Бизнесмен, казалось, был счастлив, что его отпускают домой.

– Теперь они угрожают моей семье! Я этого так не оставлю! – кричал Уайтекер.

Он говорил бессвязно, почти в истерике. Вернувшись от Шафтера домой, он тут же позвонил Шевирону. Тот по голосу Уайтекера сразу понял, что произошло что-то необычное.

– Марк, ты о чем? – спросил он. – Успокойся.

– Моей дочери угрожают! Я больше не стану разговаривать с Фудзиварой. Теперь все это затронуло мою семью. Это недопустимо!

Наконец Шевирон уговорил его объяснить все толком. Придя домой, сказал Уайтекер, он узнал нечто ужасное: его пятнадцатилетней дочери Тане позвонили прямо в школу-интернат в Индиане. Мужской голос с азиатским акцентом велел ей записать сообщение. Он сказал, что Фудзивара больше не будет ждать. Если он не получит своих миллионов немедленно, то с ней может случиться беда.{59}

Уайтекер рвал и метал. Он заявил, что не желает больше иметь ничего общего с этим расследованием. Шевирон ровным тоном пытался его утихомирить. В конце концов договорились продолжить разговор на следующий день.

Озадаченный руководитель службы безопасности повесил трубку. Вокруг дела Фудзивары проблемы росли как снежный ком. Но на этот раз в рассказе Уайтекера не было никакой логики. С какой стати японцам угрожать его дочери? И откуда они узнали, куда звонить? Невероятный ход, ход дилетанта, и как раз тогда, когда Уайтекер захотел скорейшего завершения расследования.

Шевирон решил, что Марк Уайтекер лжет.

На следующее утро, 5 ноября, Шевирон вышел из дому рано и направился сквозь серый предрассветный сумрак к изрыгавшим дым трубам АДМ. День предстоял нелегкий. Накануне вечером после звонка Уайтекера Шевирону позвонил Мик Андреас, которому Уайтекер тоже сообщил об угрозах своей дочери. Мик хотел, чтобы начальник службы безопасности утром изложил все подробности ему и его отцу.

Вскоре после того, как Шевирон появился на рабочем месте, его вызвали Мик и Дуэйн. Он рассказал им о своих сомнениях, и те решили привлечь к делу главного юридического советника Рика Рейзинга. Все утро топ-менеджеры АДМ совещались, расходились и вновь сходились.

Беседа Уайтекера с Рейзингом и Шевироном была особенно удивительной. Уайтекера попросили рассказать историю о звонке еще раз, от начала до конца. При втором изложении она звучала еще менее правдоподобно. Шевирон открыто заявил, что считает все это враньем, и своими вопросами загнал Уайтекера в угол. Как японцы вышли на его дочь? Чего ради они связались с ней? Если они хотели запугать Уайтекера, то почему не позвонили прямо ему?

В конце концов Уайтекер сдался:

– Ну ладно, ладно. Я это придумал. Прошу прощения.

Рейзинг и Шевирон смотрели на него, не находя слов. Его напугало ФБР, объяснил Уайтекер. Он не хотел участвовать в расследовании и вбил себе в голову, что если в АДМ узнают об угрозах его семье, то просто откупятся от Фудзивары или попросят агентов прекратить расследование. Так или иначе, с этим будет покончено. Теперь он понимает, что это было глупо, но он был в смятении и не мог мыслить трезво.

Уайтекер замолк, и в комнате повисла гнетущая тишина.

Рейзинг сказал, что ему надо поговорить с Шевироном наедине. Уайтекер вышел, закрыв за собой дверь.

Примерно через час президент АДМ Джеймс Рэнделл ворвался к Шевирону, кипя гневом.

– Ко мне явился Уайтекер и сказал, что ты копаешь под него и хочешь, чтобы его уволили.

Шевирон изумленно уставился на него и потребовал объяснений.

– Уайтекер как ненормальный бегает по АДМ и рассказывает о саботаже на заводе, – сказал Рэнделл.

Тайна перестала быть тайной. Шевирон спросил Рэнделла, что он об этом думает. Презрительно фыркнув, Рэнделл ответил, что Уайтекер, конечно, блестящий специалист, но он, Рэнделл, не верит, что на заводе орудуют японцы.

– Нет там никакого саботажа, – заявил он. – Мы просто не знаем, что делать. Обычные технические проблемы.

Больше всего Рэнделла раздражала затея с покупкой у Фудзивары неведомых «супермикробов». Даже Дуэйн говорил, что все проблемы решатся, как только АДМ получит «букашек».

– Просто смешно, – заявил Рэнделл. – Непонятно даже, как перевозить чертовых «букашек» на завод – разве что заморозив их.

В следующие несколько минут Шевирон отвечал на вопросы Рэнделла. Наконец Рэнделл успокоился и ушел. Шевирон набрал Мика Андреаса и сообщил ему, что Рэнделлу стало известно о проводящемся расследовании.

– Ладно, – бросил Мик и дал отбой.

Спустя несколько часов Шевирону позвонил Шепард. Агент сказал, что к домашнему телефону Уайтекера собираются подключить прослушку. Чтобы не было лишнего шума, сказал Шепард, Уайтекеру надо связаться с агентом ФБР из Спрингфилда Томом Гиббонсом. Шевирон пообещал передать это Уайтекеру и, позвонив ему по внутреннему телефону, изложил просьбу Шепарда.

– Ладно, – отозвался Уайтекер сердито, – позвоню ему.

И бросил трубку, ничего больше не сказав.{60}

После шести часов того же дня, одетая в одно из лучших своих платьев, Джинджер Уайтекер вошла в переполненный банкетный зал «Кантри Клаб» и поискала глазами мужа. Большинство столиков были заняты, но Джинджер быстро нашла его и его гостей за одним из столиков. Увидев ее, Марк поднялся и помахал.

Этот обед планировался давно. Один из поставщиков АДМ, довольно близко сошедшийся с Уайтекером, приехал в Декейтер вместе с супругой. Узнав, что Уайтекеры любят верховую езду, он привез им в подарок дорогое седло.

Обед был изысканный и непринужденный, вино и смех лились рекой. К концу обеда Джинджер извинилась и собралась пройти в дамскую комнату. Марк протянул ей одну из своих визитных карточек.

– Вот номер телефона, о котором ты спрашивала, – сказал он.

Джинджер не поняла, о чем он говорит, но улыбнулась и взяла визитку. Выйдя из зала, она взглянула на карточку, перевернула, и ее сердце ухнуло вниз. На обороте знакомыми каракулями мужа было написано:

«Сегодня в 10 вечера к нам домой явится ФБР».

За дневной суетой Марк просто не успел сообщить об этом жене. Он вел бесконечные переговоры с агентами ФБР о времени их визита. В конце концов он согласился, что к нему придут после их возвращения из клуба. Шепард решил установить устройство сам.

«К нам домой…» По спине Джинджер пробежал холодок. Последние два дня Марк туманно намекал на какие-то проблемы. Ничего не объяснив толком, он наговорил достаточно, чтобы она разволновалась. Джинджер считала, что история с ФБР закончилась встречей накануне. А теперь они придут к ним домой, пробудут бог знает сколько времени, будут задавать вопросы… Она была напугана, как никогда прежде.