товарища А. Мельника. При назначении А. Мельника, давая характеристику деятельности ВО-УВО под началом Е. Коновальца, диктатор отметил: «…о мизе́рной, собственно, безрезультативной его работе» (выделено – О. Р.).[78]

Спустя месяц после прибытия во Львов, Е. Коновалец объявляет о созыве очередного совещания Стрелецкой рады, которую большинство украинских историков почему-то «похоронили» в июле 1920 года, опираясь на письма самого же полковника. Поводом к проведению съезда явились, как нам представляется, следующие причины:

1. Продолжение активного функционирования ВО-УВО в полном автономном режиме и независимости от ССО, а значит и от Е. Коновальца. На словах Львовская группа выражала, возможно, некое воинское единение с ССО и приверженность былому братству, на деле, скорее всего, выполняла конкретные инструкции «центра» (т. е. правительства ЗУНР в Вене – О. Р.) по работе в Крае. При этом небезосновательно подозревала полковника в работе на правительство УНР и не допускала его вмешательства в деятельность экспозитуры;

2. Создание противовеса Львовской группе в форме ССО и подчинение ей ВО-УВО. В этой связи можно предположить, что в Крае полковник Е. Коновалец продолжил свою политику создания нового военно-политикого центра в противовес диктатору. При этом он учитывал прошедший в начале июля 1921 г. съезд украинского студенчества и принятые им решения в разрез интересам правительства ЗУНР в Вене. Выдвижение требования о создании Галицкого правительства во Львове с подчинением ему закордонного представительства, стали для Е. Коновальца вожделенной мечтой;

3. Мы допускаем, что уже в это время полковник осознал невозможность создания собственного политического центра в эмиграции без соответствующего финансового обеспечения и поддержки представителей Края. Указанная причина со временем кардинально изменит стратегию и тактику деятельности украинских националистических структур, возглавляемых Е. Коновальцем. Не последнюю роль в этом «переосмыслении» сыграет Р. Яри, как финансовых консультант ВО-УВО, через которого было было организовано поступления значительных денежных сумм за поставляемую в Берлин шпионскую информацию. Со временем к Берлину присоединиться г. Каунас (Литва) в качестве заказчика шпионской информации и отчасти СССР. Собственно, тогда же Е. Петрушевич и Е. Коновалец всё больше задумывались не столько о «независимости» и «соборности» родного края, сколько о безбедном существовании в изгнании, вдалеке от «униженной и оскорблённой», сохраняя за собой заслуженное положение и статус «народного борца и страдальца за Украину»;

4. В Восточной Европе становилось всё более напряжённо. Назревал вооружённый конфликт между Германией и Польшей по вопросу Верхней Силезии и Данцигского коридора. К границам государств, стягивались войска, в спорных районах обеими сторонами формировались военизированные структуры и диверсионно-подрывные отряды, которые забрасывались на территорию противника. Успех Польши в деле незаконной оккупации земель прилегающих государств (Виленская область и Силезия) разжигал у последней новый «захватнический аппетит», а поддержка Антанты провоцировала на новые территориальные преступления. В этой связи Германия, испытывала законное беспокойство за судьбу немцев, оставшихся на спорных территориях, образовавшихся по итогам Версальского договора;

В такой обстановке прошло очередное совещание Стрелецкой рады во Львове 10–12 сентября 1921 года. Каких-либо фундаментальных решений на ней не принято. Была лишь подчеркнута необходимость сохранения Сечево-стрелецкой организации для будущей борьбы.[79] На этом собрании полковника А. Мельника комиссия «четырёх» (руководство ССО) избрала своим представителем за границей. Общее впечатление Е. Коновальца от прошедшего совещания – разочарование и неверие. Как писал он позже А. Мельнику – совещание прошло «очень невнятным и напрасным».[80] «В целом, – подытожил Е. Коновалец – на дальнейшее существование, а прежде всего на какую-нибудь конкретную работу нашей организации как таковую смотрю достаточно скептически».[81] На этом совещании и прозвучали, ставшие известными, откровенные слова «керманыча»: «Военной организации у нас нет!» – подвёл итог работы за истекший год Е. Коновалец.

В этой связи не лишне будет задаться вопросом. Была ли в курсе польская контрразведка и полиция, что у неё «под носом» собрался съезд оппозиционной организации, которая вырабатывает программу по свержению существующего государственного строя в Крае?! Ответ ожидаем – была! И в числе голосующих участников за «деполонизацию» ЗУЗ, безусловно, находились агенты польской полиции. Однако, это не помешало его успешно провести и принять соответствующие решения. Как говориться, если движение нельзя уничтожить, его надо возглавить, на подмандатной Антанте территории. Не думаем, чтобы приведённый пессимистический вердикт Е. Коновальца разделяли государственные деятели ЗУНР в Вене или сотрудники разведывательных органов Рейхсвера (министерство обороны Веймарской республики – О. Р.). Хотя, надо признать, что полковник был недалёк от истины. Дело в том, что как таковой военной организации, т. е. структуры предназначенной для осуществления военных действий в период вооружённого противоборства, действительно не существовало. В реальности функционировал обычный разведывательный центр иностранного государства (бывшего ЗУНР), использующий сохранившиеся оперативные возможности по добыванию политической, экономической и военной информации о противнике (на указанный период в войске польском проходили службу около 100 000 поляков-русинов).

Мы не отрицаем, что надежды на возрождение ЗУНР у диктатора и его правительства в те годы обосновано сохранялись, но по большей части, иллюзорные. Расклад политических сил в тот период времени складывался явно не в пользу бывшей ЗУНР, и оставаться один на одни с Польшей значило обрекать себя на поражение. Поэтому вопрос выживания и надежды на «возвращение» сводился к поиску союзника, которым на тот период времени и стала Германия. Со временем декларации о национально-освободительном движении на ЗУЗ сошли на «нет». Диктатор и правительство всё больше концентрировались на чисто разведывательно-подрывной деятельности в интересах иностранных государств (в это время к Германии присоединилась Советская Россия) их регулярного снабжения необходимой разведывательной информацией и материалами в надежде возможного их использования в будущем конфликте с главным врагом – Польшей. То есть обеспечивать чужую армию необходимыми для войны с общим врагом сведениями, а в нужный момент – поднять вооружённое восстание и «подорвать» сопротивления противника с тыла, выступив в качестве «пятой колоны». Немаловажным плюсом такого решения диктатора выступала финансовая составляющая продаваемой шпионской информации. А насколько она была актуальна можно судить по такому факту.

«ПОСТАНОВЛЕНИЕ ПОЛИТБЮРО ЦК РКП(б) О ГАЛИЧАНАХ

13 ноября 1923 г.

№ 45, п. 13 – Предложения комиссии ПБ по международным делам по вопросу о галичанах, (ПБ № 41 п. 30 от 1.XI.23 г.).

Продолжать субсидировать Петрушевского, при условии, если в его штабе будет наш представитель. Повысить его ежемесячную субсидию до 1500 долларов. В дальнейшем повысить ему субсидию еще больше после проверки его.

Принять предложение Сидорина. Иметь в виду возможность его субсидирования.

Проверить справки Тютюника об его организации в Галиции. В случае его солидности считать возможным оказание ему материальной поддержки. Поручить это тов. Фрунзе.

В целях проверки всех организаций секретно вводить в них наших людей.