litbaza книги онлайнФэнтезиГолодные игры - Сьюзен Коллинз

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 13 14 15 16 17 18 19 20 21 ... 72
Перейти на страницу:

Снова выкрутился. Теперь тот возглас – обычная реплика испуганного трибута, а вовсе не сомнение в безупречности Капитолия.

– Похолодало. Может, войдем внутрь? – предлагает Пит, и когда мы заходим под теплый, залитый светом купол, непринужденно продолжает разговор: – Твой друг Гейл, это тот самый парень, который забрал от тебя сестру на Жатве?

– Да. Ты его знаешь?

– Не так чтобы… Слышал, как девчонки по нему вздыхали. Я думал, он твой двоюродный брат или вроде того. Вы очень похожи.

– Нет, мы не родственники.

Пит кивает с тем же непроницаемым видом.

– Приходил с тобой попрощаться? – спрашивает он опять.

– Приходил, – отвечаю я и внимательно смотрю ему в лицо. – А еще твой отец приходил. С печеньем.

Пит поднимает брови, будто впервые слышит. Ну, врать-то и притворяться он мастер. Видела сегодня.

– Правда? Вообще-то он всегда вас любил, тебя и твою сестру. Наверное, он предпочел бы иметь дочь вместо своры мальчишек.

Мысль о том, что в доме Пита когда-то заходила речь обо мне, за столом, а может, у пекарской печи, совершенно меня огорошила. Во всяком случае, это явно случалось не при матери.

– В детстве он был знаком с твоей мамой.

Вот так раз! Еще одна новость. Похоже на правду.

– А… да. Она выросла в городе, – отвечаю я. Не могу же я сказать, что мама никогда не упоминала об отце Пита иначе как о пекаре, когда хвалила его хлеб.

Мы подходим к моей двери, и я возвращаю Питу пиджак.

– Пока. Утром увидимся.

– До завтра, – отвечает он и идет дальше по коридору.

Когда я открываю дверь, рыжеволосая девушка подбирает с пола мои ботинки и трико, где я их бросила перед душем. Я хочу извиниться за то, что, возможно, навлекла на нее неприятности, потом вспоминаю, что могу обращаться к ней только с приказом.

– О, прости, – говорю я. – Их следовало отнести Цинне. Прошу прощения, ты не могла бы сделать это за меня?

Избегая моего взгляда, девушка коротко кивает и направляется к двери.

Я старалась, чтобы в моих словах прозвучало сожаление о том, как глупо повела себя во время обеда, но понимаю, что сожалею о гораздо большем. Мне стыдно, что я даже не пыталась помочь ей в лесу, позволив Капитолию искалечить ее и убить парня.

Точно смотрела Игры по телевизору.

Я сбрасываю туфли и забираюсь в кровать прямо в одежде. Дрожь не проходит. Возможно, она меня и не помнит. Нет, зачем себя обманывать. Нельзя забыть того, кто был твоей последней надеждой. Я натягиваю одеяло на голову, надеясь спрятаться от взгляда рыжеволосой немой девушки, взгляда, проникающего сквозь двери и стены. Будет ли она рада видеть, как я умираю?

6

Всю ночь меня преследуют кошмары. Рыжеволосая девушка, кровавые эпизоды прошлых Голодных игр, отрешенная и чужая мама, худенькая, испуганная Прим, отец… Я вскакиваю с криком: «Спасайся!», когда шахта взрывается миллионом ярких осколков.

В окна пробиваются первые утренние лучи. Под завесой клубящегося тумана Капитолий выглядит жутко. У меня болит голова. Во рту привкус крови, видно, во сне прикусила щеку.

Я сползаю с кровати и тащусь в душ. Наугад тыкаю кнопки на панели и прыгаю под струями воды, то ледяными, то обжигающими. Потом меня облепляет лимонная пена, которую приходится соскребать жесткой щеткой. Ну и ладно, зато взбодрилась.

Обсохнув и обтершись лосьоном, беру одежду, оставленную мне перед шкафом: черные узкие брюки, бордовую тунику с длинными рукавами, кожаные туфли. Заплетаю косу. Первый раз после Жатвы я выгляжу собой. Никаких изысканных причесок и платьев, никаких огненных накидок. Такая как есть. Как будто собралась в лес. Это меня успокаивает.

Хеймитч не уточнил, во сколько именно мы встретимся за завтраком, утром тоже никто не приходил, однако я голодна и потому решаю пойти в столовую без приглашения. Еда, должно быть, уже готова. Надежды меня не обманули. Стол еще не накрыт, но на стойке у стены не меньше двадцати кушаний. Рядом, вытянувшись в струнку, стоит безгласый официант. Он утвердительно кивает на вопрос, можно ли мне самой взять себе еды. Я накладываю на большое блюдо яйца, сосиски, оладьи с апельсиновым вареньем, ломтики красного арбуза. Ем все это, глядя, как над Капитолием встает солнце. Потом беру вторую тарелку – горячую кашу с тушеной говядиной. И наконец наслаждаюсь десертом: беру гору булочек, ломаю их кусочками и ем, обмакивая в горячий шоколад, как Пит в поезде.

Мысли уносятся к маме и Прим. Они, должно быть, уже встали. Мама готовит на завтрак кашу-размазню. Прим нужно до школы подоить козу. Всего два утра назад я была дома. Неужели правда? Да, всего два. А теперь дом осиротел. Что подумали они о моем вчерашнем огненном дебюте на Играх? Появилась ли у них надежда или они совсем упали духом, увидев воочию две дюжины трибутов, из которых в живых суждено остаться одному?

Входят Хеймитч и Пит, желают мне доброго утра и садятся есть. Мне не нравится, что Пит одет так же, как и я. Надо поговорить с Цинной. Не будем же мы, в конце концов, изображать близнецов на самих Играх? Наверняка стилисты это понимают. Я вспоминаю, что Хеймитч приказал нам во всем им подчиняться. Будь на месте Цинны кто-то другой, я бы могла ослушаться. Но после вчерашнего триумфа у меня язык не повернется что-то ему возразить.

Я волнуюсь из-за тренировок. Три дня трибуты готовятся все вместе, на четвертый каждый получает возможность продемонстрировать свои умения перед распорядителями Игр. Предстоящая встреча лицом к лицу с другими трибутами вызывает у меня мандраж. Я взяла из корзинки булочку и верчу в руках, аппетит пропал.

Покончив с очередной порцией тушеного мяса, Хеймитч со вздохом отодвигает тарелку, достает из кармана фляжку и делает большой глоток.

– Итак, приступим к делу, – говорит он, облокотившись на стол, – во-первых, как мне вас готовить? Вместе или порознь? Решайте сейчас.

– А зачем порознь? – спрашиваю я.

– Ну, скажем, у тебя есть секретный прием или оружие, и ты не хочешь, чтобы об этом узнали другие.

Я смотрю на Пита.

– У меня секретного оружия нет, – говорит он. – А твое мне известно, верно? Я съел немало подстреленных тобой белок.

Оказывается, Пит ел моих белок. Мне всегда представлялось, как пекарь тихонько уходит и жарит их для себя одного. Не из жадности, просто городские семьи предпочитают дорогое мясо, купленное у мясника, – говядину, конину, курятину.

– Готовь нас вместе, – говорю я Хеймитчу, и Пит согласно кивает.

– Договорились. Теперь мне нужно получить представление о том, что вы умеете.

– Я – ничего, – отвечает Пит. – Разве что хлеб испечь придется.

– К сожалению, не придется, – говорит Хеймитч. – А ты, Китнисс? Я уже видел, с ножом ты управляться умеешь.

1 ... 13 14 15 16 17 18 19 20 21 ... 72
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?