– Вот это дело! Живем!

Вернувшийся в комнату Димыч удовлетворенно обозрел стол, скомандовал:

– Егор, будешь лимон резать, – и, хлопнув Андрея по плечу, добавил: – Молодец! Считай, заслужил благодарность перед строем. Посидим, как люди. Слушай, а что это ты вовремя, а? Подозрительно.

– Вам не угодишь! Поздно приезжаешь – почему опоздал? Рано приехал – опять нехорошо.

– Да мы тут уже ставки хотели делать, когда ты приедешь, – сказал Ромка. – Думали, ты не меньше чем на час опоздаешь, опять пробками будешь отмазываться.

– Облом-с, – посочувствовал Андрей. – Не вышло. «Синенькая» моя в ремонте, пришлось тачку брать. «Копейка» какая-то попалась скрипучая, ржавая, старше меня, наверное.

Егор ухмыльнулся, не упустил возможность подколоть:

– Что, выходит, «копейка» быстрее твоей «шахи» бегает? Или водила тормозит меньше?

– Нет, он просто машину меньше жалеет. Ей уже все равно. А «мерины» таких боятся. Ежу понятно, что в случае каких проблем с водилы снимать нечего.

– А с твоей-то что? – спросил Ромка, лениво переключая каналы. Звук у телевизора был приглушен.

В который уже раз за последние несколько дней Андрею задавали этот вопрос! И с каждым пересказом, к его собственному удивлению, в истории обнаруживаются новые детали. Где-нибудь через месяц она вообще перестанет походить на правду.

Народ выслушал сочувственно, но и не без иронии. Димыч, расставляя фужеры, – в его могучих пальцах ножки выглядели тоненькими и хрупкими – спросил:

– Андрюх, ты ничего не спутал? Может, просто провод где отошел или предохранители выбило? А ты сразу в сервис… Тебя там за лоха посчитали и решили маленько раскрутить.

– Я тебе чего – чайник, что ли? Не первый год замужем. Предохранители я первым делом проверил.

– Да ладно! Знаешь, как бывает? У меня на работе паренек есть, так он, хоть и крутит баранку лет пять, все равно: представления даже не имеет, что у тачки под капотом.

– Что за намеки? – притворно возмутился Андрей.

– Мало того, – продолжил Димыч, – он хоккей любит, энхаэловский в основном. Смотрит не отрываясь. Ты не поверишь, но однажды он такое загнул! Говорит, на эмблеме моего авто две клюшки нарисованы! Всем отделом ржали, а этот стоит, глазами хлопает. Что, разве нет, спрашивает. Обиженно еще так.

Слушатели недоуменно переглянулись. Что за странные ассоциации? Первым догадался Егор.

– А-а, «Фольксваген»! – рассмеялся он. – А что? В принципе, там можно и клюшки увидать, и косы, и вообще – чего хочешь!

– Тихо! – Ромка включил звук, чуть отстранился от телевизора. – Слушайте!

Серьезная дикторша вещала с экрана:

– …Как удалось установить, взрыв произошел в третьем вагоне приблизительно в девятнадцать тридцать четыре при подходе поезда к станции…

– Тоже мне новость. Утром еще говорили… – протянул Егор. – Я краем уха слышал…

– Подожди!

– …По предварительным данным, четыре человека погибли, восемнадцать получили ранения. Трое пострадавших находятся в реанимации, их состояние оценивается как критическое…

Кадр сменился. Любопытная камера, то и дело натыкавшаяся на хмурые лица милицейского оцепления, наконец отыскала просвет – двое в белых халатах тащили носилки, накрытые окровавленной простыней. Камера с любопытством ребенка мазнула по испятнанной бурыми кляксами ткани, потом нацелилась за спины медиков.

Вагон казался самым обыкновенным, если бы не выбитые стекла и здоровенное гаревое пятно между центральными дверями. Сиденья вырвало из гнезд, они валялись дальше по проходу, смятые и опаленные.

Внутри поезда крови почти не было, лишь очерченные мелом угловатые контуры да непонятные метки взрывотехников. Объектив на несколько секунд задержался на одинокой золотистой туфельке с острым по последней моде носком, лежавшей на платформе у самых дверей, потом уперся в испачканного сажей плюшевого котенка. Игрушку уронили во время бегства, когда перепуганные взрывом и криками пассажиры, едва не выдавив двери, выскакивали на платформу. В общей панике котенка затоптали, некогда пушистый и белый мех теперь напоминал грязный, свалявшийся ком.

Через мгновение камеру заслонила могучая пятерня, вид переключился – и в кадре возник уже перекрытый вход в метро, россыпь спецмашин с мигалками и без. Съемочную группу, похоже, выперли от греха на поверхность.

– Руководство московского МВД пока воздержалось от комментариев. Расследование взял под личный контроль министр внутренних дел. Нашему корреспонденту удалось узнать, что основной версией следствия пока остается…

Ромка выругался, зло предложил:

– …взрыв бытового газа.

– …террористический акт, – невозмутимо закончила дикторша. – Работники следственной бригады, с которыми удалось переговорить, также не исключают версии несанкционированной перевозки взрывоопасных материалов или преступной халатности. Ведется следствие.

– Циник ты, Ромка. – Димыч взял пульт, приглушил звук. – Там люди погибли, а ты… Лишь бы поржать.

– Я циник?! А эти, – он кивнул на телевизор, – тогда кто? Помнишь, с месяц назад где-то на Кавказе полдома разворотило? Тоже грузили, как дурачков: газ, газ. Хотя даже самым махровым дилетантам все было понятно. А они твердят, как заведенные: взрыв бытового газа. Не террористы, мол, виноваты, которых мы давно уже всех к ногтю взяли, а советская власть. В худшем случае – сами жильцы. При установке технику безопасности не соблюдали.

– Господи, а советская власть-то при чем?

– Ты что, не слышал этой отмазки? Понаставили, мол, некондиционных плит, халтурщики, трубы кое-как налепили, лишь бы быстрее о газификации всей страны отрапортовать. А мы теперь расплачиваемся. Ведь все подряд ремонтировать – денег не хватит. Ну и пошло: что бы ни рвануло, все равно – газ виноват, даже если плиты в доме электрические. В крайнем случае, как сейчас, – халатность. Тьфу! Вагон к дьяволу разнесло, а они нас за дураков держат!

Ох уж эти таинственные российские «они »! Во всех грехах, неудачах и бедственном положении страны виноваты именно они . И они же знают, как все исправить, но ничего не предпринимают, потому как сложившееся положение им выгодно. Кто имеется в виду под этим словом – правительство, олигархи, Комитет, тайная масонская ложа, никто внятно объяснить не сможет, но при этом все друг друга понимают. Кивают согласно: «Да-да, конечно, они только и ждут, как бы нас всех извести!»

Серьезная дикторша продолжала беззвучно шлепать губами на фоне врезки с надписью: «Теракт в метро». Рядом с ней появился лысый дядька – наверняка какой-нибудь эксперт по терроризму. С самым умным видом он размахивал руками, объясняя и доказывая очередную «абсолютно достоверную» версию. Снова прогнали кадры искалеченного вагона, но теперь запись то и дело останавливалась, светящийся маркер обводил неясные отметины на стенах, понятные одному эксперту. Наверное, лишнее подтверждение его версии. На секунду камера уткнулась в окно вагона, за пятнами гари и крови с трудом угадывалась надпись «Проф…зная».