Так же мужественно держался на суде и боевой товарищ Александра Пеевл его радист Эмил Попов. В своем предсмертном письме он писал своей жене: «Смерть не выглядит такой страшной, как многие думают. Умереть предателем действительно позорно. Предать народ — самое большое преступление. Но я спокойно могу сказать, что моя жизнь, как бы она ни была коротка (ему едва исполнилось тридцать лет. — Примеч. авт.) принадлежит именно народу… Близится победа, она близка, а моя смерть и смерть тысяч мне подобных приближают победу».

23 ноября 1943 г. начальник тюрьмы вошел в камеру Пеева, чтобы сообщить, что смертный приговор будет приведен в исполнение. Пеев достал из кармана фотографии жены и сына, в последний раз поцеловал их и пошел на эшафот. Он громко прощался с товарищами, сидевшими в соседних камерах. Так же мужественно вел себя и Эмил Попов.

Немецкая контрразведка в Болгарии, работавшая в тесном контакте с местной политической полицией, в течение нескольких лет охотилась за советскими нелегальными разведывательными группами. Советские разведчики — полковник Дергачев, полковник Бенедиктов, полковник Середа, майор Малевский, капитан-лейтенант Сухоручкин — всемерно оберегали нелегалов от ошибок, от необоснованного риска. Но в силу обстоятельств опытные наставники вынуждены были покинуть Болгарию, и оставшиеся на месте разведывательные группы должны были самостоятельно принимать решения по всем вопросам своей опасной работы. Центр постоянно в своих телеграммах предупреждал мужественных разведчиков о необходимости проявлять максимум осторожности. Но шла война, Центр нуждался в достоверной информации и регулярно получал ее. Группа Пеева направила в Центр свыше четырехсот телеграмм, каждая из которых содержала важную информацию, стекавшуюся в Софию из Германии, Румынии, Японии, Египта, Турции и Швейцарии, и необходимую для принятия решений при планировании фронтовых операций.

С полковником Л.А. Середой мы были соседями, когда я жил на Хорошевском шоссе. Мы часто гуляли с ним перед сном по переулкам близ дома. Я рассказал Леониду Андреевичу о работе с венгерской делегацией в 1944 г. Мой рассказ заинтересовал его, и он, в свою очередь, поделился воспоминаниями о работе в Болгарии. Перед болгарским руководством стояли те же проблемы. Правда, положение царя Бориса и болгарского правительства в известном смысле было сложнее, чем у венгерских руководителей. Болгария — славянская страна. Исторические, культурные связи с Россией играли важную роль в настроениях населения, особенно в среде интеллигенции, и не считаться с этим руководители Болгарии не могли. По этой причине, как известно, Болгария не посылала своих войск на Восточный фронт, хотя была союзницей Германии и косвенно помогала немцам. Перед самым началом войны болгарские воинские части заменили немецкие войска в Македонии, Сербском Поморавье и Западной Фракии, высвободив их для отправки на границу с СССР.

Поражения немцев под Москвой, Сталинградом и Курском заставили болгарское правительство, так же как и венгерских руководителей, задуматься о том, как порвать с Германией. Царь Борис вызвал в Софию для консультации болгарского посланника в Швейцарии Георгия Кьосеиванова, который к тому времени уже установил конфиденциальный контакт с американцами. Больше того, Кьосеиванов привез царю письмо от руководителя американской разведки в Европе Аллена Даллеса.

Немцев беспокоили пацифистские настроения в болгарском руководстве. Начальник гитлеровской разведки адмирал Канарис, посетивший Софию в августе 1943 г., был принят болгарским монархом и в беседе дал понять царю, что Гитлеру известно о тайных контактах болгарских официальных лиц с представителями США.

В Болгарии у царя Бориса была своя «вторая линия» тайной дипломатии, не связанная с кадровыми работниками МИДа, среди которых было немало лиц, сотрудничавших с немецкой разведкой.

Царь находился под сильным влиянием руководителя религиозной организации «Белое братство» Дынова — религиозного фанатика, мистика, которого за близость к монарху и влияние на него называли болгарским Распутиным. Но, несмотря на свой аскетизм, на мистический характер возглавляемого им братства, «болгарский Распутин» был человеком образованным. Он в свое время изучал медицину и философию в Соединенных Штатах Америки, владел английским языком, поддерживал связь с организациями «Белого братства» во Франции, Англии и США.

Одним из самых приближенных к царю Борису лиц был его советник — подполковник Любомир Лулчев. Лулчев был приверженцем Дынова, возможно, выполнял роль связного между Борисом и Дыновым. Сам Лулчев проходил авиационную подготовку в Англии и сохранил личные связи с некоторыми из своих бывших однокашников.

Таким образом, несколько надежных лиц строго законспирированной организации вполне могли быть тайными связными между царем и секретными службами Англии и США.

В ближайшем окружении царя Бориса считали, что Болгарии легче будет выйти из блока с Германией, чем другим ее союзникам: болгарских войск не было ни на Западном, ни тем более на Восточном фронте. Англо-американские силы находились сравнительно недалеко от Болгарии, и можно было рассчитывать на то, что союзники смогут перебросить свои части по воздуху, по суше (через Грецию) или высадиться на черноморском побережье. Расчет на то, что Болгарии удастся избежать безоговорочной капитуляции и заключить перемирие с англо-американцами, без участия СССР, казался вполне реальным.

Гитлер стремился во что бы то ни стало не допустить развала своей коалиции. 13 августа царь Борис был приглашен в ставку Гитлера в Восточной Пруссии. И уже на следующий день после встречи с Гитлером он вернулся домой совершенно больным. Его увезли в горы, в Царску Бистрицу, где он неожиданно скончался. Врачи констатировали отравление. В Болгарии распространились слухи, что царя отравили немцы. Возможно, причиной смерти послужил сердечный приступ после разноса, устроенного ему фюрером.

Доверительные отношения с англичанами и американцами по официальной линии развивались довольно активно до разрыва дипломатических отношений и отъезда английской и американской миссий из Софии. Еще в начале 1941 г. в Болгарии побывал американский разведчик полковник Донован. Он был принят царем Борисом, премьер-министром Филовым, встречался с представителями деловых кругов Болгарии.

Донована хорошо знали в окружении болгарского монарха. Он был известен как участник интервенции американского экспедиционного корпуса на Дальнем Востоке в 1918 г. Донован находился тогда при командире корпуса генерале Грэвсе в качестве специального наблюдателя президента Вильсона. Он сопровождал Грэвса к адмиралу Колчаку в Омск, активно выступал за предоставление финансовой помощи «верховному правителю России».

Позднее, в 1925 г., имя Донована, известного адвоката, вновь замелькало на страницах газет в связи со скандальной историей международной авантюристки, выдававшей себя за якобы спасшуюся дочь русского императора Николая II — Анастасию, которая претендовала на хранившиеся в западных банках денежные вклады семьи Романовых.

Немцы внимательно следили за деятельностью Донована в Болгарии. Не без участия немецких спецслужб Донован «потерял» свой портфель с важными бумагами. Его миссия была изрядно скомпрометирована, и он вынужден был поспешно убраться из Болгарии.