В крохотной прихожей на полу были рассыпаны бумаги. В углу валялся разбитый вдребезги горшок с ее любимым аспарагусом. Дверь в предбанник, который обычно сторожила Изольда Серафимовна, оказалась распахнута настежь. В потоках солнечного света было видно, что монитор, за которым обыкновенно восседала секретарша, валяется на полу.

У Тани перехватило дыхание. Она сделала шаг назад, на улицу, и вытащила из сумочки мобильный телефон.

Милиция не заставила себя ждать. Подъехали также шофер Вас-Палыч на «мерине» и Эрнест Максимович. Черединский тут же принялся названивать по телефонам самых важных местных милицейских начальников. Рядовые мильтоны, прислушиваясь к его переговорам с неведомыми Тане (но, похоже, прекрасно известными ментам) Афанасием Кириллычем и Заурбеком Цуцаевичем, работали споро и вели себя корректно.

Часам к одиннадцати стал очевиден масштаб причиненных разрушений. Налетчики побывали во всех помещениях. Первое впечатление было, что контора пала жертвой вандалов. Казалось, обезумевшие хулиганы сокрушили все, что можно было сломать или разбить. Мониторы валялись на полу. Налетчики вытряхнули документы из всех, без исключения, ящиков. Бумаги устилали пол – то горками, то ровным слоем. На маленькой кухоньке вперемешку валялись чашки, тарелки и немногочисленные продукты, лежавшие в холодильнике. Абсолютно все цветочные горшки оказались разбиты. Спинки и сиденья всех кресел вспороты. Походило на то, что орудовали какие-то варвары. Банда взбесившихся подростков.

Однако, когда милиционеры попытались снять возможные отпечатки пальцев с ручек дверей, таковых не оказалось. «Пальчики» были затерты – не слишком-то характерно для хулиганов. А когда Таню, как начальницу, а также Эрнеста Максимовича, как важного человека, допустили посмотреть, что из офиса пропало, выяснилось, что кое-что исчезло. Даже не «кое-что», а очень многое: похитили абсолютно все системные блоки всех стационарных компьютеров. (Слава богу, что Таня вчера, как чувствовала, свой ноутбук домой унесла.)

Похищение процессоров выглядело тем более странно оттого, что не исчез ни один монитор, принтер или ксерокс. Остались (но были покорежены) и телевизор, и DVD-проигрыватель, и видеомагнитофон. На кухне уцелели микроволновка и посудомойка. Документы, кажется, никакие не пропали, но… В придачу к процессорам исчезли все какие бы то ни было носители информации. В офисе не оказалось ни одного CD – или DVD-диска, ни единой дискеты, ни одной видеокассеты.

– Похоже, на вас наехали конкуренты, – пробормотал седой симпатичный следователь, когда Таня рассказала ему о пропажах.

– У нас здесь нет конкурентов, – запальчиво ответила она и тут же пожалела, что сказала – зачем выдавать лишнюю информацию, тем паче в таком хвастливом тоне.

– Конкуренты, девушка, – усмехнулся следователь, – у всех на свете имеются. Даже у господа бога.

– А у него-то кто? – быстро спросила Таня, пытаясь подловить седовласого на слове.

– Дьявол, – немедленно хмыкнул в ответ следователь.

– Хорошо сказано, – не могла не оценить Татьяна. – Я вот только не понимаю, – вернулась она к делу, – в офисе есть сигнализация. Почему она не сработала?

– А преступники ее предварительно отключили. Заодно и всему подъезду телефоны обрезали.

– Умные ребята. А как они внутрь попали? Замки-то целы.

– Отмычкой открыли. Чистая работа.

– Значит, это не простые хулиганы были, а специалисты?

– Похоже, что так, – кивнул следователь.

– Значит, цель была – грабеж?

– Кража, – автоматически поправил седовласый.

– Зачем же они тогда все разгромили?

– Кто знает, – пожал плечами следователь. – Вы вот что, девушка… Хватит расспросов. Лучше займитесь делом. Раз уж вы здесь главная, давайте-ка напишите заявление. Перечислите, что конкретно пропало, а также примерную стоимость похищенного. И по возможности серийные номера изделий укажите.

– Можно подумать, вы что-нибудь найдете, – хмыкнула Татьяна.

– Все в жизни бывает, – меланхолично откликнулся следователь.

Подошел Эрнест Максимович, заговорщицки прошептал Тане: «Сейчас самое время нанести визит моему милицейскому полковнику». Таня отпустила его и даже дала представительский «Мерседес» с Вас-Палычем. А секретаршу Изольду отправила в магазин: надо же накормить хоть чем-то следователя и милицейских.

Сама же устроилась в предбаннике. Так как все кресла оказались изрезаны, она уселась писать заявление прямо на стол. На коленки себе подложила для твердости журнал «Космополитен».

Здесь же, в предбаннике, следователь начал заполнять бланк осмотра места преступления. Он писал стоя, используя в качестве рабочего стола широкий подоконник. Ему взялся диктовать молодой противный оперативник с холодными глазами: «…Осмотром также обнаружено, что оконные рамы не повреждены, стекла целы, внутренние шпингалеты застегнуты…» А Таня под это мерное бубнение писала: «…Были похищены: системный блок фирмы «Делл», выпуск 2003 года, ориентировочная стоимость 20 000 рублей, серийный номер неизвестен; системный блок фирмы «Компак»…» Только тот, кто вплотную сталкивается с преступлениями, знает, какое количество писанины сопровождает каждое из них.

Тут дверь офиса распахнулась, и на пороге возникла почтальонша.

– Ой, что это у вас! – ненатурально изумилась она, жадно обшаривая разгром своими востренькими глазками. Наверняка вездесущие соседи уже доложили ей о происшествии.

– Ограбление, – буркнула Таня.

– Какой ужас, – лицемерно вздохнула почтальонша; в ее глазах тем не менее читалась радость от того, что «буржуйскую контору» слегка раскулачили. – Зайти-то можно? Почту примете?

– Заходите, конечно.

Почтальонша осторожно прошлепала по усыпанному бумагами полу и протянула Тане кипу газет. Для Эрнеста Максимовича выписывались все семь городских изданий, а также куча центральной периодики.

– И два письма заказных, распишитесь.

Таня чиркнула своим «Монбланом» в квитанциях.

– А вот еще и простые письма.

– Давайте сюда.

– Кто ж это натворил-то, а? – проговорила почтальонша, настраиваясь на долгую сочувственную беседу.

– Идите отсюда, гражданка! – вдруг рявкнул опер. – Не мешайте работать!

Письмоноша вздрогнула от его грубого голоса, обиженно поджала губы и засеменила к выходу.

Таня стала рассеянно перебирать стопку писем. Счета, прямая рассылка, рекламные листовки. Рядом с ней, услышала она, остановился опер и стал заглядывать ей через плечо. А вот странное письмо. Стандартный конверт, обратного адреса нет, адрес офиса написан быстрым, торопливым пером. К нему приписка: «Садовниковой Т.В. – лично». Внутри что-то тяжелое, какая-то блямба. Сердце Тани забилось. Почерк показался смутно знакомым. Опер по-прежнему заглядывал ей через плечо. Она быстро сунула письмо под низ пачки и сосредоточилась на следующем. Адрес на нем также был написан от руки, но совсем другим, старательным старческим почерком.