-Плохая идея, - бросает Бьорк раздраженно, - Уходи! Тебя могли видеть…

Но сам не отталкивает её. Отпускает тонкие запястья, и руки блондинки тут же цепко обвивают его шею. Ярл обхватывает девушку за талию, грубо сминая и прижимая к себе.

- Не порть всё, Кира…- хрипло шепчет ей в волосы.

- Ты уже сам всё испортил, - я не вижу её лица, но слышу улыбку и жаркое обещание в её голосе, - Тогда, в Хельмуте, когда соблазнил меня…Тогда тебя не очень-то волновала честь свободной женщины, Хотборк… А теперь я тебя хочу. Сейчас. И меня никто не видел, Бьорк, клянусь…

Хотборк ничего не отвечает, потому что в этот момент они начинают целоваться. Я жмурюсь от дичайшей удушающей неловкости и прячусь под шкуры с головой окончательно. Надежды, что он прогонит эту хмельную нимфу с каждой секундой всё меньше… Шорох одежды, звуки объятий, неровных шагов, смачных причмокиваний, стон… Да за что мне это!!!

- И ты сразу уйдешь… - хриплый бас Хотборка звучит для меня смертным приговором.

Не успевая обдумать, правильно это или нет, я выскакиваю из своей горы шкур как чёрт из табакерки.

- Я в туалет, извините! – пищу, проносясь мимо зажимающейся парочки, стараясь не смотреть в их сторону. Однако то, что они уже улеглись, боковым зрением всё-таки улавливаю.

- Куда? – недоуменно переспрашивает Бьорк, приподнимаясь на локтях и немного слезая со своей будущей благоверной, - Что такое «туалет»?

«То место, где меня сейчас, похоже, вырвет от впечатлений. Спасибо, Хотборк!» - яростно выкрикиваю в ответ этому извращенцу про себя. Но вслух вообще ничего не произношу, просто сбегаю вниз по лестнице.

- Пусть, - доносится до меня насмешливый голос Киры и потом ласково, как кошка сметане, - Иди ко мне, любимый…

Сбежав по лестнице, я наугад заворачиваю налево и, миновав какую-то то ли кладовую, то ли горницу, наконец оказываюсь на улице. Судя по всему, это внутренний двор, и выбежала я с черного входа. Вокруг сараи и другие хозяйственные постройки, земля замешана в грязевую кашу с четкими отпечатками лап домашних птиц и животных, а от пустынной сейчас улицы справа от меня территорию ограждает невысокий частокол деревянного забора. Свежий влажный воздух моментально оседает на волосах, закручивая прядки колечками у лба и висков, и остужает разгоряченные легкие. По двору стелется плотным туман, напоминающий молоко, отчего ногам сразу становится зябко. Я ежусь, переступая на порожке до сих пор босыми пятками, уже такими черными, что грязь на ногах вполне может сойти за обувь, и присаживаюсь на сваленные у стены доски. Мда...

Где-то вдалеке занимается алый рассвет... По округе то тут - то там разносятся одинокие крики первых петухов. Запах сырой земли перемешивается с навязчивым ароматом куриного помета, росы на траве и влажного дерева, создавая неповторимый деревенский флёр. И мне вдруг так тоскливо, что хочется взвыть в голос.

Один вопрос вертится в голове: за что?

Я любила свою жизнь, которую теперь, похоже, могу с уверенностью называть прошлой: у меня была дружная, вполне обеспеченная семья, старший брат- зануда, друзья всех мастей, пара серьёзных любовей, неплохое высшее образование, двушка в центре, доставшаяся после прабабушки, интересная работа, неплохой доход, хомяк Федор, в конце концов...Как говорится - ничто не предвещало...Знаете, я читала пару книг про попаданок во время долгих перелетов, и вот там обычно всё не так. Если отталкиваться от прочитанного, то обязательное условие приобретения новой жизни - полный и сокрушительный провал в прежней. Когда ты безоговорочный неудачник и жалеть тебе уже совершенно не о чем. Вот тогда небеса сжаливаются над тобой и дают второй шанс, беззвучно напутствуя: " Не-е-е про-о-о...". Ну, вы поняли...

Так вот. Это был точно не мой случай. И пусть я жалела не об оставленном бесхозном теперь муже и толпе наших прекрасных детей, а помрущем с голоду без меня хомяке, но это ведь только потому, что я достаточно рассудительна, ещё молода, никуда не тороплюсь и умею предохраняться...

В общем, какая-то жестокая, невероятная несправедливость...

От нечего делать поднимаю с земли тростинку и начинаю выводить бездумные узоры в грязи перед собой, поджимая начинающие подмерзать пальцы ног. Всё-таки сапогами разжиться бы не помешало...Усталость от недосыпа и обилия впечатлений давит на и без того тяжелые веки и отдаётся навязчивым гулом в ушах. Пару раз я ловлю себя на том, что клюю носом, рискуя рухнуть прямо в усердно сдобренную куриными испражнениями грязь под моими ногами. Скоро они там? Как спать хочется, господи... Может зайти в дом и на лавке какой-нибудь пристроиться? Кто его знает, этого ярла? Может он у нас чемпион по части длительности взрослых развлечений... Я остервенело тру лицо ладонями, пытаясь сбросить побеждающую дремоту и, покряхтывая, уж было встаю, как до меня доносится отчетливый хлопок другой входной двери. Саму дверь я не вижу, зато сквозь редкий забор выхватываю взглядом торопливо проходящую мимо по улице женскую фигуру, кутающуюся в темно- синий плащ с явным намерением скрыть лицо. Если бы не сверкнувший на боку прохожей знакомый боевой топорик, я бы её не узнала. Кира, с опаской озираясь по сторонам, перебегает на противоположную сторону дороги, посильнее заворачивается в плащ, так, что одежду становится совсем не видно, и сворачивает в первый же узкий переулок, исчезая с моих глаз.

Отлично... И ярл не чемпион... Сколько прошло? Минуты три - пять? И стоило из-за этого так упрашивать.... Фыркнув, я встаю, с наслаждением потягиваясь и уже предвкушая, как растянусь на мягких шкурах под мерный пьяный храп удовлетворенного невестой Хотборка. Неторопливо захожу обратно в дом, поднимаюсь по лестнице, прислушиваясь к каждому шороху наверху. Точно спит? Хоть бы…

Ничего не слышно. Весь дом замер, уставший после дикой залихватской пьянки. Так тихо, что мне чудится, что я улавливаю, как кружится в воздухе пыль, и каждый мой шаг отдаётся эхом на всю округу. Скрипнув половицей, аккуратно ступаю на цыпочках, пробираясь к своему лежбищу из шкур. Длинное растянувшееся тело Хотборка угадывается неровным силуэтом за запахнутыми занавесками. Спит…

Уже смелее подхожу к своим шкурам, раскладываю их поудобней и наконец-то ложусь. По телу струится усталое блаженство, когда я зарываюсь в теплый мех поглубже. Ерзаю, устраиваясь поудобней, и случайно устремляю взгляд на ложе напротив. Зря. Черный глаз по пояс голого ярла, растянувшегося на животе и подложившего руки себе под голову, моментально прожигает меня насквозь каким-то очень уж недобрым взглядом. Я моментально крепко жмурюсь, теша себя безумной надеждой, что Хотборк поверит, что я уже сплю, но, конечно, она не сбывается.

- Сюда иди, ведьма, - сиплым голосом приказывает Бьорк.

Чёрт! Только жмурюсь сильнее…Он ведь бояться меня должен, нет?! Я же ведьма, сам говорит…

- Быстро! – гневный окрик варрава буквально подбрасывает меня на шкурах, вынуждая встать.

И я, сдавшись, послушно плетусь к Хотборку, проклиная всё на свете.

- Что? – вяло интересуюсь, даже не пытаясь убрать усталую обреченность из голоса, когда останавливаюсь от ярла в паре шагов.