После этого Дигон позвонил помощнику государственного секретаря Полу Гоу, договорился с ним о ленче; перед тем как ехать в клуб, внимательно просмотрел данные, полученные от своих дилеров на биржах Цюриха, Амстердама, Лондона, Гонконга и Франкфурта-на-Майне; речь шла исключительно о ценах на какао-бобы, Гаривас — один из крупнейших поставщиков этого продукта; попросил Зигмунда Шибульского, помощника по специальным связям с администрацией, договориться о встрече с первым заместителем директора ЦРУ Майклом Вэлшем; попросил секретаря, занятого составлением ежедневных компьютерных сводок, выяснить, отчего Леопольдо Грацио начал играть на повышение акций какао-бобов именно после прихода к власти военных в Гаривасе, и отправился на ленч в клуб "ЗЗ".

(Брат помощника государственного секретаря Пола Гоу был директором филиала треста Дигона в Швейцарии, курировал интересы концерна на биржах Цюриха, Антверпена и Франкфурта-на-Майне, поэтому разговор Гоу и Дигона был, как и всегда, доверительным. Впрочем, Пол Гоу понимал, что излишняя откровенность с магнатом нецелесообразна; дипломат, он полагал, что информация, отданная по частям, ценится куда как выше; профессионал от экономики не понял бы избыточной открытости, это может свидетельствовать о шаткости позиции чиновника; как правило, откровенничают люди, взявшие бога за бороду, стоящие на грани краха или же дурни; все остальные ведут свою партию, иначе говоря, торгуют знанием.)

— Мой иглотерапевт, — сказал Дигон, рассеянно поглядев на официанта, стоявшего возле их столика, — мистер Гарольд Личжу утверждает, что Александр Македонский был убит совершенно поразительным образом…

— Насколько мне известно, он умер от лихорадки, возразил Гоу. — Латынь…

— Я закажу нам спаржу, — пожевав губами, сказал Дигон, и телячье филе, здесь это делают специально для меня по венскому рецепту.

— Прекрасно, — откликнулся Гоу, — по-моему, прекрасно.

— По-моему, тоже, — и Дигон передал официанту меню, запрессованные в сафьяновые с атласом папки. — Что же касается латыни, которую вы изучали в колледже, то в этой капле бытия отражается все несовершенство нашего мира, его непоспеваемость за неразумной устремленностью знания… "Античность, античность, нет ничего мудрее античности!" Ерунда… Пришло время, и античность рассчитали на компьютерах дошлые мудрецы от математики. И установили с абсолютной точностью, что в некоем индийском храме жрецы предложили Македонскому "приблизиться к богам". Тот, ясное дело, согласился, но как это осуществить? Очень просто. Надеть самую дорогую корону с алмазом величиной с кулак и совершить ритуальный выход ровно в полдень на площадь в самый жаркий день месяца. Великий полководец прошел с алмазной короной по плацу, с лица его струился пот, щеки покрылись бледностью. Вернувшись на родину, Македонский начал мучиться головными болями и вскорости умер. В чем дело? Да в том, что жрецы сожгли ему гипоталамус… Или гипофиз, я путаюсь в медицинских обозначениях. Никакого ожога волосяного покрова, а человек тем не менее убит… Месть побежденных — алмаз фокусирует полуденную энергию солнца, чрезмерное тепло делает свое страшное дело…

Гоу усмехнулся.

— У меня нет личного иглотерапевта, Барри, поэтому я лишен той информации, которой владеете вы, однако же моя латынь, то есть античность, позволяет прокомментировать историю об убийстве Македонского несколько иначе. Если согласиться с тем, что мы рождены под определенными планетами, если позволить себе — с известной долей снисходительности — признать правомочие астрологии для тех, кто желает в нее верить, тогда следует вспомнить историю про то, как астролог, живший при дворе матери великого завоевателя, молил, ее, рожавшую Македонского, потерпеть еще пятнадцать минут, всего лишь пятнадцать, и он, тот, который вдет на свет из твоего чрева, станет властелином земли! Но женщине неподвластна природа… Александр родился в свой срок, и жрец предсказал, что мальчик завоюет полмира, создаст великую империю, но умрет в возрасте тридцати трех лет, и царство его распадется, лишь только он испустит дух. Случилось именно так…

— Значит, по-вашему, — сказал Дигон, подвигая к себе тарелку со спаржей, — прогулка по плацу с короной-лазером была предопределена свыше? Как и завоевание Азии?

— А это на ваше усмотрение, — ответил Гоу и добавил: Спаржа действительно отменна.

— В таком случае, я ставлю новый вопрос на ваше усмотрение, Пол… Вопрос из другой области: что определит будущее министра обороны Гариваса майора Лопеса предсказание астролога или же месть жрецов?

— Какого рода жрецов вы имеете в виду, Барри?

— Мне любопытны все жрецы, которые входят в поле вашего интереса.

— Чем дальше, тем больше мы, дипломаты, стремимся к тому, чтобы говорить откровенно, Барри. Вы недостаточно четко формулируете вопрос. Вас интересует моя точка зрения на отношения Лопеса с Мигелем Санчесом? Или же вам хочется узнать мое мнение о перспективе нашего присутствия в Гаривасе?

— Меня интересует все. В частности, мне любопытно ваше отношение к активности наших европейских союзников в Гаривасе.

— Кого вы имеете в виду?

— Концерн и банк Леопольдо Грацио.

— Это серьезный вопрос, Барри. Новая информация об активности Грацио в Гаривасе недавно пришла к нам, он ставит на Санчеса, так выгодно западноевропейской тенденции, однако я не думаю, что Грацио добьется успеха: как-никак Гаривас в непосредственной близости от наших границ, а не от европейских, поэтому разумнее ставить на майора Лопеса, армия есть армия, тем более он говорит по-английски, как мы с вами, традиции Вест-Пойнта и все такое прочее…

— Он надежный человек?

— Задайте этот вопрос вашим друзьям из ЦРУ, для меня, как дипломата, важны тенденции и возможности; они же, парни из Лэнгли, в первую очередь интересуются личностями.

— Не грех бы и вам не разделять тенденцию и личность, заметил Дигон, — это в конечном счете неразделимо.

— Верно. Однако же работаешь с увлечением, оперируя глыбами теории, а не суматохой практики… Если бы все же я был заинтересован в личности, а не тенденции, я бы занялся и ею.

— Следовательно, вашего брата, то есть всю вашу семью, должна занимать именно личность майора Лопеса, мой дорогой Пол. От того, куда он пойдет, этот загадочный майор, примкнувший к левым военным, зависит успех моего дела, а это значит — дивиденды вашего брата…

Пол Гоу отодвинул тарелку с мягким телячьим мясом (чересчур мягкое, ощущение безвкусицы), аккуратно вытер чуть ли не жестяной — так накрахмалена — салфеткой чувственные крупные губы и ответил:

— Я бы поставил на майора Лопеса. Так, во всяком случае, посоветовал бы поступить брату, если он решит поиграть на бирже.

— А что ему играть на бирже? В Гаривасе есть немного каучука, виды на нефть, серебро, бананы и какао-бобы. На что нам играть с вашим юным братом?

Пол Гоу рассеянно кивнул метрдотелю, поставившему перед ним кофе, и ответил, когда тот отошел:

— По нашим данным, не до конца проверенным, майор Лопес через подставных лиц скупает плантации какао-бобов… Особенно в тех районах, где скрываются люди, которых нынешний режим называет крайне правыми.