Айлин сама шевелится, просыпаясь. Открывает глаза, томно потягивается, специально скидывая с себя одеяло.

– Доброе утро, милый, – коварно улыбается, облизывая губы, наивно полагая, что меня возбуждает этот жест. – Иди ко мне. Продолжим то, на чем мы остановились? Ты был таким ненасытным этой ночью…

Мгновенно вскипаю от этой наглой лжи. Я все же хватаю женушку за руку, резко дергаю на себя, стаскивая с кровати. Вскрикивает и на меня смотрит. В ее глазах зарождаются страх и паника. Упиваюсь ими, в душе торжествуя. Не стоит со мной играть, девочка, если ты такая хреновая актриса.

– Что ты забыла в моей постели?! – рычу сквозь стиснутые зубы, крепко схватив женушку за предплечье. Морщится от захвата, пытается вырваться, но, поняв, что ничего не выходит, переводит разгневанный взгляд на меня.

– Тебя! Я пришла взять то, что принадлежит мне по праву!

А мне смешно становится от наглости и самоуверенности этой дуры. Которая видит только то, что хочет видеть. Смотрит на мир сквозь розовые очки, а папочка поддерживает эту блажь.

– Айлин, ты еще не поняла? Я никогда не буду твоим. Еще до свадьбы я не раз говорил с тобой на эту тему, объяснял, что мужчина – не вещь, нельзя его купить. Нам не по пути. Но ты вбила себе в голову, что хочешь быть Кадыровой, надавила на отца.

– Потому что я люблю тебя! – истерически выкрикивает, перебивая, не дав мне выговориться до конца. А я едва сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться этой стерве в лицо.

– Что ж, ты захотела – ты стала Кадыровой. Я выполнил твою просьбу. Женился на тебе. Но любить, спать, быть настоящим мужем я не обещал. В следующий раз, когда будешь заказывать «волшебнику» желание, формулируй его точнее, – усмехаюсь, отталкивая от себя надоевшую женщину.

Но Айлин предпринимает последнюю попытку убедить меня в своей «сказке».

– Но ты был со мной прошлой ночью! Добровольно! И тебе все нравилось…

– Не было ничего, дорогая женушка. Эти свои фантазии будешь отцу рассказывать. А я далеко не мальчик, чтобы поверить в рассказ о том, что у меня была бурная ночь, о которой я не помню. Не было ничего. Не – бы – ло!

Но Айлин меня снова удивляет: совершенно не стесняясь своей наготы, складывает руки на груди, отставляя ногу в сторону, и смотрит на меня победоносно, свысока, растягивая губы в кривой ухмылке.

– Я докажу тебе, что мы были близки этой ночью. И поверь, Тимур, ты все вспомнишь…

Мне этот разговор успевает порядком надоесть, и я вновь хватаю Айлин за руку и волоком тащу к двери.

– Что ты делаешь?! – визжит, упираясь пятками и стараясь вырвать ладонь.

Распахиваю дверь, вышвыривая жену в коридор. Жаль, нельзя ее выкинуть в таком виде за пределы дома…

– У тебя минут сорок, чтобы собрать вещи.

– Зачем? – в глазах Айлин мелькают испуг, непонимание и растерянность.

– Затем, что сейчас я приведу себя в порядок и лично отвезу тебя в аэропорт. До развода поживешь с папой. Чтобы не бесила меня и на грех не провоцировала.

– Что?!

– А ты что думала? – отзеркаливаю ее недавнюю позу. – Что после этого спектакля я воспылаю к тебе страстью? Нихрена.

– Никакого развода не будет! Я тебе его не дам!

Я просто захлопываю дверь перед ее лицом, отрезая вопли и направляясь в душ. Есть вещи поважнее, которые мне надо обдумать.

Например, кто такой Арслан из сна, и что он значит для Эммы?

К моему удивлению, Айлин ведет себя достаточно тихо и скромно. К моменту, когда я выхожу из своей спальни, она уже сидит в гостиной на диване с выпрямленной спиной и сложенными руками на коленях. Рядом – небольшой чемодан.

– Это все?

– Да, – короткий ответ, и взгляд, полный ненависти и глубокой обиды. Только вот плевать мне на ее чувства. Всегда было.

Лично отвожу женушку в аэропорт, покупаю билет и контролирую, чтобы Айлин села на борт.

Возвращаюсь в машину и резко стартую с места, двигаясь в ближайшую клинику. С момента того, как я выпил воду, прошло менее восьми часов, а это значит, что в моей крови еще должны оставаться вещества, которыми меня накачала «любящая» супруга. Осталось только сдать кровь и узнать, что за «коктейль» подмешала в воду Айлин.

Оттуда прямиком в офис, где работает Эмма. Наш разговор все же должен состояться. Мне все не дают покоя слова Захарова – младшего про папашу, а еще мой сегодняшний сон. Кто такой Арслан?!

Встреча оказывается более чем продуктивной и интересной. Моя девочка беременна! Я до сих пор не могу уложить этот факт в голове. Ребенок! У моей Эммы будет ребенок! Этот факт многое меняет.

Да, Эмма довольно категорично заявила, что отцом является Слава, но…Мне верится с трудом. Не могла эта чистая и невинная девочка впустить его в свою постель сразу после нашего непростого расставания. Она не такая. А еще потому, что любила. Чисто, искренне. Так, как может только Эмма.

Я обязательно поинтересуюсь у Славы, можно ли их уже поздравлять с пополнением.

Но что-то мне подсказывает, что впору мне принимать поздравления и свыкаться с новым статусом – отца.

Эмма

Меня здорово потряхивает. Внутри просто неистово колотит оттого, что Кадыров узнал мой главный секрет. О ребенке, о котором я не хотела ему сообщать из-за его ненормальной женушки. Потому что мне страшно. Я видела тогда безумие в ее глазах. Айлин действительно способна на многое…

Судорожно набираю номер Славы. Мне просто жизненно необходима его помощь! Своим опрометчивым поступком я не оставила нам выбора. И теперь только от этого мужчины зависит, сумею ли я сохранить в тайне свой главный секрет…

Иду по коридору офиса и попутно здороваюсь с коллегами, слушая длинные гудки в трубке.

– Слава, ну, пожалуйста, ну, ответь…

На пятый гудок все же слышу немного взвинченный голос бывшего заказчика.

– Как раз собирался тебе звонить! Тут такое дело…

– Я не вовремя? Ты какой-то запыхавшийся. Мне лучше перезвонить?

– Нет-нет, я как раз собирался сам тебя набрать. Я помню, что ты хотела со мной о чем-то поговорить, и я обещал тебе встретиться. Но, котенок, нашу встречу придется перенести. У меня в ресторане в столице проблемы: кто-то наслал проверяющие службы, всюду шныряют из СЭС, документ изучает налоговая, в общем, поеду разруливать.

Нет-нет-нет! Ну, почему все так?! Почему все не вовремя! Я же с ума сойду, пока мы не поговорим!

– Надолго? – осторожно интересуюсь, пытаясь унять бешеное сердцебиение и выровнять дыхание.

– Не знаю,