один здешний юноша не осмеливался смотреть мне в глаза, ни разу не приближался ко мне.

— Не удивительно, что яблони расцвели в тот день, когда ты появилась на свет, — произнес он с нежной улыбкой. Слишком уж нежной… я была так очарована, что не могла вымолвить ни слова.

Я могла сказать ему, что это преглупейшая ложь, которую парень может только сказать девушке, но мне это понравилось. Ни один юноше не говорил мне такого прежде, в присутствии же этого я ощущала страх и желание.

— Почему Вы на меня так смотрите? — спросила я, делая все возможное, чтобы скрыть свои чувства за маской раздражения.

— Чтобы ты смогла исцелить мою душу, — ответил он. Клянусь, слезы ликования едва не брызнули у меня из глаз, пока снег тихо падал с неба. — Твое лицо, словно сияние солнца, согревающее этот холодный мир вокруг нас. Как же я проспался без этих глаз раньше.

Мир вокруг меня закружился, и я испугалась, что вот-вот упаду в обморок и грохнусь на землю, опозорясь перед ним. Прежде мне никогда не нравилась юноши. Чувствовать такую необъяснимую тягу было сродни смерти для моего юного хрупкого сердечка. Я до сих пор не могла свыкнуться с мыслью, что все это не сон. Кто еще был способен на подобные слова? Кто говорит подобное при первой же встрече? Это прозвучало еще безумнее, чем в романтических историях, что я прочла у Шекспира.

А затем произошло самое странное…

— Ангел Хассенфлаг! — мой отец, раскинув руки, вынырнул у меня из-за спины. Я удивленно повернулась, увидя, как он обнимает Ангела, словно блудного сына.

— Граф Карнштейн. — Ангел склонил голову, снимая шляпу. — Мне следует извиниться за свое опоздание, но меня и мою свиту застигла врасплох снежная буря в Венгрии.

— Я слышал о буре, — сказал мой отец. — Я надеюсь, что это не ее рук дело, если Вы понимаете о чем я.

Ангел кивнул с легкой усмешкой, словно у него разболелся зуб. Они говорили о безымянной ведьме. Сейчас мне не хотелось говорить о ней. Мне хотелось смотреть на Ангела.

— Я знаю, что такому молодому и сильному парню как ты все по плечу, — сказал мой отец. Я все еще не могла вымолвить ни слова. Как он мог так запросто общаться с парнем, который только что приблизился ко мне? — Как поживают твои друзья в Лоре? — спросил он у Ангела.

— Они обожают Ваши яблоки, Граф Карнштейн, — сказал Ангел, сдерживая смех.

— Они верят, что яблоки смогут исцелить их скорби. — Думаю, мой отец не обратил внимания, что Ангел слегка поежился при слове «скорби».[1]

Двое мужчин рассмеялись, пока я молчаливо пылала. Казалось, мой отец нисколько не беспокоился близостью Ангела, а тот в свою очередь весьма искренне уважал его. Ангел, прекрасный торговец яблоками из Лора.

Я кашлянула, чтобы они, наконец, обратили на меня внимание.

— Аа, Кармилла, — произнес отец. — Я вижу, ты уже познакомилась с Ангелом. — Я кивнула. Мой отец прежде никогда не представлял меня парням. — Ангел крупнейший торговец и поставщик наших яблок. Знаю, что он выглядит слишком молодо, но он наиприятнейший молодой человек во всей Европе. Он из Германии.

— Приятно познакомиться, Ангел, — я протянула руку.

Он ни секунды не колеблясь, коснулся губами моей руки и подарил мне еще один убийственный взгляд. Я убедилась, что моя внутренняя дрожь никак не отразилась на моем лице или теле.

— Я рад, — кивнул он.

— Кармилла та самая девушка, что…

— Сняла заклятие и благословила Европу Австрийскими яблоками, — закончил Ангел, не отводя от меня взора. — От имени всех жителей Германии, я должен поблагодарить Вас, — произнес он, грациозно поклонившись.

— Не пялься на мою дочь слишком долго. — Шутливо поддразнил его мой отец, но за шуткой крылось молчаливое предупреждение. — Он тот еще льстец. — Отец повернулся ко мне. — Его речи сладки, словно Кровавые Яблоки. Вот только иногда в них попадаются черви. — Подмигнул мне отец.

Ангелу, казалось, не пришлась по вкусу шутка моего отца, но отец не подал виду. Он вежливо рассмеялся. Наши взгляды на мгновение снова встретились, и мне захотелось позволить ему узнать, что он понравился мне. Я не знала, как показать юноше свою заинтересованность. Понятия не имела. Может просто улыбнуться или бросить соблазнительный взгляд? Как вообще изобразить соблазнительный взгляд? А может просто броситься ему на руки?

В конце концов, я так и осталась пялиться на него во все глаза. Даже тогда я не была уверена, что он получил мое послание, я приподнялась на цыпочки и качнулась в его сторону. Ангел опустил глаза. Я вспыхнула, а он улыбнулся. Тем не менее, ни Ангел, ни я не промолвили ни слова. Мой отец принес свои извинения и увел его под предлогом обсудить дела, оставив меня в неведении, смогу ли я увидеть Ангела вновь. Все, что сделал Ангел, он тайком оглянулся еще раз, пока он и мой отец удалялись из виду.

В мгновение ока у меня возникло ощущение, что так будет лучше. Лучше если я больше никогда не увижу его снова. То был абсурдный и нелогичный момент, и я его возненавидела. Меня не заботило, что там болтали люди про любовь с первого взгляда. Мне было плевать. То была не любовь с первого взгляда, не подростковая импульсивность. Это была судьба. Он был моей половинкой, во всех немыслимых смыслах. Словно я знала его прежде. В другой жизни, быть может. Самое главное, то как Ангел Хассенфлаг смотрел на меня было лучше тысячи зеркал.

Глава 14

Дневник Королевы

Несмотря на то что какое-то время спустя я не виделась с Ангелом, все мои мысли были о нем: то, как он смотрел на меня; то, какой он меня видел; мне стало любопытно, как же выглядела в его глазах.

Почему он так смотрел на меня? Что заставило смотреть его на меня подобным образом?

Еще никогда прежде я не испытывала такого желания нарушить все запреты и побежать к ближайшему пруду в нашем замке, чтобы посмотреть на свои черты. Я просто помешалась. Это чувство, эта нужда, с Ангелом… все было иначе. Эйфория, очарование и восторг. Когда смотришь на кого-то вроде него, то чувствуешь, как хочется сдаться. Он был красив, как ангел.

Кто вообще придумал назвать сына Ангелом?

Не то чтобы мне не нравилось. Я обожала его имя и не могла себе вообразить, какие надежды возлагали на него родители, награждая его подобным именем. Карнштейн, якобы предназначенный для борьбы с дьявольскими вампирами, а имя Ангела,