- Помню, - смущённо улыбнулась Юля, опуская глаза, - я уже извинялась, хватит напоминать.

- Да я не в обиду, - хохотнула женщина, - это бывает, потому что ты взрослый человек и имеешь своё мнение, тебе не всё равно и ты пытаешься участвовать в составлении программы, хочешь быть лучше, стремишься показать себя. А Светка, прости господи, зомби. По-моему, ей вообще наплевать, и на спорт, и на себя саму, она об этом не думает, ей думать тренер не разрешает и она тренера слушается. Так что ей не светит олимпиада, вот увидишь, она сломается где-то по пути. С таким настроем она и мир вряд ли потянет.

- Она очень сильная, - тихо сказала Юля, опять поворачиваясь к окну, - у неё талант, я же вижу.

- Таланта мало, - безапелляционно качнула головой тренерша. - Говорят, что успех — это десять процентов таланта и девяносто процентов работы. Это неполная формула, этого мало. Должен быть ещё и стимул, вдохновение, что-то, ради чего и во имя чего ты готова преодолевать трудности и делать невозможное. А у Светы этого нет. Отец неизвестно где, мать из неё робота куёт, братьев-сестёр нет, подруг нет и не будет с такой жизнью, мальчиков ей мама тоже запрещает... Ну это, с одной стороны, можно понять — она сама на мужиках сильно обожглась, тут любая озвереет. - Она вздохнула и отвернулась от окна, посмотрела на Юлю, всё с тем же обречённым выражением на лице и одновременно с восторгом смотрящую на Свету, делающую очередной финт, постучала по подоконнику, привлекая внимание. - А тебе я, дорогая моя, официально и категорически запрещаю сюда ходить и смотреть на её тренировки, ты только изводишь себя. И вообще, поменьше с ней общайся, а то ты, я вижу, прониклась к ней, когда только успела? Всё, никаких Чечиных в твоей жизни, до самой олимпиады. Ясно?

- Хорошо, - вздохнула Юля.

- Умываться и спать, - скомандовала тренерша и опять повернулась к окну. В зале прекратилась беготня, мама-тренер подошла к двери и выглянула:

- О, Виктория Юрьевна. Это вы стучали?

- Вам показалось, - ненатурально улыбнулась тренерша. Светина мама проводила взглядом уходящую по коридору Юлю и понимающе улыбнулась:

- А, прогоняли. Она часто приходит.

Виктория Юрьевна смерила недобрым взглядом довольную коллегу, лицо которой лучилось радостным осознанием собственной непобедимости, качнула головой и улыбнулась на одну сторону:

- Её опасения беспочвенны.

- Не сказала бы, - ещё довольнее улыбнулась мама-тренер и кивнула в ту сторону, куда ушла Юля. - Время вашей воспитанницы прошло, она не потянет олимпиаду. А даже если она туда поедет, и даже если выступит идеально, она всё равно будет второй, максимум. - Она заглянула в окно, где Света выполняла одно и то же упражнение раз за разом и понизила голос, - моя Света — гений, это не просто талант, это дар божий! Она войдёт в историю, а ваша Юля забудется, как и многие до неё.

Виктория Юрьевна тяжко вздохнула, долгим взглядом изучила Свету, потом повернулась к её маме и тихо сказала:

- А что она будет делать после олимпиады?

- Это был риторический вопрос? - улыбнулась мама-тренер.

- Ясно, - грустно хмыкнула Виктория Юрьевна, качнула головой и с таким взглядом, как будто заранее знала, что её не поймут и объяснять бесполезно, но промолчать она не может, сказала, - Ира, хватит. Со своей жизнью ты имеешь право делать, что тебе угодно, но ребёнка зачем калечить?

- Моя Света абсолютно здорова и счастлива, - перестала улыбаться мама-тренер, - и она станет великой, если не будет отвлекаться на всякую ерунду. Идите отдыхать, Виктория Юрьевна, а нам надо заниматься.

Женщина на секунду закрыла глаза со смесью боли и презрения, молча кивнула и ушла.

***

В целом, жизнь мамы-тренера оказалась ни чуть не более весёлой, чем жизнь дочки-чемпионки. Они проводили вместе почти всё время, но при этом толком не общались, а в те несколько часов, которые Света тратила на уроки и репетитора, её мама тренировала другие группы или повышала профессиональный уровень, иногда смотрела фильмы или читала, вот и всё.

Мне было невыразимо скучно наблюдать такую жизнь, поэтому я стал постоянно отвлекаться на происходящее вокруг, но потом увидел одну забавную сцену и перемотал назад, чтобы посмотреть её с нормальной скоростью. Мама-тренер закончила тренировку и отправила Светку в душ, а сама пошла в раздевалку для девочек и открыла её шкафчик. Залезла внутрь, достала с полки кроссовки, сунула руку внутрь, вытряхнула камешек, осмотрела подошву левого и правого, сравнила, удовлетворённо кивнула. Потом достала её одежду, разложила на лавочке, совершенно бесцеремонным образом проверила карманы, осмотрела бельё, поморщилась, заметив сломавшийся крючок на лифчике и пробормотала:

- Надо купить новый.

Потом полезла на верхнюю полку, где лежали наушники и резинки для волос... и что-то ещё. Ирина Игоревна заинтриговано поднялась на цыпочки и заглянула наверх, потом выгребла с полки всё, включая то, чего там быть не должно — шоколадку и яркую открытку. Мама-тренер с кривой улыбкой приподняла бровь и повертев в руке шоколадку, метко бросила её в урну. Посмотрела на открытку, на обложке сияли блёстками белые орхидеи и надпись «Поздравляю!». Перевернув страницу, она прочитала напечатанный стандартный стишок и старательно выведенное от руки: «Удачи на чемпионате мира! Ты достойна золота и ты его получишь :) Максим». Ирина Игоревна хмыкнула, задумчиво рассматривая замысловатый автограф рядом с датой. Нахмурилась, стала выводить этот автограф пальцем в воздухе по буквам, потом удовлетворённо улыбнулась и прошептала:

- Дёмин, так-так-так...

Ещё раз посмотрела на урну, потом на открытку, качнула головой и расстегнула свою сумку, стоящую здесь же, на лавочке. Абы как сунула туда открытку, не особенно заботясь о том, чтобы не помять, и вернулась к шмону дочкиного шкафчика. А Светке ничего не сказала.

Я стал мотать время назад, чтобы посмотреть на этого Дёмина, но мои надежды не оправдались — он не пришёл. Зато пришла Юля и застала занимательную картину «лучшая подружка в процессе дружбы». Алина, каким-то образом открывшая Светкин ящик, рылась внутри, а на лавочке стояло несколько баночек и пакетиков, среди которых я узнал только горчицу, всё остальное было явно из аптеки. Юля, тихо вошедшая в раздевалку, сначала замерла с открытым ртом, а потом взяла себя в руки и в её глазах появился злой огонёк, предвещающий кое-кому большие проблемы. Она достала из сумки телефон, включила фотик и сняла диверсантку во всей красе. Алина подпрыгнула, напуганная звуком затвора камеры, обернулась и уставилась на Юлю круглыми глазами, а Юля, не отрывая взгляда от вредительницы, бросила свою сумку на пол, сверху бросила телефон и мастерку, а потом медленно пошла к Алине, нехорошо улыбаясь и шипя:

- И попробуй мне только врать, что ты пришла сюда забрать её вещи, потому что она тебя попросила.

- Не твоё дело! - испуганным голосом пропищала Аля, начиная пятиться подальше от Юли.

- Может, и не моё, - медленно проговорила Юля, продолжая подходить ближе, - но ты, дрянь, меня так задрала, что кому бы ты не строила козни, это будет моим делом. И раз Чечина безнадёжно слепая, воспитывать тебя буду я.