А внутри него ревущие бульдозеры копают водоем. Уже заказан в Финляндии роскошный охотничий домик. И даже не «домик» в российском понимании, а целый отель со всеми удобствами: финской сауной, небольшим бассейном и четырьмя номерами, отделанными в разных стилях. По местным понятиям даже роскошно. Скоро «домик» начнут собирать на берегу вырываемого пруда.

Озеров даже сочинил, как положено в таких случаях, бизнес-легенду для этого хозяйства. Якобы в этих местах когда-то, лет двести тому назад, жил помещиком отставной штабс-капитан Дурново. И отсюда пошло название местечка. И был этот Дурново знатнейшим охотником. А в данном лесу водилась огромная стая особенных волков. И вот однажды на лесной дороге волки погнались за санями, на которых ехала с кучером то ли жена, то ли любовница самого бравого помещика…

В общем, история получается очень даже душераздирающая и складная. Так что, когда придет время рассказывать ее доверчивым туристам, она сыграет свою роль в создании нужного имиджа хозяйства.

Это новое слово «имидж» Володька тоже почерпнул из иностранного охотничьего журнала. Оттуда он выцепил и основные принципы ведения охотничьего хозяйства, в котором будет налажен полный цикл, включающий процесс воспроизводства звериного стада, охоты, а самое главное, просветительской деятельности среди российского народа. Привития ему любви и бережного отношения к флоре и фауне.

«Здесь моим друзьям будет действительно хорошо. Мы создадим кормовую базу. Огородим участок, где они будут кормиться и смогут спокойно выводить потомство. И может быть, духи леса вернутся в эти места. Поселятся на берегах озера, русалки освоят здешние воды, а домовой найдет себе пристанище в финском кукольном домике…»

Так он мечтает. И пока он прикидывает, каких зверюшек надо здесь поселить, чтобы создать мир, аналогичный настоящему, живому лесу, Сергей Аксёнтов давным-давно все подсчитал. И решил, что здесь будут обитать только те виды, которые могут дать кооперативу серьезный доход.

Впрочем, это не уменьшает энтузиазма, с которым они все дружно взялись за дело.

– Не так ставишь! – у подъемного крана, опускающего очередную бетонную секцию забора, ругается с крановщиком сам Серега. – Левее опускай, тебе говорю! Левее, ах, твою мать! И что делать с этим народом?

Он оборачивает к подходящему Володьке свою лобастую голову с курносым носом и смешными «гитлеровскими» усиками:

– Здорово! С чем пожаловал? – смотрит испытующе буравчиками глаз.

– Нашел хозяйство, где можно закупить по сходной цене пятнистых оленей! – долго не рассусоливая, сразу переходит к сути дела Озеров. – Понимаешь, сто лет назад одна немецкая принцесса завезла сюда, в наши леса, этих самых оленей. И они прижились здесь. Значит, им тут климатит. Вот и нам бы их завезти в наш сафари-парк… Смотри какие они красивые!

И Озеров показывает своему товарищу цветное фото.

– А сколько они там стоят? – не отрываясь взглядом от работающего крана, отрывисто-резко спрашивает Володьку Сергей.

– Ну, тысяч по десять можно купить, если сразу несколько штук, – отвечает Володька, любуясь статными животными.

– А продать?

– Ну, кому как. Я думаю, тысяч по двадцать пять можно.

– Тогда надо брать! Ты сделай записку на мое имя. Я схожу к Шекунову. Думаю, он разрешит. Если такой навар светит…

Володьку слегка даже коробит такой вот прагматичный подход товарища к его предложению. Но ничего не поделаешь. «Назвался груздем – полезай в кузов». Такой уж он человек – Аксёнтов. Грубоватый, конечно. Упертый. Но зато надежный и крепкий.

Он отправляется писать записку, по пути размышляя о странностях судьбы и сложностях жизни в лесу, наполненном таинственными духами и чудесами.

– Глядите! Глядите! Пирамиды! – закричал кто-то в автобусе у правого окна.

– Где?

– Да вот же!

– Это?!

В голосах людей слышалось неподдельное изумление и даже некоторая доля священного, давно забытого страха.

Людка очнулась от дремы и повернула голову к окну, ожидая увидеть в нем знакомые еще по школьным учебникам очертания пирамид. Но ничего подобного. Справа возвышалось нечто невероятное, никак не вписывающееся в привычные представления о мире, сюрреалистически-циклопическое… Рукотворная, серая, каменная гора. Склон горы.

Все ее нынешнее путешествие – это открытие мира. Абсолютно нового, ни на что не похожего мира.

А все началось с Герыча. Со швейцара, который когда-то привел ее в кабинет к Владику – старшему менеджеру ночного клуба. Каждый вечер, когда она приходила на работу, он встречал ее ласковой, смешной, заискивающей улыбкой на толстом лице. А несколько недель тому назад неожиданно взял у входа под локоток и зашептал тихо:

– Я тебе, девушка, добра хочу. Дело предлагаю. Тут один мужик богатый-пребогатый ищет себе спутницу в заграничную поездку. Мужик хороший, интеллигентный, – заметив ее недоумевающий взгляд, торопливо добавил он. – Тебе понравится! Что скажешь?

– Георгий! За кого вы меня принимаете? – искренне решила «поломаться» Крылова. – Обратитесь к девчонкам молоденьким. Они с радостью поедут…

– Нет, нет! – оглядываясь, жарко зашептал Герыч. – Это серьезный человек, директор телерадиокомпании. Возраст у него уже. Ему с девчонками, пигалицами неинтересно. Он умный! Вы бы ему подошли. А там, кто знает, – многозначительно глянул он на нее глазами-пуговками, – может, что и сладится…

Ох, уж эта надежда. Всегда она загорается в девичьей душе не вовремя.

В общем, она согласилась. Посмотреть на него.

Вечером, уже после выступления, Герыч в ливрее скользнул за ней по коридору и предложил:

– Он здесь, в клубе. В вип-ложе сидит. Давай познакомлю, а?

И она как в омут с головой. Махнула рукой:

– Давай!

Мужчина и правда оказался интересный. Лет под сорок пять. Первое, что бросилось ей в глаза, – абсолютно лысая голова с маленькими аккуратными раковинами ушей. Вздымающийся куполом высоченный лоб. Мохнатые брови над внимательными, глубоко посаженными серыми или карими (не поймешь) глазами. Сам широкоплечий, подтянутый, но уже выпирает такой плотный тугой живот. Одет просто, в черную, испещренную «золотыми» узорами иностранную майку и голубые джинсики.

Увидев его, Людка почувствовала странное обаяние этого человека. С одной стороны, от него веет каким-то спокойствием, силой, уверенностью в себе. С другой – она интуитивно чувствует, что человек он непростой, непримитивный, живой и, судя по всему, любящий жизнь.

Герыч вышел вперед, представил ее посетителю:

– Наша «звезда»! Людмила Крылова!

– Рад познакомиться! – встал во весь свой довольно высокий рост клиент:

– Вилен Соловьев! – увидев удивление на ее лице, расшифровался: – «Вилен» – значит сокращенно «Владимир Ильич Ленин». Матушка моя была из революционной семьи.