– Я бы не стал этого делать, – спокойно произнес Томас.

Мужчина остановился и оглянулся на него. Как бы в насмешке, его губа приподнялась.

– Она уже договорилась с вами?

Остальные посмотрели на Томаса. Их лица выражали неприкрытую зависть. Среди них только Джонстон выглядел несчастным и смущенным.

– Да, она моя, – твердо ответил Томас, а про себя подумал: «Не важно, что это ложь, главное, чтобы я помнил об этом».

Лорд Карр с раздражением отметил, что освещение в Тилнбер-Хаусе не подчеркивает богатства его костюма. Он крутился перед зеркалом во все стороны, рассматривая свое отражение. «Может, все дело в этом проклятом зеркале?» – подумал он. В нем его кожа выглядела такой дряблой. Зеркало подчеркивало среднюю часть лица, собственно говоря, его нос, который был далек от совершенства. Придет день, и он обязательно отплатит за это своему сыну Рейну. Карр снова принялся рассматривать собственное отражение. Другой неприятностью было то, что еще несколько человек были одеты в такие же костюмы, как у него. Собираясь на маскарад, он был совершенно уверен, что его костюм будет единственным. Он и сейчас считал, что идея наряда весьма оригинальна. Но Карр решительно настроился по возвращении домой серьезно поговорить со своим нынешним слугой о том, что иногда полезно держать рот на замке. Надо надеяться, что парень переживет эту взбучку и намотает себе на ус на будущее. Да, пока новый слуга поймет, что к чему, пройдет немало времени.

– Лорд Карр. – К его отражению в зеркале присоединилось еще одно. Оно принадлежало хищного вида испанцу с козлиной маской на голове и в черном бархатном камзоле.

– В чем дело, Танбридж?

– Она здесь.

Карр уже знал это.

– Как, по-твоему, кожа у меня гладкая? Или все дело в этих дешевых светильниках, которыми пользуется Портман?

Танбридж покраснел, и Карр улыбнулся. Танбридж ненавидел свое положение при Карре. Глупец! Он прекрасно понимал, что чем больше возрастает его ненависть к Карру, тем большее удовольствие получает Карр, мучая его, но скрыть свою ненависть все равно не мог.

– Ответь мне честно. Ты знаешь, я всегда полагаюсь на твою честность, – проговорил Карр.

– Конечно, все дело в светильниках, сэр, несомненно.

– Хм, я так и думал. – Карр повернулся к своему лизоблюду, быстро оглянулся и, убедившись, что они одни, спросил: – Что ты узнал о капитане Бартоне и его отношениях с моей дочерью?

– Последние два плавания были для Бартона весьма неудачными. Первый вояж был застрахован швейцарской компанией. Мне не удалось узнать, получил ли он страховку. Второй вояж был застрахован здесь, в Лондоне. Страховку по нему Бартон определенно получил. Он прикупил новый корабль и тратит сейчас деньги не считая. Большую часть он тратит на леди Фиа.

Лицо Карра смягчилось.

– Ах, какая предприимчивая, однако все это тщетные усилия.

– Сэр?

– Да это же очевидно.

– Они любовники? – Танбридж нахмурился. – Она старается получить от него все, что может?

– Нет-нет-нет! Ты подумай. Ну что ты знаешь о Фиа, кроме того, что когда-то имел наглость предположить, что я позволю тебе жениться на ней. – Танбридж не ответил. Его лицо перекосилось и выглядело очень странно. Карр посмотрел на собственное отражение, но, увидя выражение Танбриджа в зеркале, вздохнул и понял, что обречен говорить с человеком, куда менее умным, чем он сам. – Они не любовники, они компаньоны.

– Компаньоны?

– Да, тупица. Он ухаживал за ней, конечно, но Фиа же моя дочь. Неужели бы она согласилась сидеть за столом и ждать каких-то подачек, которые этот колонист готов бросить ей, когда она может получить все. – Карр хмыкнул от одной этой мысли.

– Сомневаюсь... – промямлил Танбридж, —...но если она его компаньон, то почему он забрасывает ее всеми этими подарками?

Карр с удивлением уставился на Танбриджа. Он не думал, что придется объяснять такие простые вещи. Когда брови Танбриджа, наконец, вернулись на место и он оставил тщетные попытки догадаться о причине, Карр сдался.

– Она принимает его подарки и откладывает их в качестве страховки. Таким образом, Фиа рассчитывает получить больше половины доли. – Взгляд его осветился любовью. – Смышленая маленькая тварь.

– А откуда вы знаете об этом? Как можете быть уверены? – с сомнением произнес Танбридж.

– Уж не думаешь ли ты, что я полагаюсь исключительно на твои сообщения? – Карр не стал дожидаться ответа и продолжил: – Я слежу за состоянием дел. Фиа вложила почти тысячу фунтов в различные ценные бумаги, с тех пор как появился капитан Бартон. – Карр выдержал паузу. – И, кроме того, если бы они были любовниками, Фиа не стала бы болтать о своей доступности для каждого мужчины в городе. Не так ли?

– Возможно, – отозвался Танбридж, его лицо посуровело. Этот идиот все еще питал какие-то чувства к Фиа, хотя, судя по его выражению, видно, что эти чувства носят далеко не романтический характер.

– Возможно, если бы ее любовником был ты, Танбридж, она бы так и поступила, – сухо снизошел Карр. – Однако я все же сомневаюсь, что она затеяла бы игру с капитаном Бартоном. Она не способна на безумные поступки вроде того, чтобы сделать колониста своим любовником. С ее стороны было бы безумством связывать себя сейчас.

Карр продолжал размышлять. Он встретил Фиа на маскараде несколько раньше. Она была на террасе. Его очень удивило, что ее губы дрожали, а сама она была явно чем-то рассержена. Даже цвет лица у нее изменился. Дочь, которую он всегда читал, словно открытую книгу, была близка к рыданиям от бессильной ярости. Несколькими минутами позже Томас Донн прошел по направлению к лужайке позади дома, лицо его было очень сурово. Неужели этот высокий шотландец непочтительно обошелся с Фиа? Если бы он только видел ее состояние сам!

Карр поднял глаза и заметил, что Танбридж с несчастным видом все еще толчется поблизости.

– Ну, – резко и раздраженно произнес Карр. Ему были отвратительны люди, подобные Танбриджу, но все же приходилось иметь с ними дело. – Ты сказал, что можешь еще что-то сообщить мне. Если у тебя что-то непристойное, лучше уходи. – Танбридж сразу стал как-то меньше и засеменил прочь. Карр, вернувшийся к изучению своего отражения в зеркале, нахмурился. – Танбридж, – позвал он. Тощая фигура замерла в дверном проеме. – Как ты считаешь, я не ошибся, надев розовое?

– Нет, милорд, – отозвался Танбридж. – Этот цвет исключительно идет вам.

Карр самодовольно кивнул, принимая комплимент за должное.

– Хорошо, я так и думал. Можешь идти. Я не хочу, чтобы другие видели, что я общаюсь с людьми, подобными тебе.

Не сказав ни слова в ответ, Танбридж исчез, а Карр продолжил изучение своего отражения в зеркале. «Возможно, пора вернуться к гостям, – подумал он. – Надо еще поздороваться со многими, услышать столько секретов и сплетен». Карр растянул губы в улыбке, поправил камзол, раскрыл веер и направился в зал.