Это Анатоль, сделавший мне зло. Молюсь за него радостно как за врага.

Хор. Голос IV: «Сами себя и живот наш Христу-богу предадим!»

Боже мой! Предаю себя твоей воле. Ничего не хочу, не желаю: научи меня, что мне делать! Возьми меня, возьми меня!

Хор.

Графиня. Боже мой, боже мой! Помоги моей дочери!

Неожиданно наступает тишина. Все становятся на колени. Голос V за сценой: «Господи боже сил, боже спасения нашего! Пощади и помилуй нас! Се враг, смущаяй землю твою и хотяй положити вселенную пусту, восста на ны; еже погубити достояние твое, возлюбленную твою Россию! Владыко господи! Укрепи силою твоею благочестивейшего самодержавнейшего государя нашего Александра Павловича! Порази враги наши и сокруши их под ноги верных твоих вскоре! Ты бо еси помощь и победа уповающих на тя, и тебе славу воссылаем, отцу и сыну и святому духу и ныне, и присно, и во веки веков».

Хор. Аминь!

Толпа двинулась в глубь церкви.

Наташа (одна). Но я не могу молиться о попрании под ноги врагов своих, когда я за несколько минут перед этим молилась за них! О, ужас перед наказанием людей за их грехи! Это за мои грехи! Боже, прости их всех и меня и дай спокойствие и счастье в жизни! Бог слышит мою молитву!

Хор поет громогласно концерт: «Владыко господи, услыши нас, молящихся тебе!»

Темно.

Сцена V

В темноте затихает хор.

Чтец (выходя). С того дня, как Пьер, уезжая от Ростовых и вспоминая благодарный взгляд Наташи, смотрел на комету, стоявшую на небе, и почувствовал, что для него открылось что-то новое, — вечно мучивший его вопрос о тщете и безумности всего земного перестал представляться ему. Этот страшный вопрос: зачем? к чему? — теперь заменился для него не другим вопросом и не ответом на прежний вопрос, а представлением ее. Ну и пускай такой-то обокрал государство и царя, а государство и царь воздают ему почести; а она вчера улыбнулась мне и просила приехать, и я люблю ее, и никто никогда не узнает этого!..[14]

Хор постепенно сменяется голосом Наташи, которая поет:

...Что и она, рукой прекрасной

По арфе золотой бродя,

Своей гармониею страстной

Зовет к себе, зовет тебя!..[15]

Сцена представляет зал в доме Ростовых. Наташа поет. Пьер открывает дверь, входит.

Наташа. Я хочу попробовать опять петь. Все-таки это занятие.

Пьер. И прекрасно.

Наташа. Как я рада, что вы приехали. Я нынче так счастлива. Вы знаете, Nicolas получил Георгиевский крест. Я так горда за него. (Пауза.) Граф! Что это, дурно, что я пою?

Пьер. Нет... Отчего же... напротив. Но отчего вы меня спрашиваете?

Наташа. Я сама не знаю. Но я ничего бы не хотела сделать, что бы вам не нравилось. Я вам верю во всем. Вы не знаете, как вы для меня важны и как много вы для меня сделали. (Пауза. Шепотом.) Он, Болконский... он в России и опять служит командиром егерского полка. (Пауза.) Как вы думаете, простит он меня когда-нибудь? Не будет он иметь против меня злого чувства? Как вы думаете?

Пьер. Я думаю... Ему нечего прощать... Ежели бы я был на его месте...

Наташа. Да вы — вы, вы — другое дело. Добрее, великодушнее, лучше вас я не знаю человека и не может быть. Ежели бы вас не было тогда, да и теперь, я не знаю, что бы было со мною, потому что... (Заплакала, потом запела и ушла.)

Пьер остался один, задумавшись. Дверь тихонько открывается, входит Петя.

Петя. Петр Кириллыч, а Петр Кириллыч?..

Пьер молчит.

Петр Кириллыч!..

Пьер. А, ну?..

Петя. Ну что мое дело, Петр Кириллыч, ради бога. Узнали — примут меня в гусары? Одна надежда на вас.

Пьер. Ах да, твое дело. В гусары-то? Скажу, скажу. Нынче скажу все.

Петя убегает.

Граф (входя). Ну что, mon cher[16], ну что, достали манифест?

Пьер. Достал. Завтра государь будет... Необычайное дворянское собрание, и, говорят, по десяти с тысячи набор. Да, поздравляю вас.

Граф. Да, да, слава богу. Ну а из армии что?

Пьер. Наши опять отступили. Под Смоленском уже, говорят.

Граф. Боже мой, боже мой! Где же манифест?

Пьер. Воззвание? Ах, да... (Хлопает по карманам.)

Графиня входит.

(Целует ей руку.) Ma parole, je ne sais plus ou je l’ai fourre[17].

Графиня. Ну уж вечно растеряет все!

Наташа входит.

Пьер. Ей-богу, я съезжу, я дома забыл. Непременно. Ах, и кучер уехал!..

Соня за сценой: «Бумага здесь! За подкладкой шляпы». Входит.

Граф. Ну, Соня, ты мастерица...

Соня разворачивает манифест. Входит Шиншин, здоровается.

Ну, mon cher, какие новости?..

Шиншин. К графу Ростопчину[18] привели какого-то немца и объявили, что это шампиньон! Но граф велел его отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец!

Граф. Хватают, хватают. Я графине и то говорю, чтобы поменьше говорила по-французски. Теперь не время.

Шиншин. А слышали? Князь Голицын русского учителя взял. По-русски учится. Il commence à devenir dangereux de parler français dans les rues![19]

Граф. Ну что ж, граф Петр Кириллыч, как ополчение-то собирать будут, и вам придется на коня?

Пьер (задумчиво). Да, да, на войну. Нет! Какой я воин! А впрочем, все так странно, так странно! Да я и сам не понимаю. Я не знаю, я так далек от военных вкусов, но в теперешние времена никто за