litbaza книги онлайнДетективыБудни детектива Нахрапова - Олег Беликов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 13 14 15 16 17 18 19 20 21 ... 30
Перейти на страницу:

Нахрапов сел на краю кровати и закурил. Увиденное было настолько явным и отчетливым, что не мудрено было посчитать себя сумасшедшим.

Сыщик глубоко затянулся и закашлялся. Кто такой Шаповалов? Почему ему, Родиону Романовичу Нахрапову, приснился чужой кошмар?!

И вдруг сыщика озарило – дом! Он во сне видел дом по Щедринской, 12! Тот же двор, фасад, крыша, двери! И комнаты, в которых он вчера был наяву. Неужели он так много думал о доме, что уже начал видеть его в кошмарах? Но человеку не может присниться то, чего он не знает! О той трагедии, произошедшей сорок восемь лет назад, заговорили только благодаря перестройке, и Нахрапов, конечно же, помнил этот нашумевший фильм. Но в нем ничего не говорилось о виновнике катастрофы – скорее всего, та давняя вина так и осталась нераскрытой. А сам он подробностями этой истории никогда не интересовался и знать их не мог.

– Значит, если верить сну, – рассуждал всклокоченный Нахрапов, – то предыдущим хозяином дома был Николай Емельянович Шаповалов, парторг номерного завода. Правильно, в шестьдесят первом дом перешёл к Соболяк, а до того в нём жил парторг. И умер от испуга.

Но как ему, Родиону Романовичу Нахрапову, могли передаться страхи умершего сорок восемь лет назад человека, виновного в былой трагедии? Он же ночует дома, а не на Щедринской, 12!

Этого частный детектив понять не мог, поэтому решил дождаться утра и посоветоваться с Риммой. Или, в крайнем случае, с Бобровым.

Константин Сергеевич Инокешин

Помощник частного детектива Бобров был сильно встревожен внезапной болезнью Надежды. Слишком уж близко к сердцу она приняла трагедию жильцов соседского дома, а лёгкая внушаемость сыграла с ней злую шутку. Вчера, когда они покидали дом, женщина чувствовала себя очень плохо после транса, и Бобров решил утром навестить её. Благо, шеф оставил ему автомобиль.

Подъехав к дому Надежды, помощник детектива непроизвольно взглянул на соседнее строение – оно величаво возвышалось в окружении современных построек. Неумолимое время, казалось, забыло о нём. Двор был чисто выметен и ухожен, но что-то в нём было не так… Что именно, Бобров понять не мог. То ли внезапная болезнь Надежды повлияла на его восприятие, то ли само расследование со всеми этими привидениями и кошмарами, но Николай чувствовал, что от дома по Щедринской, 12 исходит явная угроза. И чем дальше продвигалось следствие, тем страшней и коварней становился загадочный дом. Казалось, что связанные в единую цепочку разрозненные события придавали ему новую силу, и он, как живое существо, питался энергией других. Боброву стало страшно, и он отвёл взгляд от проклятого места.

«Проклятое место!.. – вспыхнула внезапная мысль в голове помощника детектива. – «Может, он построен в плохом месте? – спросил сам себя Николай и сам себе ответил: Очень может быть. Или какая-то трагедия в нём случилась?».

Николай нажал на кнопку звонка, и отец Надежды после недолгих расспросов впустил его в дом. Как оказалось, молодой женщине за ночь стало хуже, и теперь она в жару и беспамятстве металась по постели, бормоча бессвязные обрывки фраз. На неё жалко было смотреть – осунувшееся бледное лицо, разбросанные по подушке волосы, полузакрытые глаза. Она совершенно не была похожа на ту красавицу, которая два дня назад встретила Николая на пороге своего дома. Что с ней происходит, никто не знал. Приезжавшая ночью бригада медиков не нашла никаких симптомов заболевания. Введя женщине успокоительное, бригада скорой порекомендовала обратиться к участковому врачу и отбыла на другой вызов. Участковый, приходивший утром, тоже не смог разобраться, что происходит с Надеждой, и он посоветовал наблюдать за ее состоянием, поменьше тревожить ее и вводить успокоительное.

Чем помочь Надежде, Бобров не знал, да и время уже поджимало – пора было ехать на работу. Посидев немного возле больной, Николай пожелал ей скорого выздоровления и направился было к машине. Но злосчастный дом по Щедринской, 12 не давал ему покоя. Обернувшись в его сторону, Бобров решительно сделал шаг вперёд. Ключи ему были не нужны: вчера они не заперли, а только плотно прикрыли дверь. Теперь Бобров резким рывком распахнул её и, перекрестившись, шагнул через порог.

Всё было как в первый раз, когда они с Надеждой пытались осмотреть дом и наткнулись на призрак старухи. Такими же ровными полосами падал из окон солнечный свет. Так же плавно покачивалось кресло-качалка, словно с него только что встали. Старухи не было, и Николай облегчённо вздохнул. Кресло качалось, как маятник, и под это гипнотическое убаюкивание Бобров словно задремал, но продолжал видеть и слышать все, что происходило вокруг. А дом постепенно наполнялся звуками, шорохами, шагами, словно оживая на глазах. Где-то неразборчиво забормотал репродуктор. Внимательно прислушиваясь, Бобров мог разобрать лишь отдельные фразы: «Я себя советским чувствую заводом…».

«Маяковский!», – радостно вспомнил помощник детектива.

А дом продолжал оживать, рисуя перед ошарашенным Бобровым причудливые картины далёкого прошлого. Непроизвольно Николай становился участником исторических событий, оставаясь при этом незамеченным, наблюдая за происходящим со стороны. Всё было настолько реальным, что Николай мог различить даже запахи и звуки давно ушедшего времени, далеких 20-х годов…

Тогда страна, казалось, существовала в разных измерениях. Партия знала Цель, но ее вожди вели ожесточенную междоусобную войну за право вести к этой Цели единственно верным – и каждый своим – путем. Страна похоронила Ленина, на втором съезде Советов Сталин представлен как верный последователь вождя. Принят окончательный вариант Конституции, успешно прошла денежная реформа.

Неистовая борьба с религией и нараставшая антирелигиозная истерика порождали в обществе тревогу и беспокойство. По всей стране устраивались «красные Пасхи», крещения, молебны, в моду вошли новые имена для новорожденных: в загсах вывешивались инструктивно-рекомендательные списки с именами. Предложений было много, и каких! Девочку предлагали называть Атлантидой, Брунгильдой, Индустрией, Октябриной или Февралиной, встречались и такие имена, как Идея, Коммуна… Мальчик мог получить имя Червонец, Спартак, Текстиль, Стяг, Пламенный, Владилен (Владимир Ленин)… Но как бы там ни было, в деревнях три четверти браков по-прежнему заключались в церкви, а имена дети получали по христианскому календарю.

Тогда же, в бурные двадцатые, партия объявила войну с неграмотностью. Но большевики организовали народное образование таким образом, чтобы никто не мог выйти за пределы официально разрешенного уровня знаний и образования: знающий больше, чем было разрешено, мог стать опасным для пролетарского государства, то есть превратиться в «подрывной элемент»…

Советская литература переживает время расцвета, удивляя мир особым, неизвестным ранее типом писателя. «Не расстреливал несчастных по темницам», – писал Сергей Есенин, ставя себе в заслугу то, что всего десяток лет назад было естественным для любого психически нормального человека.

Советская юстиция рождается как юстиция революционная и классовая. Она не стыдится террора, ибо «он очищает землю для лучшего будущего». Число заключенных в тюрьмах (не менее 40 % из них – по официальным данным – рабочие и крестьяне) не перестает расти.

1 ... 13 14 15 16 17 18 19 20 21 ... 30
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?