– Ну-ка, – начал один из державшихся на втором плане специалистов по квазарам. Он кивнул головой на запад – розовое свечение точно указывало на место, где Солнце только что опустилось за горизонт. – Через пару часов Вега сядет. В Австралии она, кажется, уже взошла. Не позвонить ли нам побыстрее в Сидней, чтобы они понаблюдали за ней одновременно с нами, пока здесь Вега еще не села?

– Хорошая идея. Там еще только близится вечер. При такой базе совместные измерения дадут хорошую точность. Дайте мне полную распечатку, и я отправлю ее телефаксом в Сидней из моего кабинета.

Решительная и деловая Элли оставила сгрудившихся вокруг пультов сотрудников и вернулась в свой кабинет. Дверь за собой прикрыла весьма тщательно.

– Боже мой, Боже! – прошептала она.

– Будьте добры, Яна Бродерика. Да. Это Элинор Эрроуэй из обсерватории «Аргус». Очень важно. Благодарю, я подожду… Хелло, Ян! Быть может, все окажется вздором, но у нас здесь пошел призрак, мы бы хотели, чтобы вы проверили его вместе с нами. Частота около девяти мегагерц, ширина полосы несколько сотен герц… параметры передаю по телефаксу… У вас уже все готово к работе на этой частоте? Удачно… Да, Вега прямо в самой серединке. Мы сейчас принимаем нечто вроде последовательности простых чисел… на самом деле. О’кей, я подожду.

Она вновь подумала, насколько же захолустен еще мирок радиоастрономического сообщества. Общая компьютерная база данных еще не создана, а ведь только для асинхронной телесвязи…

– Послушайте, Ян, когда развернете телескоп, взгляните, пожалуйста, на зависимость амплитуды от времени. Назовем импульсы малой амплитуды точками, а большой – тире… Получаем… да-да, эту же картину мы наблюдаем уже полчаса… Может быть, ничего более достоверного нам не попадалось за все пять лет… Конечно, я не забыла дурацкий промах русских в 1974 году со спутником «Биг Бэрд». Да, как я понимаю, тогда США проводили альтиметрическое картографирование Советского Союза для наведения крылатых ракет… Да-да, картографирование. А русские принимали сигналы этого спутника ненаправленными антеннами. Они не могли даже понять, откуда исходит сигнал. Им было только известно, что ранним утром в определенное время регистрируется одна и та же последовательность сигналов. Их разведывательные службы уверяли, что Америка здесь ни при чем, и они решили, что виной тому инопланетяне… Нет, конечно, мы уже исключили возможность подобной ошибки. Ян, можно попросить вас проследить за объектом, пока он на вашем небе? Проблемы интерферометрии обсудим позже. Я хочу попросить о том же другие радиообсерватории, благо по долготе они распределены равномерно… Да, но я не знаю, легко ли дозвониться в Китай. Я хочу послать телеграмму Международного астрономического союза… Отлично. Весьма благодарна, Ян.

Элли замерла в дверях зала управления – в этом названии была некоторая ирония, поскольку всем управлял компьютер, расположенный в другой комнате, – и невольно восхитилась крохотной группой ученых, оживленно переговаривающихся, пересмеивающихся, изучающих на дисплеях природу сигнала. Ну стиля в них нет, подумала Элли. По обычным понятиям они даже не слишком хорошо выглядят. Но было в них нечто безошибочно привлекательное. Они были великолепны за своим делом и, совершая открытие, полностью отдавались работе. Заметив ее, коллеги умолкли, выжидательно поглядывая в ее сторону. Теперь числа из двоичной системы в десятичную преобразовывались автоматически… 881, 883, 887, 907… знакомые простые числа.

– Вилли, раздобудьте карту мира. И свяжите меня с Марком Ауэрбахом в Кембридже, штат Массачусетс. Он, наверное, будет дома. Отправьте ему это сообщение телеграммой Астрономического союза для рассылки во все обсерватории мира, но в первую очередь во все крупные радиообсерватории. И проверьте, не уточнит ли он имеющийся у нас телефонный номер Пекинской радиообсерватории… А потом свяжите меня с советником президента по науке.

– Вы собираетесь обойти Национальный научный фонд?

– После Ауэрбаха я прошу связать меня с советником президента.

В разноголосице, наполнявшей ее ум, уже слышались радостные тона.

Телефоны, велосипеды, грузовики, пешие почтальоны разнесли этот крохотный абзац в астрономические центры всего мира. В большие радиообсерватории Китая, Индии, Советского Союза, Голландии текст сообщения был отправлен телетайпом. Когда выключалось печатающее устройство, офицер безопасности или оказавшийся рядом астроном пробегал текст глазами, отрывал от барабана и, не скрывая любопытства, нес в соседнюю комнату. Вот что гласило это сообщение:

«АНОМАЛЬНЫЙ ИСТОЧНИК РАДИОИМПУЛЬСОВ С ПРЯМЫМ ВОСХОЖДЕНИЕМ 18 ЧАСОВ 34 МИНУТЫ, СКЛОНЕНИЕМ ПЛЮС 38 ГРАДУСОВ 41 МИНУТА ОБНАРУЖЕН ПРИ СИСТЕМАТИЧЕСКОМ ПРОСМОТРЕ НЕБА ОБСЕРВАТОРИЕЙ “АРГУС”. ЧАСТОТА СИГНАЛА 9,24176684 ГИГАГЕРЦ, ШИРИНА ПРИМЕРНО 430 ГЕРЦ. РАСПРЕДЕЛЕНИЕ АМПЛИТУД БИМОДАЛЬНО – ПРИМЕРНО 174 И 179 ЯНСКИХ. С ПОМОЩЬЮ АМПЛИТУД ЗАКОДИРОВАНА ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТЬ ПРОСТЫХ ЧИСЕЛ. СРОЧНО НЕОБХОДИМО ПОЛНОЕ ПОКРЫТИЕ ПО ДОЛГОТЕ. ПРОСЬБА ОБРАЩАТЬСЯ ЗА ИНФОРМАЦИЕЙ ДЛЯ КООРДИНАЦИИ НАБЛЮДЕНИЙ.

Э. ЭРРОУЭЙ. ДИРЕКТОР ОБСЕРВАТОРИИ “АРГУС”

СОКОРРО, НЬЮ-МЕКСИКО, США».

О говори, мой светозарный ангел…

Уильям Шекспир. «Ромео и Джульетта» (1595) [первеод Т. Щепкиной-Куперник]

Комнаты для гостей теперь были заняты, точнее говоря, набиты до отказа избранными светилами мирового сообщества ПВЦ. Из Вашингтона уже начали прибывать официальные представители; оказалось, что в «Аргусе» их разместить негде, пришлось заказывать места в мотелях в недалеком Сокорро. Единственное исключение было сделано для Кеннета дер Хиира, советника президента по науке. Он появился на следующий день после открытия, откликнувшись на настоятельную просьбу Элинор Эрроуэй. Официальные представители Национального научного фонда, Национального управления по аэронавтике и исследованию космического пространства (НАСА), Министерства обороны, Президентского научно-консультативного комитета, Совета национальной безопасности прибывали поодиночке в течение нескольких следующих дней. Приехало несколько правительственных чиновников, чья служебная принадлежность оставалась невыясненной.

Вчера вечером некоторые из них стояли возле радиотелескопа N101 и впервые в жизни смотрели на Вегу. Бело-голубой огонек мерцал радостно и признательно.

– Хочу сказать, что я уже видел ее, но никогда не знал, как она называется, – заметил один из них. Вега казалась самой яркой звездой на небе, но в остальном едва ли была достойна внимания. Просто одна из нескольких тысяч видимых невооруженным глазом звезд.

Ученые вели непрерывный исследовательский семинар о природе, происхождении и возможном смысле радиоимпульсов. Приемный зал в обсерватории, который в связи с всеобщим интересом к проблемам поиска внеземного интеллекта был обширнее, чем в прочих радиоастрономических учреждениях, пришлось отвести для размещения официальных лиц меньшего ранга. Каждый новый гость требовал подробных пояснений. Элли приходилось информировать важных гостей, следить за непрекращающимися исследованиями и реагировать на скептическую реакцию некоторых весьма агрессивно настроенных коллег. Она чувствовала себя изможденной. Со дня открытия Элли не смогла позволить себе такой роскоши, как спокойно проспать всю ночь целиком.