Опасаясь, что все вокруг может рассыпаться, я осторожно сел за стол и сделал глоток. Стоило мне поднести бокал к губам, как ноздри наполнило теплое цветочное благоухание «Сладости розовых лепестков». Впервые за много лет я ощутил этот забытый вкус, и меня захлестнула ностальгия.

– Розовые лепестки… – невольно произнес я вслух.

– Пей сколько влезет, – усмехнулся Нанли, вручая мне бутылку.

Я налил себе еще порцию.

– Откуда ты, Клэй? – спросила Анотина. Заложив темные локоны за уши, она откинулась в кресле и скрестила руки на груди.

– Из Вено, – ответил я.

– Никогда о таком не слыхивал, – заявил доктор Адман.

Остальные переглянулись и покивали друг другу.

– Будешь помогать мне в исследованиях, – заявила Анотина. – В твои обязанности также входит изредка ассистировать и этим джентльменам. Срок службы – один год. Вопросы есть?

– По-вашему, это нормально, когда человек появляется из ниоткуда? – выдавил я.

Все четверо вновь с улыбкой переглянулись.

– А как же иначе? – удивился Нанли. – Когда кто-то заказывает себе экземпляр, заказ возникает вон в том кресле.

Снисходительное безразличие, с которым было встречено мое странное появление, надолго заставило меня замолчать. Я решил вплотную заняться «розовыми лепестками», а заодно утраченным самообладанием, в то время как остальные продолжили прерванную дискуссию.

Успокоительная «Сладость» пришлась как нельзя кстати. «Сейчас бы еще сигарету, – подумал я, – и жизнь могла бы стать почти терпимой». Мысли то и дело уплывали вспять, к встрече с Батальдо в курганах Палишиза. Беседа моих новоявленных хозяев со стороны казалась серьезной и увлекательной, но стоило мне попытаться следить за ней, как голова моя закружилась. Расслабившись, я позволил их словам течь мимо сознания. После третьего стакана «лепестков» я очнулся и услышал, как Анотина сказала:

– Все дело в моменте.

– Нет, – возразил доктор Адман, – в воспоминании о моменте.

Брисден прочистил горло и перебил доктора:

– Настоящее – это дверь, это случайно расположенный проем, местонахождение которого определяется нами произвольно, что противоречит сумме пустоты.

Нанли извлек из пустоты сигарету и жестом фокусника зажег ее.

– Вы, трое, – процедил он, – ваши слова бессмысленны, как механизмы, которые я проектирую. Все ваши теории – безнадежны. Впрочем, возможно, когда-нибудь я и сумею хотя бы приблизительно разобраться, к чему клонит Брисден, но в целом ваше бормотание – настоящее преступление против человечества!

Они радостно рассмеялись, и Брисден громче всех.

– Но это же не повод испортить чудесный день, – сказал доктор Адман, отодвигая кресло и вставая.

Все четверо поднялись. Я последовал их примеру. Каждый из джентльменов по очереди подошел и пожал мне руку. Мы не прошли друг сквозь друга, но я не был уверен, хорошо ли это. Напоследок они пожелали мне спокойной ночи и ушли.

Анотина обернулась ко мне:

– Идем, Клэй. Уже поздно, а утром у нас столько дел…

Вслед за мужчинами мы вышли в длинную сводчатую галерею с проемами, ведущими на террасу. Здесь, под луной, все разбрелись в разные стороны.

Я тенью следовал за Анотиной, слегка покачиваясь от «розовых лепестков». Ночь была чудесна. В прозрачном воздухе колыхались ароматы цветов, они росли здесь повсюду: на клумбах, в горшках и в настенных вазах.

По широкой лестнице мы спустились на нижний уровень, повернули налево и миновали открытую колоннаду, оставив справа неподвижную гладь пруда с отражениями незнакомых созвездий. Анотина шла медленно, будто плыла. Время от времени она останавливалась и возводила глаза к небу.

Это место напоминало разгаданную головоломку: ряды разноуровневых террас с комнатами, галереями и внутренними двориками всех мыслимых форм соединялись между собой длинными и короткими, широкими и узкими лестницами. Всюду красовались фонтаны и статуи, чернели десятки проемов без дверей и без стекол. Это было настоящее царство простора, тишины и мрака.

– А где все? – спросил я, когда Анотина задержалась возле фонтана, залюбовавшись волной, ниспадающей с груди каменного пеликана.

– Все? – В ее голосе послышалось недоумение.

– Все те люди, что живут в этих комнатах, – пояснил я.

– Нас четверо, Клэй, и сегодня ты видел всех.

– Всех? – изумился я.

– Наверняка кто-то живет в башне, но лично я никогда его не видела, – сказала Анотина, взглядом указывая за мое плечо.

Я обернулся и посмотрел вверх. Башня была такой огромной, что я невольно отступил назад и чуть не потерял равновесие. Она возвышалась на добрую сотню футов над террасами раскинувшегося у подножия городка. Венчавший кирпичное строение стеклянный купол светился, как сигнальный огонь маяка.

– Это Паноптикум, – произнесла Анотина. – Так что, если верить названию, все мы под наблюдением.

– Неужели?

– Наверняка. – Она равнодушно пожала плечами. – Вот только какая разница, следят за тобой или нет?

Дальше мы двигалась молча, пока, одолев последнюю лестницу, не оказались перед анфиладой освещенных комнат. Вслед за Анотиной я прошел сквозь открытый портик и сводчатый вход.

– Можешь спать на коврике, – бросила она мне и притушила лампы, так что их свет стал не ярче огонька свечи.

Я прошел в глубь комнаты и сел в кресло. Укрытый тенью, я наблюдал за тем, как женщина опустилась на кровать и скинула туфли. Когда она встала и расстегнула бретельки платья, до меня дошло, что она собирается раздеться совсем.

Чтобы напомнить о своем присутствии, я робко кашлянул. Анотина позволила платью соскользнуть на пол, потом обернулась и совершенно невинным голосом спросила, что я хочу сказать.

Теперь, когда ее грудь ничто не прикрывало, я внимательно изучал эту часть ее тела, пока Анотина стаскивала с себя трусики.

– Ничего… – запоздало промямлил я, когда она повернулась ко мне спиной и наклонилась за платьем.

Бросив одежду в коридор, женщина снова обратилась лицом ко мне. Я молча пожирал ее глазами. Анотина улыбнулась, пожелала мне спокойной ночи и преспокойно легла в постель.

Спала она поверх одеяла, лежа на животе и широко раскинув ноги, а свет ламп хоть и был приглушен, но не настолько, чтобы скрыть от моих глаз какие-нибудь анатомические подробности. По мере того как я тупо сидел и глазел, в моем теле образовывались новые перпендикуляры. «Ничего этого нет, – напомнил я себе и тут же мысленно добавил: – Но все имеет значение».

Когда мне удалось наконец оторваться от созерцания прелестей Анотины, я заставил себя подняться и выглянул в окно. В сиянии луны и купола Паноптикума передо мною открылась обширная панорама. Поросшая травою лужайка заканчивалась лесом, который, похоже, окружал городок точно так же, как тот – башню. От усталости я еле держался на ногах, но все же решил прогуляться, а заодно хорошенько поразмыслить над новыми обстоятельствами моего крестового похода.