Маркел, уже в изрядном подпитии, встретил Тай Кана на пороге.

– Наконец ты появился, мой желтолицый друг! – воскликнул бандит, обнимая его за плечи. – Идем, я хочу тебя угостить! Попробуй эту сучку! Тебе понравится. У меня сегодня хорошее настроение, хочу сделать тебе приятное. А то, если хочешь, можем вдвоем! Так даже веселее!

– Ты зачем меня звал, Маркел? – спросил Тай Кан.

– Я же говорю, угостить тебя хочу! Ты, Тар-кан, прямо не живой! Девок не любишь! Не ширяешься! Даже водку не пьешь! Ты что, святой?

– Прости, Маркел, я пойду, у меня еще куча работы! – попытался остановить не в меру разбушевавшегося бандита Тай Кан.

– Нет, погоди! Ты, желтая тварь, на меня работаешь и будешь делать то, что я тебе говорю! – закричал Маркел, нетвердой рукой хватая собеседника за плечо.

Тай Кан на миг оглянулся. Плац пуст, ни одного охранника поблизости не видно. Одним неуловимым движением он ушел из-под схватившей его руки. Резко подбил локоть, и в следующее мгновение Маркел уже лежал на земле, ошеломленный и растерянный. Тай Кан опустился рядом с ним на корточки и очень тихо, но внятно прошептал:

– Никогда не хватай меня, Маркел, я этого не люблю! И ты это знаешь!

Арсений легко читал след. Сказывался опыт жизни в горах, да и военная служба кое-что оставила в памяти. Бежать было нелегко, но старое правило гласило: нет существа более выносливого, чем человек. Да, лошадь может скакать быстрее, но вот только как долго? Размеренно, шаг за шагом, Арсений бежал, старательно удерживая дыхание ровным, не сбиваясь с темпа, даже когда огибал опасные участки. Споткнуться нельзя, поскольку надежды на помощь извне никакой. Падальщики отыщут скорее. Сейчас он не раздумывал о том, что хочет спасти девушку. Вот когда доберется до похитителей, тогда и решит на месте. Мысленно он снова вернулся в недалекое прошлое.

Валя нашла его сама спустя неделю после возвращения с Урала. Просто пришла к нему домой, забралась по привычке с ногами на диван и, подперев щеку рукой, долго молчала, пока он искал слова, чтобы объяснить свой срыв. А когда он был уже готов заговорить, Валя соскользнула с насиженного места и, шагнув к нему, порывисто обняла.

– Я прекрасно понимаю, что с тобой происходит! И знаю, чем тебе помочь! – заявила она, неторопливо расстегивая на Арсении рубашку.

Что произошло после, он долго не мог восстановить в памяти. У него раньше случались короткие, ни к чему не обязывающие связи, но с Валей все было по-другому. Ее губы, уверенные, смелые, сводили его с ума. Руки находили такие неожиданные места для ласк, что кровь ударяла в голову. Родительская квартира потеряла четкие, знакомые с детства очертания, кружась в неистовом вихре. Старинная бронзовая люстра раскачивалась прямо над головой в диком, яростном ритме. Только позже, когда рвущееся из груди сердце немного успокоилось, пришло осознание происшедшего. Арсений даже не догадывался, насколько это может быть прекрасно! Вся его прежняя жизнь, все мимолетные романы полетели в тартарары. Теперь он в полной мере ощутил, что не представляет жизни без Вали.

Вечером они пили чай из огромных, привезенных откуда-то отцом чашек, так не похожих на привычные. О чем-то говорили, сидя на кухне. Валя, решив не обременять себя одеждой, устроилась напротив Арсения на просторном диване, по-турецки скрестила ноги и с чуть насмешливой улыбкой отмечала, куда направлен взгляд друга.

– Ты не боишься воспламенить меня своими глазами? – со смехом спросила она, смутив Арсения.

Он невольно поперхнулся горячим чаем, закашлялся, лицо покраснело то ли от стыда, то ли оттого, что он начал задыхаться. Валя мигом оказалась рядом, прижалась к его голой спине, восстановила его дыхание, а затем провела по ней затвердевшими от возбуждения сосками.

Они вернулись из ванной, только когда совсем стемнело. На столе позабытые чашки с недопитым чаем, стул, на котором сидел Арсений, перевернут, его шорты почему-то на широком подоконнике…

– Мне пора домой, – спокойно сказала Валя. – Ты ведь знаешь, что приличная девушка должна ложиться в постель не позже шести вечера, чтобы к одиннадцати быть дома?

– Я провожу тебя, – тут же предложил Арсений.

– Хорошо, – немного подумав, согласилась Валя.

Домой Арсений возвращался окрыленный. Еще бы! Она стала его настоящей женщиной! Проходя через соседний двор, он услышал бренчание гитары и знакомый голос Антона. Тот, сидя в окружении дворовых пацанов, собравшихся в старой деревянной беседке, что-то напевал о морях и шквалах. Переполненный счастьем, Арсений подошел к другу, похлопал по плечу и, раздвинув малолеток, опустился на затертые перила.

– Привет! Ты что так поздно? – спросил Антон, внимательно разглядывая улыбающееся лицо друга.

– Да так, девушку провожал!

– И от этого сияешь, как начищенный самовар? – рассмеялся Антон. – Рассказывай! Что такое вывело тебя из депрессии!

– Так, ничего! – не скрывая счастливой улыбки, ответил Арсений.

– Это ничего в переводе на русский называется любовь! Не нужно мне сказки рассказывать! – в тон ему заметил Антон и, взяв несложный аккорд, запел, подражая известному барду:

Я старый сказочник, я знаю много сказок.

Про злых волков и зайцев косоглазых,

Про хитрых лис и глупых попугаев.

Я старый сказочник, я много сказок знаю.

– Вот так-то, дружище! – закончил песню Антон, хлопнув ладонью по деке. Гитара жалобно звякнула, и в наступившей тишине еще долго звучала какая-то струна.

– Может, ты и прав! – вдруг согласился Арсений. – Пойду я!

– Иди! – поддержал его Антон. – А я еще немного с ребятишками посижу. Расскажу им о тех красотах, что ты помог мне увидеть в походе. Валеньке привет от меня передай! Хочется верить, что она меня еще не забыла. Хорошая девчонка, только взбалмошная немного, но ей это даже идет!

Арсений в тот раз не придал большого значения словам друга. А с Валей он встретился на следующий день. С этого дня их роман плавно перетек в совершенно иную фазу. Они стали проводить вместе не только дни, но и ночи.

После разговора с Валерой Инга немного воспрянула духом. Но испытания, выпавшие на ее долю в этот день, еще не окончились. Пока она стояла возле решетки и разговаривала с Валерой, дверь в барак распахнулась, и в него ввалились четверо охранников. Еще двое застыли у порога с автоматами наперевес.

– По местам! Лицом к стене! – рявкнул один из охранников, для острастки ударив ближайшего мужчину дубинкой по обнаженной, покрытой рубцами незаживших ран спине.

Все бросились врассыпную, стараясь не угодить под тяжелые дубинки, спустя несколько секунд замерли у стен, спинами к входу, закинув руки за голову. Валера чуть запоздал, и целый град ударов обрушился на его незащищенные спину и голову. Инга невольно отшатнулась к нарам. Когда в бараке воцарилась звенящая тишина, в него втолкнули едва держащихся на ногах женщин. Их избитые, все в синяках и ссадинах тела были едва прикрыты рваными тряпками. У той, что, пошатываясь, шла первой, по ногам стекали струйки крови. Две другие женщины выглядели не намного лучше. Они только успели добраться до решетки, разделяющей барак, как откуда-то донесся частый заунывный звон. Один из охранников, грубо растолкав женщин, отпер замок, распахнув решетчатую дверь, крикнул: