– Иди-иди, – свободной рукой он указал в ту сторону, где кончались болота. – Ничего я тебе не сделаю. Пошутил я. Просто пошутил.

– Чего? – тупо переспросил я.

– Иди. Я тебя не укушу, – сказал он и вдруг посерьезнел. Улыбка стерлась с его лица, а глаза как будто потухли и стали тусклыми.

На тропе за спиной отшельника возник Волк. Он взглянул на отшельника снизу вверх, гавкнул разок и заинтересованно уставился на мертвую индейку. И хотя пес по-прежнему держался настороженно, я видел, что он вовсе не собирается нападать на отшельника.

– Твоя собака? – спросил меня отшельник, с опаской поглядывая на Волка.

– Ага, – выдохнул я. Я все никак не мог отдышаться. – Я… я его нашел.

– Ты с ним будь поосторожнее, – резко проговорил отшельник, потом развернулся и, забросив индейку на плечо, шагнул в заросли высокой травы.

– Поосторожнее? Как понять, поосторожнее? – крикнул я ему вслед.

Но он мне не ответил. Даже не обернулся. А вскоре вовсе пропал из виду в высокой траве.

– Что вы имели в виду: поосторожнее? – крикнул я еще раз. На всякий случай.

Но отшельник уже ушел. Его шаги затихли вдалеке. На болотах опять воцарилась тишина. Только насекомые жужжали в траве и тихонечко шелестели листья низеньких пальм.

Я растерянно огляделся и напряженно уставился на заросли высокой травы. Наверное, сам того не сознавая, я ждал, что отшельник покажется снова. Что он вернется и опять бросится на меня.

Над травой вспорхнули две белые бабочки.

Больше ничто не двигалось.

Отшельник сказал, что он ничего мне не сделает.

Что он просто пошутил.

Я тяжело сглотнул и заставил себя успокоиться.

Не скажу, что я сразу успокоился, но все-таки мне удалось взять себя в руки. Я посмотрел на Волка. Пес деловито обнюхивал землю в том месте, где раньше стоял отшельник.

– Эх ты, – обиженно проговорил я. – Почему же ты, пес, меня не защитил?

Волк поднял глаза, посмотрел на меня и снова принялся обнюхивать землю.

– Такой большой пес… и такой большой ТРУС, – сказал я, отряхивая джинсы от грязи. – И не стыдно тебе?

Мои упреки не произвели на Волка ни малейшего впечатления.

Я развернулся и пошел домой. По дороге я все размышлял над предостережением отшельника. «Будь с ним поосторожнее», – сказал он, имея в виду Волка. Зачем он это сказал? Почему?

Я шел, не оглядываясь. Но слышал, как пес бежит следом за мной.

«Будь с ним поосторожнее…»

Может, отшельник опять пошутил. Может, он просто хотел меня напугать?

Этот странный старик явно был с прибабахом. Он видел, что мы с Видом и Касси его боимся. Вот он и решил позабавиться за наш счет.

Он не хотел нам зла.

Он просто решил повеселиться.

Он слышал, как Касси назвала его оборотнем. Она сама подала ему мысль, как нас напугать.

У меня в голове все перемешалось: Касси, Вил, болотный отшельник, Волк, загадочный оборотень с болот. Я шел, не замечая дороги.

И не увидел змею, пока на нее не наступил.

Я глянул вниз – посмотреть, что такое попалось мне под ноги, – и еще не успел разобрать, как ее зеленая голова молниеносно метнулась вперед…

И вонзила зубы мне в ногу.

Я почувствовал острую боль в лодыжке.

Боль стремительно поднялась вверх по ноге.

Я сдавленно вскрикнул и повалился на землю.

Я упал и свернулся в комок. Казалось, что все мое тело превратилось в одну сплошную боль.

Перед глазами поплыли какие-то красные точки. Они разбухали, сливались в размытые пятна. Я уже ничего не видел, кроме дрожащей красной пелены. Она вздрагивала в такт боли, которая пульсировала у меня внутри.

Сквозь алое марево я различил, как змея уползла с тропинки куда-то в кусты.

Я схватился рукой за ногу, как будто это могло унять боль.

Красная пелена перед глазами постепенно померкла и разошлась. Осталась только боль.

Я вдруг почувствовал на руке что-то мокрое.

Кровь?

Я боялся посмотреть. Но все-таки заставил себя и увидел, что это волк лижет мне руку. Он лизал так неистово, так отчаянно, словно пытался тем самым унять мою боль – сделать так, чтобы все стало хорошо.

Я рассмеялся, несмотря на боль:

– Все хорошо, малыш. Все хорошо.

Но пес продолжал лизать мне руку, пока я не поднялся на ноги. Голова немного кружилась. Коленки дрожали.

Я попробовал наступить на укушенную ногу. Вроде бы ничего.

Больно, конечно, но все же терпимо. Я осторожно шагнул вперед, припадая на больную ногу. Один шаг, еще один… – Пойдем, Волк. Пойдем домой. Он поднял глаза и посмотрел на меня с почти человеческим сочувствием.

Я знал, что мне нужно как можно быстрее добраться до дома. Если змея была ядовитой, тогда мне может очень сильно не поздоровиться. Я не знал и не мог знать, сколько времени у меня оставалось до того, как яд полностью парализует меня… если не похуже.

В общем, хоть и сильно хромая, но я шел вперед. Волк бежал рядом. Мне было трудно дышать – воздуху не хватало. В груди появилась какая-то странная тяжесть. Мне казалось, что земля у меня под ногами дрожит и покачивается. Но это просто меня шатало. Из-за чего, интересно? Из-за змеиного яда? Или просто потому, что я был напуган до полусмерти?

При каждом шаге, когда мне приходилось наступать на больную ногу, ее пронзала боль – да такая, что даже в боку отдавалось.

Но я все-таки шел вперед. Все это время я разговаривал с Волком, чтобы хотя бы немного отвлечься от боли.

– Мы почти пришли, псина. Почти пришли. – Каждое слово давалось с трудом. У меня уже не хватало дыхания на слова.

Пес чувствовал, что со мной происходит что-то нехорошее. Он шел рядом. Не носился кругами и не забегал вперед, как обычно. Он как будто боялся оставить меня одного пусть даже и на пару секунд.

Впереди показался просвет в деревьях у края болот. Я уже различал яркий солнечный свет на лугу с той стороны деревьев.

– Эй, Грэди. Ты где пропадал? – окликнул меня знакомый голос.

Это Касси и Вил дожидались меня на лугу. Они бросились мне навстречу.

– С тобой все в порядке? – спросила Касси.

– Нет. Меня… меня укусили, – выдавил я на последнем издыхании. – Пожалуйста… позовите папу. Моего папу.

Они разом сорвались с места и бросились бегом к моему дому. Я упал на траву плашмя, закрыл глаза и стал ждать.