– Где мы? – спросила я, хотя очень не хотелось этого делать.

Хотелось встать и молча уйти, не тратя время на бессмысленные разговоры, но было ясно – подобное вряд ли осуществимо. На физиономии бывшего появилась ухмылка. В отличие от его залихватской улыбки, она меняла его лицо далеко не в лучшую сторону. Теперь он выглядел циничным мерзавцем, кем и был в реальности. Добавьте к этому милому качеству подлость, жадность, беспринципность – и портрет будет полным.

– Ты у меня в гостях, – ответил он. – Я думал, тебе будет интересно взглянуть, как я устроился.

Забелин сделал широкий жест рукой, точно в самом деле предлагал оценить работу дизайнера.

– Похоже, ты окончательно свихнулся, – сказала я, бросив тревожный взгляд на свою одежду. Джинсы, блузка, все на месте, только обуви нет. Тут же выяснилось: мои балетки стоят возле дивана, должно быть, он снял их с меня, чтобы обивку не испачкать. Не о моих же удобствах заботился… Я сунула ноги в балетки, слыша, как Забелин издал короткий смешок.

– Возможно, детка, возможно. В истории бывали случаи любовного безумия, что уж говорить о литературе…

– Любовное безумие? – переспросила я. – Это что-то новенькое.

– Сомневаешься в моих чувствах? – вновь хохотнул он.

– У тебя нет чувств, то есть какие-то наверняка есть, но не те, что свойственны нормальным людям.

– Любопытно, – с интересом разглядывая ногти на левой руке, кивнул он. – Выходит, я – ненормальный?

– Ты, Валера, мерзавец, сволочь и распоследний ублюдок, о чем и сам хорошо знаешь.

– Постараюсь не принимать твои слова близко к сердцу, – с серьезной миной покивал он.

– Может, объяснишь, что происходит? – спросила я.

Он развел руками:

– А что происходит?

– Как ты оказался в доме отца?

– Господи, ну какая тебе разница, как я там оказался. Пора бы уже понять: нет такого места, где я тебя не найду, и нет таких замков, которые я не открою.

– По-прежнему любишь бахвалиться, – съязвила я, стараясь придать себе бодрости.

– Самую малость, – кивнул он. – То, что ты здесь, вообще-то мои слова подтверждает.

– Тогда у меня вполне резонный вопрос: а зачем я здесь?

– Ну… допустим, я соскучился. А что? У меня отобрали любимую игрушку, точнее, моя любимая безмозглая игрушка вдруг сбежала от меня. Влюбилась в какого-то прохвоста и, кажется, вполне счастлива. Хотя нет, счастьем не пахнет: твой Серб загорает на солнышке со старой подружкой, а ты от безделья болтаешься по городу с участковым, вот уж достойная компания. С ним ты тоже трахаешься?

– Ты следил за мной, – кивнула я. Что ж, хотя бы ответ на один вопрос я теперь знала. – А я-то надеялась, что ты угомонился. Парень не бедный, к тому же легко охмуришь любую девицу с приданым. Опыт есть…

– Это что, колкость? – удивился Забелин.

– Нет, это лишь констатация факта. А теперь я, пожалуй, пойду. – Я в самом деле на это надеялась, то есть сомнений было куда больше, чем надежд, и все же… Могла бы предположить, что, если он решился выкрасть меня из дома отца, вполне способен и на кое-что похуже. Я-то как раз хорошо знала, на что он способен.

– Ты ведь и сама не веришь, что уйдешь так просто? – задал он вопрос, с любопытством меня разглядывая. Вроде бы гадал: верю или нет? И улыбнулся своей коронной улыбкой, на которую, против воли, хотелось улыбнуться в ответ. Но делать этого я не стала.

– Валера, – сказала я и вздохнула. – Это плохо кончится. Возможно, и для меня тоже, но в первую очередь для тебя. Знаешь, на чем горят самовлюбленные идиоты? Они всерьез считают, что могут остаться безнаказанными.

– Мы бы могли договориться, разве нет? – продолжая улыбаться, сказал он.

– Договориться? О чем?

– Я позволю тебе жить отдельно, при условии, что по первому моему требованию ты явишься сюда и с большой старательностью сделаешь все, что я захочу…

– Слушай, а ты лечиться не пробовал? – спросила я, когда он наконец заткнулся.

– Лечиться? – засмеялся он и тут же нахмурился. – Это неизлечимо, дорогая.

– Почему-то я подумала так же. – Я поднялась и сделала пару шагов в сторону, боковым зрением наблюдая за реакцией Забелина.

Он следил за мной, глядя исподлобья холодным, волчьим взглядом, вдруг резко поднялся и шагнул мне наперерез.

– Ты ведь еще не видела дом, – сказал он, возвращая на лицо ухмылку. – Неплохой, кстати сказать. И купил недорого. Прежний хозяин развелся с женой, дом навевал дурные воспоминания, к тому же вдруг понадобились деньги.

– Рада за тебя.

– Ты непременно должна кое-что увидеть, – хватая меня за локоть, сказал Забелин. – Я внес незначительные изменения, когда купил дом. Перекрасил стены, кое-где сменил полы… – Держа меня за локоть, он быстрым шагом направился к двери, я попыталась освободиться, но он мне этого не позволил, тащил меня за собой, продолжая ухмыляться.

Мы оказались в холле, просторном, со стеклянной крышей, сквозь нее были видны звезды.

– Как тебе? – резко остановившись и задрав голову, спросил Забелин.

– Я в восторге, – ответила я, вновь пытаясь вывернуться.

– Смотри, милая, смотри. Надо наслаждаться простыми радостями, ночным небом, летним ветерком, солнечными лучами…

«Такое впечатление, что ты окончательно спятил, милый», – хотелось ответить мне, но я сочла за благо промолчать, чтоб не злить его.

Между тем мы пересекли холл, Забелин открыл одну из дверей, щелкнул выключатель, и мы вошли в гараж, просторный, на две машины. Тачка Забелина стояла у стены напротив, рядом верстак с каким-то извечным мужским хламом. Чем он собирается здесь хвастать? Он сделал несколько шагов и замер возле смотровой ямы. Еще одна мужская причуда, спрашивается, зачем она Забелину? Как-то сомнительно, что он сам решит чинить свою машину. Бывший наконец-то отпустил мой локоть, достал из кармана пульт, круглый, с одной кнопкой, и нажал на нее.

– Смотри, – сказал весело.

Смотреть, как я поняла, надлежало в яму. Вот тут стало понятно, зачем он меня сюда притащил. Дно ямы оказалось хорошо замаскированным люком. Люк плавно приподнялся, и я увидела пространство, примерно полтора на два метра и глубиной около двух. Настоящая могила, только зацементированная.

– Как тебе? – спросил Забелин. – Изоляция стопроцентная, ори, пока не охрипнешь. Кстати, я все сам оборудовал. Муж у тебя практически гений, так что тебя здесь даже с собаками не найдут.

Я слушала его, пытаясь справиться с тошнотой, а главное, не смотреть в этот жуткий цементный мешок.

– Ну как? Надеюсь, теперь ты будешь сговорчивее? – хохотнул он. – В прошлый раз, когда мы играли в ту же игру, тебе пришлось не сладко. И это при том, что я все-таки планировал тебя отпустить, а если в моих планах такого пункта уже не будет… вот уж фантазия разыграется… Ты станешь не пленницей, даже рабыней, о которой в один прекрасный день я попросту забуду, оставив тебя здесь подыхать. Ты ведь веришь мне?