– Хватит с меня чужие полы драить, я на это не гожусь.

– Ну почему же?

– А потому что я совсем дохлая, меня от этого тошнит, и вообще я бы за это время сделала много чего полезного. Я не создана для черной работы. В библиотеке – да, но не на конвейере и не у лохани!

– Спесь в тебе истинно княжеская, – прокомментировал мою защиту Цезарий.

– Почему княжеская? – заинтересовалась я, вспоминая генеалогию близких и дальних родственников.

– Забыла, кто князь мира сего? Кончай ныть. Бонне написал несколько книг, а ты студентка, от тебя меньше требуется. Кроме того, он не дал вообще никакой иконографии. Ты сейчас должна сделать две вещи: связать каким-нибудь образом свои исследования со средневековьем, это ты уже сделала, давая цитаты из Рабана Мавра, и воспользоваться работой Бонне.

– Не могу я писать плагиат, – усомнилась я в ценности мужнина совета.

– А я и не призываю тебя списывать с его книги. Ты подумай, он дал целую главу о «Пистис Софии»[35]и Песне Песней, тем самым избавив тебя от рассмотрения этих двух предметов. Ссылаешься в библиографии на Бонне, отмечаешь, что он уже доказал несомненную связь, и идешь дальше.

Сказано – не значит сделано, но попытаться стоит.

Я постоянно ношу с собой книгу Бонне и проверяю: писал он это или не писал, обнаружил эти аналогии или не обнаружил.

Начала писать об Артемиде. У Бонне тоже, естественно, есть такая глава. В ней – ссылка на постановление первого Эфесского собора, согласно которому «После воскресения Христа апостол Иоанн и Пресвятая Дева Мария отправились в Эфес, а вместе с ними Мария Магдалина». Бонне цитирует и Страбона, который описывает, как жители Фокеи, спасаясь от вторжения варваров, повернули свои корабли к Эфесу. В этом городе был один из самых прославленных храмов Артемиды. Жрицы богини присоединились к беглецам и после долгих странствий достигли вместе с ними дельты Роны, где и основали святилище богини-охотницы.

8 начале XX века, при реконструкции улицы в Марселе, нашли стелу Артемиды из этого святилища, некогда возвышавшегося над старым портом. Эфесская богиня была изначально неолитической Матерью Богиней, которая в греческой мифологии получила имя Артемида, а У римлян – Диана.

Любопытное совпадение – в то же самое место, где когда-то причалил корабль спасающихся бегством жриц, прибыла изгнанная из Эфеса язычниками Мария Магдалина. Марсельцы поклонялись христианской святой так же пылко, как несколькими веками ранее Артемиде Эфесской.

Джеймс пишет, что культ Артемиды в Эфесе имел оргиаистический характер, в ее святилище практиковалась храмовая проституция. Среди всех женских фигур Нового Завета только Мария Магдалина до своего обращения могла бы быть фигурой, аналогичной жрицам Артемиды. Бонне объясняет легкость, с которой марсельцы приняли новую религию, очевидным сходством между тем, с чем у них могли ассоциироваться Артемида и Магдалина. А именно – слово ekmassein, употребляемое святым Лукой для обозначения способа, которым плачущая женщина вытирала своими волосами ноги Христа, предполагает разделение волос на две косы. В античности Марию Магдалину изображали как раз с длинными косами, а не так, как в более позднее время, укрытую плащом распущенных волос. Артемиду же, а особенно Артемиду Эфесскую, называли euplokamos, что означает «дивнокосая».

На семинар пригласили профессора из Ренна. Он весьма занимательно говорил об итальянском средневековом искусстве. А раз он специалист по средневековому искусству, не подлежало сомнению, что он держит в памяти каждую скульптуру, картину, фреску, созданную между закатом Римской империи и чинквеченто. Как не воспользоваться познаниями этой приглашенной сокровищницы?

– Господин профессор, существуют ли в итальянском средневековом искусстве триптихи или порталы с изображением рая и Марии Магдалины?

Минутное размышление – и профессор сообщает библиографические данные, на поиски которых я потратила бы несколько месяцев:

– Такие изображения очень редкие. В Италии, если не ошибаюсь, можно говорить о двух. Первое находится в Сиенской пинакотеке, а второе во Флоренции, в музее…

Я ищу дальнейшие аналогии между Артемидой и Марией Магдалиной. Если не найду ничего, один – ноль в пользу Бонне.

Я перелистала в читальном зале все альбомы по античному искусству. В одном из них обнаружила вместо репродукций рисунки, или, как раньше говорили – гравюры. Двадцать страниц об Эфесе и культе Артемиды. Богини плодородия, богини-охотницы, представленной статистически разнообразно, всегда с прямой спиной, в окружении зверей. Впечатление вертикальности фигуры подчеркивает прическа, а вернее, украшения, вплетенные в волосы.

В этот момент я еще не уверена, что то, что я вижу, не иллюзия, созданная глазами, измученными охотой за тайной башни. Медленно читаю подпись под рисунком: голову Артемиды Эфесской из Неаполитанского музея венчает башня.

Мария из Магдалы, Мария из Башни, Артемида с башней на голове – должны быть еще аналогии.

Если культ Марии Магдалины вытеснил культ Артемиды, это значит, что христианская святая приняла часть «обязанностей» языческой богини, покровительницы охоты и плодородия.

В «Золотой легенде» король и королева Марселя обращаются в христианство, когда получают от Марии Магдалины обещание, что у них будет сын. В 769 году князь и княгиня Бургундии, которые не могут дождаться потомства, отправляют доверенного монаха на юг Франции с миссией раздобыть частичку мощей этой святой.

Артемиду – богиню охоты, часто изображают с соколом на руке. Сокол был также птицей Иштар. В Египте он символизировал освобожденную душу, возносящуюся в мир иной. В средневековой Европе сокол представлял освобождение от греха, а особенно – от греха прелюбодеяния. Если сокол соотносился с Артемидой и символизировал душу, освобожденную от греха, то должны существовать и изображения Марии Магдалины с соколом. В «Les saints compagnons de Christ»[36]Эмиля Мале есть упоминание о некоем Луке из Лейды (XVI век), изображавшем Марию Магдалину с соколом, отдыхающим у нее на ладони. В Национальной библиотеке хранится манускрипт времен Франциска I, где на нескольких иллюстрациях представлена Мария Магдалина, которая во время охоты держит сокола, а также Мария Магдалина, играющая на флейте и тамбурине. Франциск I – это, правда, уже Ренессанс, но я вычитала, что первые упоминания о Марии Магдалине с соколом идут из средневековых мистерий.