Вильгельм находился в оружейной мастерской. Ему чинили кольчугу. Несколько колец сломалось во время стычки с восставшими в Лузиньяне две недели назад. Это было небольшое повреждение, легко исправимое, однако Вильгельм набрал вес за месяцы, прошедшие после посвящения в рыцари. У него наросли мышцы, поэтому кольчуга теперь слишком тесно обтягивала грудь. Ее надо было расширить.

Оружейный мастер сидел на скамье перед мастерской, работая при дневном мартовском свете. Рядом он выложил инструменты, а в небольшой деревянной чаше находилось несколько сотен звеньев для кольчуг. В другой чаше лежали крошечные заклепки, размером с булавочную головку. Оружейник аккуратно вставлял новые звенья, а затем закреплял каждое заклепкой, ударяя по ней молотком. Закончив работу, он встал, встряхнул кольчугу и попросил Вильгельма надеть ее поверх стеганой куртки, в которую сегодня облачился молодой человек.

– Гораздо лучше, – одобрительно кивнул Вильгельм, пошевелив руками и рассмотрев вставленные под мышкой звенья.

Новые кольца оказались несколько темнее старых. Звенья другого оттенка шли и по плечу в том месте, где кольчугу порвали багром в Дринкурте. Вильгельм подумал: сколько изначальных звеньев останется ко времени его смерти? Всегда легко определить самых стойких бойцов по заплатам на кольчугах – как правило, это кольца другого цвета. Этих людей можно назвать и самыми удачливыми. Теперь Вильгельму надо было поносить ее какое-то время, чтобы привыкнуть.

– Готов поклясться: ты в ней живешь, – заметил Солсбери, проходя мимо оружейной мастерской.

Вильгельм грустно посмотрел на него:

– Приходится, если учесть, сколько нам пришлось сражаться в последние месяцы.

Солсбери кивнул, и у него опустились уголки рта. Это значило, что он согласен с Вильгельмом.

– Должен признать: ты в последнее время окупил свое содержание, – заявил дядя. – Если тебе нужны новые звенья в кольчугу, то это от напряженной работы, а не от обжорства.

Солсбери бросил взгляд на деревянную тарелку с недоеденным пирогом и большим куском хлеба. Вильгельм заметил, куда он смотрит, и робко пояснил:

– У меня не было времени пообедать в зале.

– Тебе не нужно передо мной оправдываться, – рассмеялся Солсбери. – Пока ты выполняешь свои обязанности и меня полностью удовлетворяет твоя работа, что ты ешь и когда – твое личное дело. Поступай, как хочешь.

Вильгельм сделал глоток вина из кубка, стоявшего рядом с тарелкой, и резко повернулся. К ним подбежал помощник конюха.

– Господин Маршал, идите быстрее! Принц Генрих на Бланкарте на арене для турниров! – тяжело дыша, выпалил парень.

Вильгельм с Солсбери переглянулись и одновременно понеслись к арене. Они прибыли как раз вовремя, чтобы увидеть, как наследник престола Англии и Нормандии с побелевшим лицом серьезно и целеустремленно направляет Бланкарта кентером к столбу с перекладиной. Мальчик держал под мышкой копье. Несмотря на ярость и беспокойство, Вильгельм заметил, что принц управляется с конем и оружием не лучше пьяного. Удивительно, что Бланкарт еще не сбросил его в грязь. Если броситься на поле и остановить мальчика по дороге к столбу, будет больше вреда, чем пользы. Поэтому Вильгельм встал перед собирающейся толпой. Принцесса Маргарита подняла голову и посмотрела на него. У нее на лице было написано чувство вины и страх за мужа.

– Не сердитесь, – с беспокойством попросила она. – Генрих не собирался этого делать.

– Если бы Генрих не собирался этого делать, принцесса, то он сейчас не ехал бы по арене на боевом коне, стоящем сто марок, без моего разрешения, – с мрачным видом ответил Вильгельм.

Она продолжала что-то говорить, но он не слушал, наблюдая за парнем и желая, чтобы он не допустил ошибки, из-за которой пострадают и он сам, и конь. Когда жеребец, стуча копытами, понесся к столбу с перекладиной, Генрих удерживался на спине Бланкарта лишь благодаря Божьей воле. Мальчик зажмурил глаза и ужасно сидел в седле. Только что поставленные подковы выбивали из земли комья грязи, хвост со свистом ходил из стороны в сторону. Вильгельм с дурным предчувствием понял, что конь одновременно возбужден и раздражен.

Судя по всему, Генрих вообще не должен был попасть в кольцо, но чудеса продолжались. Божественное провидение выдало порцию удачи, которой хватило бы на всю жизнь. Принц попал копьем в плетеное кольцо и поскакал дальше. Когда жеребец повернул от столба, Генрих открыл глаза, и выражение его лица мгновенно изменилось. По нему разлилась улыбка, глаза победно горели. Он нашел в толпе Ричарда и посмотрел так, как смотрит злорадствующий победитель на побежденного.

Вильгельм пошел вперед, и Генрих заметил его. Возбуждение смешалось со страхом, но не исчезло полностью. Принц посмотрел на Вильгельма властно и надменно, но рыцарь не обратил внимания на этот взгляд. Он вставал на колени перед королем и королевой и оказывал знаки почтение королевским детям на официальных мероприятиях. Но это не было официальным мероприятием, и молодой Генрих только что нарушил рыцарский кодекс. Поэтому ему следовало преподать урок. Однако раньше чем Вильгельм успел добраться до коня и мальчика и обеспечить безопасность обоих, Бланкарт раздраженно взбрыкнул, стараясь избавиться от седока. Генриха отбросило назад, он ударился спиной о жесткое дерево задней луки седла. Мальчик выронил копье, в панике схватился за поводья и потянул на себя. Жеребец словно сошел с ума, стал дергаться, лягаться и бросаться из стороны в сторону. Принц Генрих пытался удержаться, но шансов у него не было, потому что он старался совладать с ураганом. В конце концов он выпустил поводья, слетел с седла и ударился о землю с глухим звуком. Бланкарт бросился прочь галопом, подбрасывая вверх задние ноги и лягаясь.

Солсбери кинулся к принцу, у которого из носа и рта шла кровь. Вильгельм понесся за возбужденным жеребцом, и ему удалось схватить тянущиеся по земле поводья, прежде чем нога коня попала бы в петлю и он, упав, сломал бы ногу. Вильгельм заговорил твердым голосом, стоя сбоку; он вел рукой по узде вверх, постепенно приближаясь к морде, потом положил ладонь на потную дрожащую шею, схватился за гриву и вспрыгнул в седло. Бланкарт содрогнулся, но теперь он чувствовал у себя на спине знакомый вес и начал успокаиваться. Двигая коленями и бедрами и не натягивая удила, Вильгельм с дурным предчувствием поехал к упавшему принцу.

«Боже, пусть с ним все будет в порядке», – взмолился он и перекрестился.

Вокруг мальчика собралась толпа, здесь была и старшая королевская няня Ходиерна, которая плакала и заламывала руки.

Когда Вильгельм подъехал, Солсбери поднял голову. Генрих садился, помогая себе руками, его лицо искажала гримаса боли.

Приблизившись, Вильгельм понял, что кровь во рту собралась от прокушенной губы, а кровотечение из носа уже прекратилось.

– Я сказал бы, что будут синяки на боках, – заявил Солсбери. – Он в общем-то удачно упал. А с конем все в порядке?

– Трудно сказать, господин. На его состояние это не очень хорошо повлияло.