Будь зорок, встретив пригорок, не объявляй перекур.

Пригорок — всегда пригорок, а бур — неизменно бур…

Правда, ни единого бура среди приближавшихся не имелось, он уже рассмотрел, что там одни кафры. Что опять-таки ничего еще не доказывало: апартеид апартеидом, расизм расизмом, но в юаровской армии есть немаленькое подразделение «Черные мамбы», состоящее сплошь из негров, и это классно подготовленные коммандос, отчего-то не испытывающие понимания к угнетаемым соплеменникам…

Вереница превратилась в плотно сбитую группу, остановившуюся от них в нескольких шагах. Новоприбывшие точно так же держали встречающих на прицеле, шумно дыша, сплевывая наземь.

Лаврик, выйдя на шаг вперед, громко сказал:

— Симба уквонто.

— Сизве, — откликнулся кто-то.

Мазур прислушался, уже видя, что все в порядке — далекая стрельба прекратилась, на смену ей пришел яростный собачий лай. Как и следовало по раскладам: погоня справилась с пулеметчиком и рванула в хорошем темпе…

Тот, что откликнулся на непонятный пароль еще более непонятным отзывом, подошел к Лаврику и стоявшему бок о бок с ним Мазуру в сопровождении невысокого кафра. У него одного британская штормовая винтовка висела за спиной, и он как-то странно прижимал к груди правую руку: правда, на раненого не походил, ни повязки не видно, ни кровь вроде бы не идет… Ага, в кулаке у него что-то зажато…

Тот, что произнес отзыв, придвинулся вплотную и почти шепотом заговорил на приличном русском:

— Компаньерос, ваша задача — доставить товарища в столицу, (они и сами прекрасно знали, в чем их задача, но промолчали, чтобы не разводить ненужной болтовни). Берегите его. Если все же что-то случится — эта вещь, кровь из носу, должна попасть к нашим…

«Ах, вот ты кто, — подумал Мазур. — Такой же кафр, как я балерина».

Кубинец — а кому ж это еще быть? — произнес непонятную фразу, и человек с винтовкой за спиной показал им руку. В кулаке у него зажата кругленькая бельгийская граната (с выдернутой чекой, бля!) и к ней надежно примотан прозрачным скотчем темный цилиндрик величиной с тюбик губной помады.

Он тут же, правда, вставил чеку на место, но усики загибать не стал, лишь чуть-чуть развел. Хорошенький же попутчик попался…

— Компаньерос, уходите быстрее, — деловито добавил кубинец. — Погоня идет серьезная…

Он что-то сказал одному из своих, тот громко скомандовал — и пришедшие развернулись, цепочкой залегли, выставив стволы в ту сторону, где все ближе слышался собачий лай. Следовало бы им сказать, что тут и без них обойдутся, что им бы тоже сломя голову чесать на бангальскую сторону — но давать такие советы они как раз не имели права…

Лаврик негромко свистнул — и с обоих холмов потянулись бесшумно передвигавшиеся люди. Собравшись вместе, они пустились к лесу — но не по прямой, чтобы в случае чего не попасть под раздачу, бежали параллельно линии холмов, все еще по чужой земле.

Собачий лай быстро приближался. Справа послышалось тугое, шелестящее стрекотание, плывущее низко над землей. Они как раз оказались в промежутке меж очередными холмами, и прекрасно видели, как над лесом, откуда шла погоня, возникли два темных силуэта, приближавшиеся с нехорошей быстротой. Два вертолета, широко разомкнувшись, шли по прямой прямо к тому месту, где залегли партизаны.

С каким-то детским удовлетворением Мазур подумал: ну, вы сейчас, ребята, огребете…

На опушке леса, на бангальской стороне, засверкало и загремело даже раньше, чем они ждали, три пары огненных трасс скрестились на вертолетах, правый почти сразу же взорвался ослепительным оранжево-багровым клубком огня, по причудливой траектории ушел к земле, разбрызгавшись высоким костром. Второй дернулся было в сторону, но тут же попал под трассы, задымил, оставляя за собой пронизанную мелкими огненными язычками черную полосу, пошел к земле.

В лесу до поры до времени затаилась тройка старых добрых «ЗСУ-57–2», неплохих для своего времени двуствольных зенитных самоходок. В Союзе их давненько сняли с вооружения, но здесь они, как и многое другое, оказались к месту. Современный истребитель они уже не достали бы, но с вертолетами управлялись прекрасно.

Погоня униматься не собиралась — в лесу ревели моторы, броневики в разных местах показавшиеся меж деревьев, вылетев на равнину, прибавляли газу. Следом появились цепочки бегущих солдат — несколько вырвались далеко вперед, потому что им придавали ускорения азартно несущиеся на длинных поводках собаки.

Лес на бангальской стороне ожил — оттуда показались вереницы бегущих, пригибаясь, кубинских десантников — их там насчитывалось аж две роты. Лихие союзники спешили занять те самые высоты, господствующие над местностью. Ага, вот и первая самоходка выехала на равнину… Броневики у юаровцев неплохие, но пятидесятимиллиметровые автоматические пушки им быстро покажут, что почем…

— Вперед! — рявкнул Морской Змей.

Они кинулись бегом, все так же параллельно линии холмов. В заранее назначенном месте свернули влево и напрямик помчались к далекому лесу. Завязавшегося боя они уже не видели, но развернулся он на полную катушку: многочисленные вспышки раздирают темноту, палят пушки броневиков, грохочут зенитки, перекрывая густую пулеметно-автоматную пальбу, слышны взрывы гранат… «Мать твою так, — подумал Мазур, — это уже не погоня за кучкой партизан и не прием пришедшего с той стороны агента, это натуральная войсковая операция, если прикинуть, сколько с обеих сторон задействовано всего и всякого. Не говоря уж о том, что это — классический пограничный конфликт, причем „наши“ беззастенчиво вторглись на территорию „ихних“, что вообще-то идет вразрез с обычной практикой, с полным запретом для регулярных частей пересекать границу. Что же такое важное ухитрился спереть у буров этот тип, бегущий рядом хоть и тяжело дыша, но сноровисто? Наверняка не эскизы нового парадного мундира, коли уж буры пришли в такую ажитацию».

— Ложись!

Они плюхнулись в невысокую траву.

— Двенадцать десять, — сказал Морской Змей.

Если представить перед глазами циферблат часов, то именно в точке «двенадцать десять» показались две рычащие моторами невысокие тени, покрытые какими-то странными выростами — ага, на обоих броневиках сидит куча народу… Броневики то ли шли им наперерез, то ли хотели выйти тишком на левый фланг противника.

Они были метрах в пятидесяти. В переднем по силуэту без труда угадывался английский «Фокс» — так себе броневичок, с двадцатимиллиметровой пушечкой. А вот следом перла зверина посерьезнее — «Раталь», броня чисто юаровской разработки, и пушечка у него калибром в девяносто…

Нет, все-таки они именно что собирались зайти во фланг — но перли по маршруту, который вскоре должен был пересечься с тем местом, где залегли «морские дьяволы». У Мазура в голове мелькнуло: «Ах, какая несуразица, нас же теперь тринадцать, не самое веселое число…»

И спрятаться негде, не успеешь отползти достаточно быстро в редких зарослях невысокой травы, и на своих двоих не убежишь, положат на равнине, как куропаток…