Планы советского командования действительно соответствовали данным предположениям. На первом этапе наступления ставились несколько меньшие задачи, чем во время летнего сражения. Широкомасштабный план зимнего сражения 1942 года, имевший оперативный характер, превратился в ограниченную тактическую операцию, что, несомненно, позволило сконцентрировать в одном месте войска и технику. Цели были следующими: сначала большое торфяное болото на южном берегу Ладожского озера вместе со Шлиссельбургом и Поселками № 1–5 и № 7–8, затем Синявинская высота (43,3) и, наконец, узловая станция Мга, и оттуда соединение с Ленинградским фронтом под Колпином.

В соответствии с этим планом предусматривались три следующих этапа сражения: основной этап – с 12 до 3 февраля; первый двусторонний охват с 10 до 24 февраля и второй двусторонний охват – с 19 марта до 5 апреля 1943 года.

К наступающим советским частям были подтянуты еще 10 дивизий и 12 бригад, среди которых было много вновь сформированных подразделений. Остальные соединения получили пополнение, хотя при этом штатный состав в некоторых ротах был снижен на 20–25 %, однако наличие таких видов тяжелого оружия, как артиллерия, минометы, многоствольные реактивные установки, танки и самолеты, превосходило все ожидания. В данной операции принимали участие маршалы Жуков, Ворошилов и Тимошенко. Ни у кого не было сомнения, что на карту было поставлено все. Гибель немецких войск под Сталинградом была в тот момент вопросом нескольких недель, а освобождение Ленинграда должно было завершить успех зимних сражений советских войск.

12 января началась вторая битва на Ладожском озере, и началась она ураганным огнем 220 батарей, многочисленных ракетных установок и тяжелых минометов, при этом советская авиация полностью использовала свое абсолютное превосходство.

12 стрелковых дивизий и 2 бригады, а также механизированная ударная дивизия начали наступление с северо-востока между Кировской железной дорогой и берегом озера под Липками. При поддержке огня 100 батарей, стоявших на западном берегу, 3 дивизии с крупными танковыми частями перешли с запада Неву на участке от южной окраины Шлиссельбурга до Дубровки. Ширина фронта наступления составляла на востоке 30 километров, на западе, где южнее Марина был нанесен основной удар, немного меньше. В течение первых 6 дней русские увеличили количество атакующих частей вдвое за счет располагавшихся в непосредственной близости резервов. В бой были брошены 450 танков, которым с немецкой стороны противостояли лишь одно подразделение танков «тигр» и другие слабые подразделения танков и самоходных орудий. В составе всей 18-й армии не было ни одной танковой дивизии. Точные цифры о количестве имевшихся у немцев в распоряжении танков отсутствуют, это могло быть не более 20–30 танков, которые, как правило, использовались группами по 4–5 танков в качестве «огневой защиты».

Вновь образовались два фланга прорыва, которые стойко держались и тем самым сузили полосу советского наступления, так что русским удалось добиться лишь первичного тактического успеха.

1-я восточнопрусская дивизия оборонялась на своих позициях по обеим сторонам Гайтолова, к ней примыкал полковник Венглер со своим полком. После ожесточенных боев был оставлен Поселок № 8. На Неве под Дубровкой и Городком отражала советские наступления 170-я дивизия с 399-м гренадерским полком, которым командовал полковник Грисбах. Противнику все же удалось совершить прорыв на слабом участке фронта под Марином.

Так, с востока на запад советские части прорывались через большое торфяное болото к Поселку № 5, где проходила единственная дорога, соединявшая Синя-вино и Шлиссельбург, стремясь отрезать северную часть «бутылочного горла», где сражались главные силы 227-й дивизии.

В этой связи в бой сразу же были брошены отдельные батальоны и мобильные подразделения 96-й дивизии, в результате чего единственный армейский резерв в первый же день оказался в гуще сражения.

Когда на восьмой день сражения главные силы этого резерва перешли в наступление на Марино, в его распоряжении оставались еще только 5 батальонов и части своей собственной артиллерии. Путем энергичной атаки ему вновь удалось освободить от противника лес, в котором некоторое время назад вел бои полковник Шайдис, и кольцевую дорогу западнее от него, а также электростанцию Городок, но прорваться к Марину сил все же не хватило. После этих операций последний ударный резерв армии был израсходован, бои должны были теперь вести отдельные полки и батальоны.

В качестве первых сил пополнения армия перебросила сюда на машинах с восточной окраины Погостьевского котла два усиленных гренадерских полка (151-й и 162-й) 61-й дивизии (генерал-майор Тюнер) и через Поселок № 5 бросила эти подразделения в бой как «боевую группу Гюнера» южнее берега озера. От Липок до Шлиссельбурга, который еще удерживал 328-й гренадерский полк (полковник Ламей), и через лес до Городка на Неве располагался кипящий адский котел. Поселок № 5, располагавшийся в центральной части болота, был тем самым важным в тактическом отношении пунктом, за который в конечном итоге все боролись. Здесь удерживали свои позиции 374-й полк под командованием полковника Белова, ведя попеременно бои в восточном и западном направлениях, батареи тяжелого оружия 96-й пехотной дивизии под командованием майора Либеркюна, которым при этом иногда приходилось вступать в ближний бой.

Все больше и больше сужалось кольцо окружения вокруг смешанных батальонов 61, 96 и 227-й дивизий, которые теперь были объединены в «группе Тюнера». Советы использовали в данном районе 8 дивизий и 4 бригады с большим количеством танков. Русские наступали с востока и запада и даже с севера по льду замерзшего озера. На один немецкий батальон приходилась более чем одна русская дивизия.

XXVI корпус вынужден был между тем создать новый фронт между «выступом Венглера» и Невой. Важным пунктом данного фронта была голая Синявинская высота, которая вскоре станет очагом всей битвы. Саперы 96-й дивизии, горные егеря 5-й горно-стрелковой дивизии, солдаты дивизии СС «Полицай» и артиллеристы 227-й дивизии укрывались в заснеженных воронках от бомб и выдерживали любую атаку, в то время как на торфяном болоте и у больницы Городка то там, то здесь разгорались бои 96-й и 170-й пехотных дивизий с русскими.

Превосходство сил противника было слишком угнетающим. 17 января командование армии приказало «группе Тюнера», которая полностью зависела от снабжения по воздуху, произвести прорыв, осознавая при этом, что уже не было в наличии сил, которые могли бы в случае контрнаступления русских восстановить фронт в северной части «бутылочного горла». Принять это решение было нелегко, так как не было никаких надежд на то, что когда-нибудь в распоряжении армии окажется достаточно сил, чтобы возвратить потерянную территорию. Но сейчас речь в первую очередь шла о том, чтобы удержать фронт по обеим сторонам Синявинской высоты и саму высоту. «Группе Тюнера» удалось совершить прорыв через Поселок № 5 в ходе тяжелых ближних боев в ночь с 17 на 18 января. Всех раненых тащили за собой, несколько батарей, располагавшихся в этом районе, оставили взорванные орудия, прочее тяжелое оружие было также потеряно. Не раз солдатам 151-го полка, шедшего во главе колонны, удавалось в ближнем бою с гранатой в руке прорываться дальше на юг, при этом их командир майор Крудцки погиб. Русские постоянно бросали новые силы к месту прорыва, поэтому шедшие за передовыми отрядами подразделения, гренадеры, истребители танков 96-й дивизии, орудийные расчеты 227-й пехотной дивизии и все остальные, находившиеся еще в котле, вынуждены были вновь отвоевывать те же самые участки местности. Весь ужас той ночи навсегда останется в памяти всех участников того прорыва.