Александр Александрович захлопнул книгу со словами: «Я вам ее подарю…» И продолжал: «Удивительно, как Тухачевский везде поспевал. Его рабочий день был рассчитан по минутам… Он поддерживал новые идеи авиаконструкторов и конструкторов танков, вникал в вопросы электросварки и металлургии. «Нам нужна сталь крепче крупповской», — говорил он работникам промышленности.

Михаил Николаевич еще в 1928 году поддержал и меня в деле создания штурмовой авиации (это был совершенно новый род авиации, предназначавшийся для взаимодействия с пехотой непосредственно на поле боя)».

Александр Александрович сделал небольшую паузу и вдруг тихо рассмеялся: «Несмотря на противодействия Ворошилова, который авиацию не жаловал, а точнее, плохо в ней разбирался и поэтому недолюбливал, так как считал ее конкурентом кавалерии. С согласия Тухачевского я стал набирать авиаэскадрилью из летчиков, умевших летать очень низко над землей. Такие полеты назывались «бреющими» и… были запрещены. Пример тому — Валерий Павлович Чкалов. Как известно, он частенько сиживал на гауптвахте за любовь к таким полетам. Однако я, как комбриг и летчик-профессионал, знал одну особенность: летать низко над землей, а тем более «ниже верхушек снопов в поле» или под мостом мог далеко не каждый. И дело здесь не в личной храбрости пилота, а в мастерстве.

Бреющий полет опасен и труден, так как земля под крылом самолета перемещается стремительно (большие угловые скорости), реакция летчика должна быть мгновенной (если вдруг впереди возникала колокольня, летчик должен успеть отвернуть). Многие такие летчики считались «лихачами», и их часто наказывали командиры, ибо согласно приказу наркома обороны снижение ниже 200 метров было строго запрещено. Так вот, из таких-то летчиков мне предстояло набрать эскадрилью штурмовиков, дабы «употребить» их на маневрах. Без Тухачевского это было бы невозможно, и в один из его приездов в Киев я при встрече подробно изложил ему свой план. Командарм внимательно выслушал, подумал и дал добро.

Я быстро собрал всех своих «воздушных хулиганов», составил программу и «Курс летной подготовки по малой высоте», отработал в воздухе специальные упражнения и показал своих молодцов на маневрах. Эффект был ошеломляющим! Что же произошло?

На начавшихся вскоре маневрах Киевского военного округа эскадрилья штурмовиков Р-1 в составе 19 самолетов неожиданно на бреющем полете атаковала 44-ю Бессарабскую дивизию конного корпуса Криворучко, совершавшую переход по шоссе Киев — Житомир на стороне «синих».

Обнаружив кавалерию, почти не соблюдавшую элементарных правил маскировки, летчики внезапно атаковали ее с хвоста колонны. Открыв огонь из пулеметов (холостыми патронами, конечно), они насмерть перепугали боевых коней, не привыкших к шуму авиационных моторов. Лошади (кавалеристы не любят, когда коней называют «лошадьми») чуть не взбесились, опрокинули в кюветы все пушки с лафетами, повозки и походные кухни…

На втором заходе штурмовики «отбомбились», да еще облили конников какой-то подозрительно пахнувшей жидкостью и так же быстро скрылись. Конница Криворучко была рассеяна по лесам и болотам, и он собирал ее три дня. Наступление «синих» на город Фастов было сорвано.

Тухачевский результатами киевских маневров был доволен и доверительно мне сообщил, что разрабатывает подробный план проведения новых больших учений с использованием массированных воздушных десантов. Действительно, такие учения были проведены, сохранились даже кадры кинохроники: невиданный по численности воздушный десант с самолетов ТБ-3».

Такова краткая история генерал-майора авиации А. А. Туржанского о М.Н. Тухачевском, продолжает свой рассказ Л. Вяткин.

Факт постройки у нас в стране подземного аэродрома в Люберцах в 1936 году почти неизвестен военным историкам. Неизвестными остались и те инженеры, которые приняли непосредственное участие в его постройке…

Нетрудно догадаться, что к мысли о необходимости спрятать авиацию под землю Тухачевский пришел, следуя элементарной военной логике, исходя из тезиса и антитезиса, что если тогда на киевских маневрах авиации удалось подвергнуть штурмовому удару корпус Криворучко, то и неприятельская авиация может нанести такой же неожиданный удар в войне, если она находится на открытых аэродромах и не защищена с воздуха.

О постройке первого подземного аэродрома по инициативе Тухачевского в нашей литературе советского периода я нигде не нашел даже упоминания, сколько ни рылся в библиотеках и архивах.

И вдруг в Военное научное общество, в секцию авиации, в коей я был председателем, пришел скромный майор запаса 75-летний Самуил Аркадьевич Крылов, который поведал нам, что не только видел «секретный» подземный аэродром в Люберцах, но и фотографировал его по заданию командования…

Мы попросили С. А. Крылова выступить на ближайшем заседании научного общества, что он и сделал с большой охотой. Его лекция была чрезвычайно интересной.

— В один из июльских дней 1936 года, будучи курсантом школы младших авиационных специалистов в Люберецком авиагарнизоне, я был внезапно вызван к начальнику школы, который поинтересовался моими познаниями в области фотографии, — начал не спеша Крылов. — Узнав, что я окончил курсы фотокорреспондентов при Московском доме журналистов и печатался в местной печати, а главное убедившись (конечно, по документам в личном деле) в моем «пролетарском происхождении», сказал, понизив голос, что мне будет поручено произвести ответственную фотосъемку. Приказал подождать приезда заместителя командующего Московским военным округом, который будет беседовать со мной особо. Тогда кругом насаждалась секретность, и я не особенно удивился замечанию, что должен «помалкивать».

Через два часа, начищенный до блеска, стоял я перед широкоплечим, среднего роста комкором Б.С. Горбачевым и отвечал на интересующие его вопросы. В результате непродолжительного ознакомления он приказал мне получить в политотделе бригады фотоаппаратуру и фотоматериалы, а также соответствующий инструктаж.

Сам начальник политотдела бригады бригадный комиссар Котов вручил мне фотоаппарат «Фотокор» и 12 кассет с фотопластинками. Он объяснил мне, что завтра предстоит фотографировать высший комсостав при осмотре подземных ангаров, построенных по приказу Тухачевского..

Крылов сделал паузу и подошел к рисункам, которые он сам сделал и приколол к классной доске.

— Утром следующего дня выдалась отличная солнечная погода, благоприятствующая фотографированию. Но не только это запомнилось мне. Цепкая, еще юношеская память четко запечатлела все детали событий того исторического для меня июльского дня.

Вместе с командиром бригады полковником Монархо и начальником политотдела мы прибыли утром в особую зону одного из подмосковных аэродромов и остановились у небольшой естественной возвышенности на восточной окраине летного поля. Тогда я никак не мог предположить, что под этой возвышенностью мог быть оборудован подземный ангар и что под нами находятся боевые самолеты. Однако скоро мы увидели, что со стороны рулежной дорожки летного поля, примыкающей к возвышенности, установлены маскировочные сети, закрывающие какой-то вход.