Наконец плита легла, трос ослаб, и спасатели бросились снимать Мостового. Освободившись от монтажных поясов, Боря с двумя специалистами подошел к открывшемуся проему, над которым все еще висели две опасных плиты перекрытия. Рабочие у противоположной стены топтались в нетерпении, готовые броситься в этот проем. Но Борис перед началом всей операции категорически запретил им делать хоть шаг без его команды.

Спасатели стали внимательно осматривать несущие стены между квартирой и лестничным пролетом. Да и сам лестничный марш мог быть опасным, если опорные части пострадали при падении крана. Вес человека мог обрушить бетонный марш. Чистяков решительно направился внутрь под подвешенными плитами, чтобы убедиться, что опасности для людей нет. Наконец решение было принято, и Борис стал по одному отпускать рабочих, напоминая, что наступать нужно очень осторожно, и как себя вести, если начнут рушиться стены.

Один за другим рабочие вышли из опасной зоны. Наконец под облегченные вздохи коллег, и особенно Чистякова, оттуда выбрался сам Мостовой.

– Борька, а ведь все получилось! – бросился с воплем к другу Чистяков. – Ну, ты гигант инженерной мысли! Здо€рово, а я не верил.

– Учись, пока я жив, – устало усмехнулся Мостовой, размазывая рукой грязь по потному лицу.

Когда спасатели спустились к своим машинам, автокраны уже спускали плиты перекрытия на землю. На площадку уже въезжала машина местной прокуратуры. За ней еще одна – из администрации или из технадзора. «Кому-то будет жарко, – подумал Чистяков. – Молитесь, что обошлось без трупов. На Борьку молитесь, строители хреновы!»

Довольные и чистые после душа, Мостовой и Чистяков сидели на лавке около своих шкафчиков. Игорь подкатывался к другу с очередной просьбой, пользуясь его хорошим настроением. Месяцев шесть назад Борис предупредил Игоря, что в следующий раз рихтовать машину будет сам. Или пусть учится ездить. Тогда Чистяков оставил на полдня машину на обочине, а когда вернулся, у него было замято переднее крыло. То ли блондинка парковалась, то ли лихач какой воспользовался тем, что хозяина нет на месте, и смылся. Теперь Игорь был виноват сам. В дождь на грязной дороге он не вписался в поворот. Глубокая вмятина, красовавшаяся на заднем левом крыле, мучила Чистякова, как больной зуб.

Руки у Бори были золотые, металл он чувствовал, как алкоголик – свою печень. А вот отношение к тем, кто уродовал машины, было прямолинейное и однозначное – «руки тебе поотрубать». Иногда Мостовой изъяснялся более мягко и высказывал мнение, что «пора поменять прокладку между рулем и сиденьем». Игорь крутился, заискивал, обещал любую услугу. Он знал, что Борька поругается, но обязательно поможет. Просто у него характер такой.

– Борь, у тебя какие планы на завтра? – начал Чистяков издалека.

– Да особо никаких, – безмятежно ответил Мостовой, вытирая полотенцем свою мощную грудь. – А что?

– Может, в гараж ко мне сходим? – предложил Игорь и заранее втянул голову в плечи.

– Та-ак! – с прищуром сказал Борис. – Опять, значит, машину долбанул?

– Борь, я не виноват. Так получилось… – начал оправдываться Чистяков.

– Что же это у тебя все время так получается? Что на этот раз, Шумахер?

– Вмятина на заднем крыле. Понимаешь, скользко было очень, меня на грязюке и занесло, а там дерево… Немножко зацепил. Там только вмятинка, тебе на час работы. С твоими руками-то золотыми.

– Льстим, значит? – ехидно ухмыльнулся Мостовой.

– Какая лесть, Боря? – убежденно заявил Чистяков и чуть не рванул на груди несуществующую рубаху. – Истинная правда, только сухая констатация фактов!

– Подлизываешься?

– Боря, исключительно уповая на твое милосердие и самые теплые дружеские чувства.

– Пользуешься моей добротой?

– Мастерством, Боря! Истинным мастерством.

– Ох, руки тебе поотрубать за такое вождение, – горестно покачал головой Борис.

– Знаю, Боря, ты уже говорил. Еще прокладку нужно поменять между рулем и сиденьем. Ну, Борь, пожалуйста! Знаешь, как неприятно с вмятинами ездить?

– Беда с тобой, японский водитель, – махнул рукой Борис.

– Почему японский? – не понял Игорь. – Они что, все сплошь ездить не умеют?

– Фамилия у тебя – Тояма Токанава, – пояснил Мостовой и, положив свою лапищу на шею Чистякова, без усилия сложил его вдвое.

– Не яма и канава, а дерево, – напомнил Чистяков с кряхтением, пытаясь освободиться из железных тисков друга. Ему было весело, потому что Боря уже согласился. Это было понятно. – Сам ты японец! Ты японский сантехник Якакашу Мнуруками.

– Какая самокритика, – с удовольствием заметил Боря и согнул Игоря еще больше, – я как раз тебя и мну руками.

Синицкая с удивлением слушала, как за дверью раздевалки раздаются сдавленные вопли и громкие шлепки. Опять парни дурачатся. Господи, как дети! Ну никакой серьезности. Ольга постучала кулачком в дверь.

– Вы скоро там? Эй, Боря, Игорь!

За дверью настала тишина, затем – одинокий вопль Чистякова и грохот опрокинутой лавки. Удовлетворенный бас Мостового громко объявил: «На сегодня с тебя хватит, мелюзга, пошли». Дверь медленно отворилась, и перед Ольгой возникла фигура Чистякова. Игорь с дурашливо-страдальческой физиономией одной рукой облокотился на косяк, а второй держался за поясницу.

– Оля, меня медведь задрал! – простонал он.

– Все детство в попе играет, – презрительно скривила Ольга губки. – Тебе из клиники звонили, а я никак до вас не докричусь.

– Из хирургии? – спросил Чистяков, не меняя выражения лица. Но тут до него дошло, что Синицкая не шутит. – Откуда? Из клиники, где Вадик лежит?

За спиной тут же возник насторожившийся Мостовой.

– Ну, да, – кивнула Ольга. – Лечащий врач, Александр Михайлович, хотел с тобой поговорить о мальчике.

– Вот, я же говорил, что там не все так просто! – то ли обрадовался, то ли огорчился Чистяков и сразу же засуетился: – А телефон? Ты телефон записала?

– Он в «дежурку» звонил, там телефон и записан. Иди.

Когда Мостовой и Синицкая поднялись в дежурную часть, Игорь уже заканчивал разговор по телефону. Лицо его было серьезным и задумчивым. Он слушал собеседника и только кивал, как будто на том конце что-то могли видеть. Такие мелкие несуразности выдавали в Чистякове крайнюю степень волнения, друзья это знали. Наконец Игорь повесил трубку и вышел в коридор к друзьям.

– Ну, что там? – спросила Ольга профессиональным тоном.

– А? – не понял Игорь, все еще находясь где-то внутри себя со своими мыслями. – Нет, ничего особенного. Просто врач попросил меня навестить мальчика, если мне не трудно. Кажется, я перестарался с ролью ангелочка. Теперь Вадик меня все время ждет.

– Да нет! – усмехнулась Ольга. – Дело не в ангелочке. Тут, как ты сам говорил, родство душ. Чем-то ты ему понравился, вот он и хочет тебя увидеть. Очень может быть, что ты – практически единственный человек, который за последнее время отнесся к нему по-доброму.