– Что касается остального имущества миссис Хастингс, – продолжал мистер Каллоуэй, перелистывая страницу, – она завещала по два миллиона долларов каждому из своих родных внуков.

Смит и Джонатан подались вперед за столом. Спенсер разинула рот. Два миллиона долларов?

– Два миллиона долларов внуку Смитсону, – щурясь, читал мистер Каллоуэй, – два миллиона долларов внуку Джонатану и два миллиона долларов внучке Мелиссе. – Он сделал паузу, скользнув взглядом по Спенсер. Замешательство промелькнуло на его лице. – И… так. Теперь все должны поставить здесь свои подписи.

– М-м, – начала Спенсер. Звук, который она издала, был похож на мычание, и все посмотрели на нее. – П-простите, – с запинкой произнесла она, от смущения трогая волосы. – По-моему, вы забыли еще одну внучку.

Мистер Каллоуэй открыл и закрыл рот, подобно одной из золотых рыбок, что плавала в пруду на заднем дворе дома Хастингсов. Миссис Хастингс резко встала, тоже беззвучно шевеля губами. Женевьева прокашлялась, демонстративно рассматривая свое изумрудное кольцо весом в три карата. Дядя Дэниел раздувал свои огромные ноздри. Кузены и Мелисса склонились над завещанием.

– Вот здесь, – тихо сказал мистер Каллоуэй, показывая на страницу.

– Ээ… мистер Каллоуэй? – не унималась Спенсер. Она вертела головой, глядя то на адвоката, то на родителей, и наконец нервно рассмеялась. – А меня разве нет в завещании?

Мелисса выхватила завещание у Смита и передала его сестре. Спенсер, у которой сердце в груди стучало, как отбойный молоток, уставилась в документ.

Так и есть. Бабушка оставила по два миллиона долларов Смитсону Пьерпонту Хастингсу, Джонатану Бернарду Хастингсу и Мелиссе Джозефин Хастингс. Имя Спенсер в завещании не фигурировало.

– Что происходит? – прошептала она.

Тут поднялся ее отец:

– Спенсер, подожди, пожалуйста, в своей машине.

– Что? – в ужасе вскрикнула Спенсер.

Отец взял ее за руку и повел из зала.

– Прошу тебя, – тихим голосом повторил он. – Подожди нас там.

Не зная, как быть, Спенсер повиновалась. Отец быстро закрыл дверь со стуком, который эхом разнесся в тишине, отражаясь от мраморных стен. Несколько мгновений Спенсер прислушивалась к своему дыханию, а потом, подавив всхлип, стремительно развернулась и помчалась к машине. Сев за руль, она включила зажигание и, рванув с места, на большой скорости выехала с парковки. Будет она их ждать, как же. Ей хотелось оказаться как можно дальше от здания суда и от того, что произошло несколько минут назад.

Во вторник рано утром Ария сидела на табурете в ванной матери, держа на коленях косметичку с цветочным принтом. Посмотрев на маму в зеркале, она охнула.

– Нет, так не пойдет, – быстро проговорила Ария, в ужасе глядя на оранжевые полосы на щеках Эллы. – Слишком много бронзы. Кожа должна иметь оттенок естественного загара, как будто солнце тебя поцеловало, а не поджарило.

Нахмурившись, мама вытерла щеки салфеткой.

– Вообще-то, сейчас зима! Какой идиот станет загорать в мороз?

– Нужно, чтобы ты выглядела, как тогда на Крите. Помнишь, какой красивый загар был у всех нас, когда мы плавали на теплоходе, наблюдая за буревестниками? И… – Ария внезапно осеклась. Пожалуй, зря она упомянула про Крит. Байрон тоже был с ними в той поездке.

Но Элла, казалось, вовсе не расстроилась.

– Загорелая кожа сразу наводит на мысль о меланоме. – Она потрогала розовые мягкие бигуди на голове. – Еще не пора снимать?

Ария посмотрела на часы. Мужчина, с которым Элла завязала знакомство на интернет-сайте, загадочный поклонник Rolling Stones по имени – бррр – Вольфганг, должен был прийти через пятнадцать минут.

– Пора, пожалуй. – Ария раскрутила одну прядь, и на спину Элле упал темный локон. Ария сняла остальные бигуди, встряхнула баллончик с лаком и сбрызнула волосы матери. – Готово.

Элла откинулась на спинку стула.

– Здорово.

Ария не считала, что прически и макияж – ее конек, но было интересно прихорашивать Эллу для свидания; к тому же впервые после ее возвращения домой она проводила с мамой так много времени. Более того, колдуя над Эллой, она отвлекалась от мыслей о Ксавьере. Последние два дня она только и делала, что прокручивала в голове их разговор в галерее, анализируя каждое слово и пытаясь решить, был то шутливый флирт или дружеская беседа. Художники – эмоциональные люди; невозможно понять, что на самом деле они имеют в виду. И все же Ария надеялась, что Ксавьер ей позвонит. В регистрационной книге галереи она записала свое имя и номер мобильного телефона, выделив его звездочкой. Художники наверняка просматривают такие книги. Она невольно воображала их первое свидание: для начала они порисуют пальцами, а потом перейдут к пылким поцелуям на полу в мастерской Ксавьера.

Наклонившись к зеркалу, Элла принялась накладывать тушь на ресницы.

– Ты точно не против, что я иду на свидание?

– Нет, конечно. – Правда, Ария сомневалась, что из этого свидания выйдет толк. Одно имя сетевого знакомого Эллы чего стоило – Вольфганг! Что, если он еще и стихами говорит? Или изображает Вольфганга Амадея Моцарта на фестивале, посвященном великим композиторам прошлого? Или явится на свидание в камзоле, штанах в обтяжку и напудренном парике?

Элла встала и пошла в спальню.

– О, – выдохнула она, остановившись на середине ковра как вкопанная.

Она смотрела на бирюзовое платье, разложенное Арией на большой двуспальной кровати. Некоторое время назад Ария перебрала весь мамин гардероб в поисках подходящего туалета. Она очень боялась, что не найдет в шкафу ничего, кроме дашики[16], туник и тибетских молитвенных балахонов, которые обычно носила Элла. Бирюзовое платье, все еще в пластиковой упаковке из химчистки, висело в самой глубине. Оно было простого покроя, приталенное, с едва заметным резным контуром на горловине. Ария решила, что это идеальный наряд для свидания… но, судя по лицу матери, возможно, она ошиблась.

Элла села возле платья, рукой водя по шелковистой ткани.

– Совсем про него забыла, – тихо сказала она. – Я надевала его на благотворительный вечер в Холлисе, когда Байрона наконец-то зачислили в штат колледжа. В тот самый вечер, когда ты впервые осталась ночевать в доме Элисон ДиЛаурентис. Нам пришлось срочно покупать тебе спальник. Ведь у тебя не было спальника, помнишь?

Ария опустилась в полосатое кресло, стоявшее в углу комнаты. Она прекрасно помнила свою первую ночевку в доме Эли. Это случилось сразу после того, как та подошла к ней на благотворительной распродаже в школе и обратилась с просьбой помочь рассортировать предметы роскоши. Ария поначалу думала, что Эли просто решила ее испытать. Буквально за неделю до этого Элисон предложила Чесси Бледсоу подушиться новым ароматом, который она открыла для себя. «Духами» оказалась мутная грязная вода из роузвудского пруда, в котором плавали утки.