Да что с ними? Я отложила журнал и уставилась на девочек.

– Что случилось?

– Ничего, – тут же смутилась Зоя. – Тебя вниз зовут.

– Кто?

– Наставник.

Виль Яра здесь? Сегодня? У меня же самостоятельная тренировка! Ух как меня затрясло, я суетливо стала перекладывать вещи, не соображая что с собой взять. Полотенце? Нет, зачем оно мне. Журнал. Отложила. Поправила подушку. Взяла кофту и положила обратно. Сцепила пальцы и поняла, что встречи не избежать, просто я надеялась на завтра.

На негнущихся ногах спустилась на первый этаж, где стояла очень обеспокоенная Женя.

– Как себя чувствуешь?

Блин, может у меня на лице что-то, раз каждый спрашивает о моем самочувствии? Или это способ попрощаться со мной в этой жизни?

Я кивнула и огляделась в поисках Яра.

– Тебя ждут в комнате психолога, – проговорила притихшая Женя, потом неловко дотронулась до моей руки и ободряюще пожала.

Вот теперь у меня создалось стойкое ощущение, что казни не избежать. Меня выгонят и влепят штраф. Странно, что Женя не торжествует, а сочувствует.

В комнате за столом сидела женщина средних лет, приятная, улыбающаяся, жестом пригласила меня присесть на кушетку у стены. И только тогда я заметила угрюмого Яра у окна, прислонившегося к стене напротив меня.

Что происходит?

***

Наталья Анатольевна, наш психолог, минут пять расспрашивала о моем самочувствии, настроении. Потом мягко предложила не держать в себе неприятные и болезненные чувства, чтобы она помогла их пережить.

– Вы же днем ранее занимались вместе с наставником?

Я перевела взгляд на Яра, который с самого начала нашего разговора так и стоял не шелохнувшись.

– Да.

– А потом он отвез тебя… Ты сама согласилась с ним поехать?

– Ну конечно. Он предложил подвезти и я согласилась.

Психолог быстро бросила взгляд на Яра, то поморщился.

– Он принуждал тебя к чему-то в тот вечер?

Я старалась, но никак не могла уловить суть вопросов. Что они оба от меня хотят?

– Нет, ни к чему не принуждал. Просто довез и высадил.

– Что было потом?

Потом много что было, но вряд ли что-то я хочу рассказывать.

– Знаете, я не понимаю, что вы от меня добиваетесь! Хотите оштрафовать – штрафуйте. Выгоните из шоу? Тогда уж гоните, только объясните за что?

– Хорошо, – вдруг другим голосом заговорила Наталья Анатольевна. – Раз Виль Яра не принуждал тебя к сексу, нам нужна расписка, что все, что между вами произошло в тот вечер – было по взаимному согласию.

Яра поперхнулся, а я уставилась на Наталью Анатольевну:

– Но… У нас ничего не было.

Тут Яра перестал изображать из себя кашляющего истукана и наклонился к столу психолога:

– Что и требовалось доказать! С моей стороны нарушения условий контракта не было. Давайте дальше.

Ни грамма уже не любопытно, что будет дальше, но кто меня спрашивал.

– По условиям контракта, вам предоставляется свободное время по согласованию с наставником, в соответствии с расписанием тренировок и съемок.

– Да? – удивилась я, потому что контракт так и не удосужилась прочитать. – Так я могу взять свободное время?

– Уже взяла, – обрубил мою восторженную реплику Яра.

– Когда? – не поняла я.

– Прошлой ночью. Примерно с ноль часов этого дня и до пяти, когда вернулась сюда.

Я прикусила губу, а Наталья Анатольевна воспользовалась паузой в нашем диалоге:

– Расписание уже подкорректировали, но нужно написать заявление, что с полуночи и до пяти ты воспользовалась свободным временем.

Она подвинула ко мне ручку и бланк заявления. Оба не сводили с меня напряженного взгляда.

– А если не напишу? – рискнула уточнить я, глядя в упор на Яра.

– Тогда вылетишь с проекта сейчас же!

Но психолог накрыла мою холодную руку и мягко добавила:

– Тогда мы не сможем тебе помочь. Но как напишешь заявление, Виль Натанович оставит нас, и мы сможем поговорить обо всем, что с тобой произошло этой ночью.

Вот это отличный повод не тянуть с заявлением. Во-первых, останусь в проекте, во-вторых, избавлюсь от Яра! Поспешно заполнила пробелы с числом и временем, поставила подпись и дату днем ранее. Наталья Анатольевна удовлетворенно кивнула и убрала заявление.

– Вот и все, Виль Натанович. Теперь даже если мы обратимся с заявлением в полицию и сделаем освидетельствование, вас обвинения никак не затронут. Вы вне подозрений.

Он молча кивнул, а у меня отпала челюсть.

– Какое заявление в полицию? Что все это значит?! – резкие истеричные нотки прорезались в голосе. Я замолкла, переводя взгляд с лица наставника на психолога и обратно.

– Лиза, мы знаем, что ты пережила насилие этой ночью, – снова мягко и аккуратно заговорила Наталья Анатольевна. – Важно было вывести Виля Яра из подозреваемых и не затронуть проект в этом скандале. Но я помогу тебе пережить весь этот ужас. Ты не одна. Я помогу…

Теперь я хохотала и не могла остановиться. Я ржала в голос и охала от боли в ребрах.

– Эт-то невероятно… Это бред какой-то…

Психолог метнулась из кабинета и принесла стакан воды, который я с благодарностью приняла из её рук и выпила одним залпом. Только после этого немного пришла в себя.

– С чего вы решили, что меня изнасиловали?

– Сегодня проживающие с тобой в одной комнате девочки сообщили, что ты под утро явилась вся в синяках и кровоподтеках… Нам нужно было установить, насколько к этому причастен Яра и…

– Не собираюсь ли я отыграться на нем, даже если он не причастен? – усмехнулась, уже не сводя с него взгляда. – Но ничего не было. Я взяла свободное время и прогулялась по ночной Москве. Только к пяти утра добралась до гостиницы. Со мной всё в полном порядке. А девочкам просто померещилось.

– Вот и отлично, – заключил Виль, схватил меня за запястье и выдернул с кушетки. – Пойдем потанцуем, любительница ночных прогулок.

Мне показалось, или он процедил сквозь зубы? Я же только что отмазала его от подозрений!

Он с раздражением захлопнул дверь тренировочной, поскольку там еще занимались ребята. Заглянул в столовую и потащил дальше. Мимо Жени, к выходу. На парковке у гостиницы затащил за свой кроссовер и только тут отпустил запястье и прижал к машине.

Не произнося ни слова, одной рукой держал за плечо, другой задирал мой спортивный топ и стягивал эластичные треники.

– Виль!