Вану показалось, что его неожиданный визит был кстати. Дину явно хотелось излить душу.

– Я купил это жилье три месяца назад, – сказал Дин. – И зачем только я это сделал? Неужели надеялся, что ей когда-нибудь захочется завести семью?.. – Он с пьяной улыбкой покачал головой.

– Так вы… – Вану было интересно узнать подробности личной жизни Ян Дун, но он не представлял, с чего начать.

– Она была как звезда – всегда такая далекая, отстраненная… Даже тот свет, который она изливала на меня, был холоден. – Дин подошел к окну и уставился в ночное небо.

Ван не ответил. Как он жалел, что никогда не слышал ее голоса! Ведь год назад, в тот памятный вечер, когда они на мгновение встретились глазами, они не сказали друг другу ни слова.

Дин махнул рукой, словно отгоняя от себя что-то.

– Профессор Ван, вы были правы. Не связывайтесь ни с полицией, ни с военными! И те, и другие просто кретины! Самоубийства всех этих ученых не имеют никакого отношения к «Рубежам науки». Я много раз пытался им это объяснить, но все без толку. Не понимают.

– Похоже, они проводят какое-то независимое расследование…

– Да, причем в глобальном масштабе. Неплохо бы им знать, что двое из их списка покойников никогда не имели дел с «Рубежами науки», включая… включая Ян Дун. – По-видимому, упоминание ее имени давалось Дину с трудом.

– Дин И, вы ведь в курсе, что я уже дал согласие сотрудничать. Поэтому… мне очень хотелось бы узнать, почему Ян… сделала такой выбор. Мне кажется, вам известно что-то такое… – Ван чувствовал, что выглядит очень глупо, пытаясь скрыть свои истинные намерения.

– Может, лучше не надо? Сейчас вы только-только окунулись в это дело, а узнай вы побольше – и ваш дух тоже затянет в трясину, а тогда жди беды!

– Я, знаете ли, практик. А мы народ не такой чувствительный, как вы, теоретики.

– Ну хорошо, уговорили. В бильярд играете? – Дин подошел к бильярдному столу.

– Играл немного в колледже.

– Мы с ней любили играть. Бильярд напоминает столкновение частиц в ускорителе. – Дин взял два шара, черный и белый, установил черный около одной из луз и положил белый сантиметрах в десяти от него. – Сможете положить черный в лузу?

– С такого расстояния? Любой неумеха смог бы.

– Давайте.

Ван взял кий, легонько ударил по белому шару и забил черный в лузу.

– Отлично. А теперь перетащим стол в другое место. – Дин взялся за крышку стола, растерянный Ван последовал его примеру. Они передвинули бильярд в другой угол, к окну. Затем Дин снова расставил шары как в первый раз. – Сумеете повторить? – поинтересовался он у Вана.

– Само собой.

– Валяйте.

И снова Ван легко положил шар в лузу.

Дин взмахнул рукой:

– Давайте передвинем его еще раз.

Они подняли стол и переставили в третий угол. Дин расположил шары как раньше:

– Бейте.

– Послушайте, мы…

– Делайте, кому говорят!

Ван беспомощно пожал плечами. И опять ему удалось загнать черный шар в лузу.

Они передвинули стол еще два раза – к двери и на первоначальное место. Дин еще дважды ставил шары на сукно в прежнем порядке, и дважды Ван забил черный шар в лузу. Оба игрока чуть-чуть запыхались.

– Отлично, эксперимент окончен. А теперь проанализируем результаты. – Прежде чем продолжить, Дин закурил сигарету. – Мы провели один и тот же опыт пять раз. Четыре из них – в разных местах и в разное время. Два – в одном и том же месте, но в разное время. Ну разве это не потрясающе?! – Он преувеличенно широко развел руки в стороны. – Пять раз! С одним и тем же исходом!

– Что вы хотите этим сказать? – недоумевал Ван.

– Вы в состоянии объяснить этот невероятный результат? Будьте добры, воспользуйтесь языком физики.

– Ладно… В течение этих пяти экспериментов масса обоих шаров оставалась неизменной. Если в качестве системы координат мы выберем крышку стола, то и пространственное положение шаров не менялось. Скорость белого шара, бьющего по черному, тоже оставалась примерно одинаковой. Значит, и перенос импульса между шарами был одним и тем же. Этим обусловливается один и тот же результат: во всех пяти экспериментах черный шар оказался в лузе.

Дин взял с пола бутылку бренди и два стакана, налил в оба и один протянул Вану. Тот отказался.

– Да ладно вам, давайте отпразднуем! Мы открыли великий принцип: законы физики неизменны в пространстве и времени. Абсолютно все физические законы в истории человечества, начиная с Архимеда до теории струн, все научные открытия и плоды человеческого разума являются побочными продуктами этого великого закона. Профессор, мы теперь можем считать себя теоретиками науки! По сравнению с нами Эйнштейн и Хокинг всего лишь заурядные инженеришки.

– Я по-прежнему не пойму, к чему вы ведете.

– Вообразите себе иные результаты. В первый раз белый шар толкнул черный в лузу. Во второй черный отскочил. В третий черный шар взлетел к потолку. В четвертый он пометался по всей комнате, как испуганный воробей, и канул в ваш карман. И в пятый раз черный шар, набрав скорость, близкую к скорости света, проломил бортик стола, пронзил стену и покинул Землю, а потом и Солнечную систему, как это описал Азимов[17]. Что бы вы тогда сказали?

Дин внимательно наблюдал за Ваном. После долгого молчания тот произнес:

– Это произошло на самом деле. Я прав?

Дин опустошил оба стакана, которые держал в руках, и уставился на бильярдный стол так, будто ему явился дьявол.

– Да. Это произошло. В последние годы у нас появилось новое оборудование для опытной проверки фундаментальных теорий. Были сооружены три чертовски дорогих «бильярдных стола»: один в Северной Америке, другой в Европе и третий – вы его знаете, в Лянсяне. Ваш Исследовательский институт нанотехнологий заработал очень неплохие денежки на поставках для него.

На этих ускорителях сталкивающимся частицам можно придать энергии на порядок больше, чем на всех других, – такого уровня человечество еще никогда не достигало. И вот на этом самом новейшем оборудовании, при одних и тех же частицах, одном количестве энергии и одинаковых экспериментальных параметрах получены совершенно разные результаты. Причем не только на разных ускорителях, но и на одном и том же ускорителе в разное время. Физики впали в панику. Они бесконечно повторяли опыты, не меняя условий, и каждый раз получали иной результат. Совершенно никакой системы!

– И что все это значит? – спросил Ван, но Дин лишь смотрел на него и молчал. Не дождавшись ответа, Ван добавил: – Да, я нанотехнолог и тоже работаю с микроскопическими объектами, но вы-то имеете дело с частицами на много порядков меньше! Пожалуйста, растолкуйте мне все с самого начала.