В этих условиях фактически безальтернативными полями противоборства стали экономика и технологии. Традиционным инструментом, используемым в этих сферах, является механизм санкций.

Этот механизм в том или ином виде действует уже более 200 лет. Впервые он, как специальный юридический и организационный механизм, был использован британским правительством Уильяма Питта против Наполеона в форме так называемой «континентальной блокады»[34].

Теме экономических и технологических санкций посвящено огромное количество работ. Она постоянно находится в поле зрения политиков, военных, стратегистов. Обсуждается на многочисленных открытых и закрытых конференциях. Наибольшим авторитетом на Западе в этой сфере обладают Г. Хофбауэр, Д. Скотт и К. Эллиотт, а также Б. Тейлор. Они являются авторами основополагающих трудов, посвященных теоретическому и эмпирическому анализу санкций за последний век[35]. Эти книги, по сути, являются настольными руководствами для лиц, принимающих решения, в столицах стран Запада и Японии.

Всего в новейшей истории санкции используют достаточно части: в 1950-х годах – 15 раз; в 60-х – 21; в 70-х – 37; в 80-х – 23; в 90-х – 54; в нулевых – 67 раз[36]. В подавляющем большинстве случаев, особенно в 50–70 годы санкции применялись в одностороннем порядке Соединенными Штатами. Начиная с 80-х годов санкции, как правило, вводились Соединенными Штатами по согласованию с союзниками по НАТО, а затем странами ЕС и Японии.

К настоящему времени среди представителей западного разведывательного, политического и аналитического сообществ сложился консенсус относительно долгосрочной эффективности санкций. Признано, что они, бесспорно, имеют потенциал как инструмент воздействия на противоборствующую сторону, но лишь в исключительных случаях могут принести победу в противоборстве. Согласно консенсусному мнению, бесспорным примером успеха санкций является только случай падения режима апартеида в ЮАР и перехода власти к представителям коренного населения страны. Большинство экспертов сходятся также на том, что санкции, прежде всего, связанные с тотальным ограничением экспорта энергетических ресурсов, а также с отключением от мировой финансовой системы, весьма негативно сказались на экономике Ирана и, в конечном счете, стимулировали определенные подвижки во внутренней и внешней политике страны.

В рамках консенсуса имеются некоторые разногласия относительно эффективности санкций против Советского Союза, особенно во времена Рональда Рейгана и более ранний период. По мнению высших должностных лиц администрации Рональда Рейгана, приведенных в книге П. Швейцера «Победа», санкции, прежде всего, относящиеся к сфере технологий, явились решающим фактором победы Запада в «холодной войне» с СССР[37]. Между тем, не говоря уже о сомнительности тезиса победы в «холодной войне», многочисленные расчеты, проведенные российскими и зарубежными экономистами, показывают, что технологические санкции, хотя, безусловно, негативно сказались на советской экономике и объемах ее экспорта, тем не менее, не явились важным фактором, вызвавшим коллапс народного хозяйства Советского Союза[38].

Результаты критического анализа применения санкционного механизма в сфере экономического и технологического противоборства были, несомненно, учтены Соединенными Штатами, примкнувшими к ним странами Евросоюза, Канады и Японии при разработке системы санкций против России в рамках украинского кризиса.

Экономические санкции, на которых в значительной мере сосредотачивают свое внимание аналитики, деловые масс медиа и т. п., несмотря на всю внешнюю грозность, носят дополняющий характер и являются своего рода вспомогательными санкциями по отношению к технологическим. Любые ограничения по доступу к рынкам капитала даже в краткосрочной перспективе, измеряемой интервалом порядка полутора-двух лет, не могут оказать сколько-нибудь заметного воздействия на российскую экономику. Дело в том, что в настоящее время сложились глобальные рынки капитала, огромные объемы инвестиционных ресурсов и свободных финансовых средств в настоящее время имеются на рынках Китая, Ближнего Востока, в таких финансовых центрах, как Гонконг, Сингапур и т. п. В современном мире единственный ресурс, который наличествует в избытке это – деньги. Именно с переизбытком данного ресурса связана происходящая на наших глазах повсеместная инфляция активов, выражающаяся в росте курсов акций и различного рода индексов. Высшие китайские должностные лица уже сделали заявления о своей готовности заместить западные финансовые институты на рынках кредитования и инвестирования в российскую экономику. Поэтому сами по себе финансовые санкции, неприятны, но малорезультативны. Это угрозы, которые не сложно отвести даже без задействования особо изощренных механизмов с использованием лишь стандартных финансово-инвестиционных инструментов. Пожалуй, единственными серьезными, но крайне разрушительными санкциями является отключение банковской финансовой системы от SWIFT и других международных расчетно-платежных систем.

С технологическими санкциями дело обстоит сложнее. Несмотря на глобализацию экономики, соответствующей ей технологической глобализации не произошло. В результате, сложилась достаточно серьезная диспропорция между динамикой и масштабами экономической мощи и объективными характеристиками технологического лидерства. Соединенные Штаты, Германия, Франция, Великобритания, Япония, Израиль и ряд других западных стран по-прежнему концентрируют в своих руках собственность на основные критические технологии[39]. Это, хотя и неприятная, но реальность. Зачастую ее пытаются опровергать ссылками на экспоненциальный рост новых патентов в Китае и частично в Индии, как показатели резкого возрастания их научно-технологической мощи. Также используется индекс роста совокупных расходов на НИОКР. Однако, это не вполне так. Детальный анализ патентов и структуры расходов на НИОКР показывают, что подавляющая их часть относится к так называемым «улучшающим инновациям», т. е. различного рода техническим изобретениям, совершенствующим уже найденные технологические решения. Они не имеют прямого отношения к прорывным критическим технологиям и не ведут к изменению структуры страновой собственности на основные их технологические пакеты.