все это старательно и неизменно спокойно она вбивала в мою голову. Никогда не думала, что такая тихая девушка имеет такую непробиваемую волю и характер. Когда я в очередной раз перепутала столовые приборы, мое любопытство подстегнуло узнать о ней побольше, Мила рассказала мне о детстве в обсидиановом Храме, смерти матери при родах и госпоже Аван, что пристроила девушку в поместье Каина по старой памяти. Как оказалось, госпожа и ее мать когда-то были дружны, а после разрушения Храма Миле некуда было идти с ее крохами дара, она оказалась никому не нужна даже в качестве жены.

Аван и Каин до сих пор пытаются приспособить к нынешней жизни всех тех, кто был у меня в обучении. Значительную часть, конечно, уничтожили при захвате страны, но те, кто выжил, охотно помогали Блэквудам в восстановлении столицы и Сомны в целом. Светлому королю конечно до них дела нет, поэтому он оставил все на попечение Каина, но, уточнив, чтобы он присматривал за некромантами и не пускал их в Целестию. Там их магия до сих пор под запретом.

Откуда ты вообще это знаешь? Ты же уже умер к этому времени.

Мне показали. Когда-нибудь ты узнаешь, кто задержал мой дух в этом мире, и о той малой части крови, что осталась здесь.

Спустя первые пару недель моего обучения Гани решительно заставил меня выбраться из поместья и отправиться с ним в город на местный рынок, чтобы заказать одежду у портного.

— По пути еще обязательно зайдем в мою любимую пекарню, подумать только, я так долго там не был.

— Ты так падок на сладкое? Любишь булочки?

— Ну-у, да.

Братец тогда отвел взгляд, и мне на миг показалось, что он зарделся.

Ближайший город находился в получасе езды от поместья по дорогам из серых каменных плит. Средством передвижения нам послужила машина, похожая на форд начала двадцатого века, но дизайном застрявшая в веке восемнадцатом. Угловатая, как карета, с узорами вензелей и милыми бежевыми шторками.

— Это что за чудо техники?

Я спустилась с крыльца, поправляя легкий плащ из тонкой шерсти и хлопковые перчатки, одолженные у Миланы. Лето явно близилось к концу, и по утрам, когда с ближайших холмов сбегал туман, становилось день ото дня холоднее.

Гани вышел из дома за мной и посмотрел на машину.

— А, это самоходная карета, работает на магических кристаллах. Штука дорогая, поэтому владеют такой только аристократы. Обычные люди по старинке с лошадьми возятся, но некромантов живность не любит, — он окинул меня взглядом и пожал плечами. — Тебя не полюбят тем более.

— Это почему?

— Твоя сила еще не стабильна и чувствуется ярко даже с кулоном, будто ты только что обряд жертвоприношения провела, но это нормально, я тоже поначалу такой был.

Мы прошли к карете, Гани помог мне забраться внутрь к обитому плотной тканью диванчику для пассажиров. Салон оказался довольно уютным, несмотря на скудное освещение и темные стены.

— Как вы вообще чувствуете других магов?

Брат прошел на место водителя и включил питание, машина тихонько зашумела, будто под капотом у нее шуршали сухие осенние листья.

— Эту чувствительность тренировать надо, и проще всего ощущать других получается слабым магам.

— А что за кристаллы, о которых ты говорил? Они такие же, как в торшерах в доме?

— Почти, только чище, больше и оттого вместимость магии у них больше. Их добывают в Целестии всего в паре мест, и только благодаря им работают все машины и механизмы.

Карета тронулась с места. За стеклом мелькнули кованые ворота поместья и грабы, сторожами расположившиеся у входа. Мой маленький мирок, ограниченный лишь домом и тренировочной площадкой, наконец-то расширился, впуская в себя обширные зеленые поля, еще подернутые утренней дымкой, аккуратные редкие пастбища в отдалении и холмы, затянутые яркими, незнакомыми полевыми цветами. Окажись я тут раньше, приняла бы местность за пригород какого-нибудь жутко старого и живописного местечка в Уэльсе, где окутанные плющом и виноградом каменные домики соседствовали с древними памятниками архитектуры.

— Похоже на мой родной мир.

— Видимо, не настолько они и разные.

— Еще рано делать выводы.

Ганим бросил взгляд на меня и едва заметно вздохнул.

— Городишко, куда мы едем, зовется Ултар. Сам он не представляет собой ничего особенного, только закон есть необычный, там нельзя убивать кошек, так что имей в виду.

— Надо же, как неожиданно.

Я откинулась на спинку диванчика и посмотрела на плывущие по небу облака. Кажется, я о таком уже слышала, но никак не могу вспомнить, когда. Могло ли вообще встречаться подобное в моей прежней жизни?

На подъезде к городу мы оставили машину у местных конюшен. Гани уточнил, что в Ултаре проще передвигаться пешком, чем на узких пешеходных улицах объезжать прохожих и тех же кошек.

Выбравшись из салона, мы неспешно двинулись по одной из самых старых, выложенных брусчаткой дорог, оглядывая окрестности.

На краю Ултара, чуть дальше от конюшен, просторно расположились небольшие, затянутые мхом и зеленью коттеджи, обнесенные заборами фермерские угодья и пара водяных мельниц, облюбовавших местную тонкую речушку. Сам городок, едва мы зашли внутрь, показался более кучным и тесным с его старинными черепичными крышами, кое-где лежащими внахлест, каменными, часто выбеленными домами с близкими, почти соприкасающимися балконами, бесчисленными печными трубами и маленькими улочками, где под утренним солнцем на темной брусчатке, на крохотных крылечках и навесах над лавками спали коты.

Поднявшись вверх по одной из главных улиц, мы быстро добрались до рынка, где в ветхих, но опрятных палатках торговцы, разложив свои труды, наперебой хвалили ткани, одежду, посуду, вышивку, крупы и еще десяток странных вещей, о которых я никогда не слышала и видела впервые. Чуть в отдалении послышалась музыка, нос невыносимо защекотал запах гвоздики и корицы. Чихнув, я тут же вцепилась в руку Гани, стараясь не потеряться в ворохе чужих юбок, корзин и вещей, что периодически совали мне под нос.

— Боги, зачем ты меня сюда притащил, Гани.

Братец обернулся и, улыбнувшись мне, обвел рынок рукой.

— Приехали южные торговцы, у них всегда много интересного, тебе стоит посмотреть.

Он протиснулся в толпе, ставшей еще плотнее возле палаток с украшениями и вещицами, выточенными из камня. Я запнулась о чью-то ногу и почувствовала, что случайно отпустила ладонь брата.

— Гани! Подожди!

Мой голос утонул в общем шуме, на ногу вдруг больно опустилась чужая трость.

— Ишь, встала тут! Чертовка! Убирайся отсюда, пока дух весь не выбила!

Передо мной неожиданно возникла невысокая бабка в линялом, застиранном платье и платке. В руках она держала деревянную клюку со стальной ножкой