У Сани Злого на лице было написано «да вы издеваетесь, да?», на что Дима сделал ему знак указательным пальцем и сказал: «Да, с ней такое бывает. Иногда», тон и вид его говорил «ржать запрещено», но мы все втроем прыснули со смеха.

– Кофе? – предложила я, парни согласились, но умоляли не добавлять ничего – ни сахара, ни соли.

Через полчаса наш лагерь проснулся, и жизнь в нем закипела.

На протяжении всего дня я хотела одного – остаться с моим героем наедине и заглянуть в его синие глаза. Я не очень умею скрывать от него мои мысли, он читает меня как книгу, поэтому я хотела сказать ему, что я тоже выросла, пока он самостоятельно не увидел, о чём я думаю. Мы договорились говорить правду и ничего не скрывать. Мне было страшно, что после этого мы отдалимся, всё изменится, и я его потеряю. Но хуже было притворяться, что мы лучшие друзья, когда он стал для меня больше чем друг.

Из круговорота мыслей меня вырвал Добрый, он предложил прогулку по лесу. Мы не спеша шли между деревьев и зарослей папоротника, разговаривали, и забрели в самую чащу, где деревья плотно жались друг к другу, было очень мало света, от этого каждый солнечный луч, пробивавшийся через дымку тумана, преломлялся и рассыпался на сотни золотых нитей. Это было волшебно. Мы дошли до поваленного ствола дерева, он проверил его на отсутствие змей, и мы расположились на нем.

– Слушай, никак не могу понять, зачем ты пила солёный кофе? Ну, бывает – ошиблась, но почему не вылила-то, а продолжила пить. Почему?

– У него был очень необычный вкус, ты не почувствовал? Мне захотелось попробовать.

– Ну да, – он усмехнулся, – в этом вся ты. Всему в этом мире даёшь второй шанс и потом называешь это экспериментом.

– Я вообще люблю экспериментировать, – я улыбнулась, разглядывая его ладонь в моих руках, – Например, сейчас будет ещё один эксперимент.

Я подняла глаза и наши взгляды встретились. Я доверяла ему как себе, от него у меня не было секретов, он столько раз вытирал мои слезы из-за рухнувших надежд и разбитых коленок, столько раз мы смеялись над понятными только нам шутками, он бывал рядом в худшие мои дни, и он был первым, с кем я хотела разделить мои радости. В одно мгновение в голове пронеслось, что он это и есть я.

– Я выросла, – опять его изогнутая бровь, – Я не хочу больше быть Малой. Мне этого мало.

По его лицу нельзя было прочитать, о чём он думал, но я не увидела ни удивления, ни разочарования. Я с облегчением выдохнула.

– Влюбилась? – спросил он, и я кивнула в ответ, – Что делать будем?

Обычным жестом он заправил прядь моих волос за ухо. В ответ я пожала плечами и отвернулась.

Через некоторое время он добавил:

– Ты стала такая красивая. Вообще, кто ты? Где мой рыжий лисёнок? – он сжал мою ладонь, – Ближе тебя – никого, веришь? Но, Рина, твою мать, тебе всего пятнадцать.

– Вообще-то, у меня даже уже сиськи есть. Ну, или почти есть, – мы засмеялись, он притянул меня к себе и обнял за плечи.

– Я люблю тебя. От одной мысли, что к тебе кто-то прикоснется, выть хочется, – он уткнулся носом в мою макушку.

Вот так просто. Я тебя люблю. Будто это самая обыкновенная вещь в мире. Хотя, в нашем мире так оно и есть.

– Хорошо, значит, мы вместе. Но мы не обычная пара. Ты должна вырасти, – продолжил он.

– Что, секса не будет? – произнесла я с разочарованием, и смех прорвался наружу.

– Дурында, – задыхаясь от смеха, он толкнул меня плечом.

– Давай договоримся, – продолжил он серьезно, – у тебя будет год, чтобы разобраться с тем, что ты действительно хочешь. Между нами опять будет триста километров. У нас опять начнется обычная жизнь. Я не смогу часто звонить тебе, тем более, приезжать. Если через год ты по-прежнему будешь хотеть быть со мной, я официально буду твоим парнем, для родителей, родственников, друзей. Я не твой одноклассник, и мне даже не восемнадцать, чтобы я мог спокойно встречаться с девочкой твоего возраста. Понимаешь, о чём я? – я кивнула, а он продолжил, – Теперь о сексе. Это естественная часть взрослых отношений. Главное слово здесь – взрослых. Ты не взрослая. Поэтому если мы будем вместе, тебе придется ждать, пока ты станешь взрослой. С сексом всё. Вопрос закрыт. И да, я понял, что ты пошутила.

Иного я от него и не ожидала. В мои пятнадцать лет мне теоретически о сексе было известно многое. Но мне даже в голову прийти не могло переходить к практической части. Тем не менее, один вопрос у меня оставался.

– А прикасаться к тебе можно? Ну, мне это нужно, – я провела пальцами по его щеке, он поймал мою руку и прикоснулся губами к тонкой коже внутренней стороны запястья, где бьется пульс, глядя мне в глаза. Электрические разряды пронизывали воздух между нами. Он наклонился ко мне и прикоснулся к моим губам. Он целовал меня нежно, но с такой жаждой раствориться во мне, будто его губы ждали этой встречи очень долго, и наконец, это случилось. Это не был мой первый поцелуй, но такие ощущения я испытывала впервые. Сердце моё билось как бешенное, гусиная кожа покрыла всё тело, новое чувство в животе поднималось огнем. Мои пальцы вцепились в его куртку, как будто я боялась, что гравитация не удержит меня на этой планете, и я сейчас взлечу. Когда он оторвался от моих губ, он поцеловал мой нос и посмотрел мне в глаза. Его зрачки были расширены, почти полностью закрывая радужку.

– У тебя глаза пьяные, – усмехнулся он, и я прижалась к нему головой. Он опять уткнулся носом в мою макушку, – Ты так вкусно пахнешь.

– Жвачкой? – я имела в виду шампунь.

– Тобой.

– Твоя подушка пахнет вкуснее, – я улыбнулась и многозначительно подняла брови.

– Ну, да, ты моя. Ты и так всегда была моей, – он прижал меня к себе сильнее.

Перед тем как вернуться в лагерь, мы пообещали друг другу держать дистанцию хотя бы при друзьях и семье. Очень не хотелось отвечать на вопросы, которые, в любом случае, будут. К тому же, не было никакого желания выяснять отношения с братом и давать какие-то объяснения происходящему, я была к этому не готова.

Вечером у костра мои мысли возвращались к нашему поцелую, я