— Саш, она что — беременна от тебя? — только и смогла спросить Ирина после долгой паузы.

— Да ты что? — цинично усмехнулся тот. — Она уже давно родила.

— Шутишь?

— Чистая правда. Помнишь время, мы с тобой познакомились? У меня тогда была девушка. Мы встречались, ну не железный же я. Она в меня влюбилась, можно сказать, сама напросилась… Потом я с ней расстался — надоела. А она мне вдруг сообщает, что беременна. Я отшучиваюсь. Она маму свою присылает, звонит, плачет по телефону… К институту ходила меня караулить, делала вид, что случайно мимо шла. Да много чего там было! Очень хотела, чтобы я женился, конечно. Но я отказался.

Только деньгами изредка помогал. Когда у меня деньги были… У нее сын.

Он сказал «у нее сын», как будто этот ребенок не имел к нему никакого отношения. Ире неожиданно стало полегче. Она решилась спросить;

— Твоя… Твоя жена красивая?

— Хуже тебя, — последовал короткий ответ.

— А лет ей сколько?

— Какая разница? На год меня младше.

— А… Что же ты только сейчас женился? Ребенку-то, наверное, года три?!

— Два с половиной. А решился потому, что ты замуж вышла. Глупо все это было. Подумал — раз у нас с тобой не получается, пусть будет другая семья. А я вообще не думал жениться. Даже на тебе. Это я так… Со злости.

И с тех пор в ситуации ничего не изменилось.

Ира так ничего и не сказала мужу, Саша не стал травмировать жену… Они встречались не слишком часто. Иной раз по две недели не виделись. Зато часто перезванивались. Ира не могла звонить ему домой — жена была слишком ревнива, устраивала сцены. Ведь она так долго добивалась звания жены, и теперь малейшая угроза семейному благополучию приводила ее в ужас. Саша теперь работал в Киноцентре. На подхвате, что называется.

Определенных обязанностей у него не было. Платили до смешного мало… Роль лакея в телесериале больших денег ему не принесла, и он не любил вспоминать об этом «успехе». Семью содержала жена, которая продавала обувь на оптовом складе.

Ира не работала нигде. Все ее появления на экране кончились со времен той дипломной работы…

Никто ее никуда не приглашал, да она особо и не лезла в киномир… Тем более в российский киномир. Иру содержал муж, кое-что подкидывали родители. Ей было скучно. Денег мало. Делать нечего. Работы по специальности нет. Подруги есть, но надоели! Был только Саша. Была старая облезшая собака Плюшка. Ну, и Костя, конечно, был… И как ни странно, она его тоже любила. Как-то, напившись, она в слезах призналась Саше:

— Это так непонятно… Но я вас обоих люблю!

— Проспись! — посоветовал он ей.

— Нет, честно… Только его — по-другому… Не так, как тебя… Как-то спокойней…

— Только проститутки любят всех!

— Нет, нет… Проститутки как раз никого не любят, — возразила она. — А мне, можно сказать, очень повезло.

После этих слов он отвесил ей пощечину. Да, в последнее время Саша сильно изменился. Забросил свой спорт. Начал курить, да еще как — по пачке в день. Не отказывался от выпивки. Ходил, как оборванец, брился через день. Мог поднять на Иру руку… Когда она ему сказала, что муж устроился на телевидение, в новое ток-шоу, страшно завидовал. Да, он стал завистливым, грубым, неуравновешенным… Но она его не упрекала. Он все равно был ей необходим. Всегда. И особенно — теперь, в пустой квартире, откуда исчезли все — и муж, и собака…

— Как же она тебя отпустила? — спросила Ира, глядя на часы. — Ведь поздно…

— А я не заходил домой, — мрачно ответил он.

— Ну, так иди к ней. Ведь ждет!

— Не хочу. Могу остаться ночевать у тебя, если надо. — Он все еще не смотрел ей в лицо.

Ира рассердилась:

— А я тебя не принуждаю! Можно подумать — это такая тяжелая ноша — сочувствие к ближнему! Да чем ты лучше его приятелей с телевидения?! Они все тоже его ненавидели!

— Серьезно? — спросил он, и она прикусила язык. Мужчина заинтересовался:

— А следователю ты об этом не говорила?

— Нет.

— Надо было сказать.

— У меня нет никаких доказательств. Не хочу выглядеть дурой. Достаточно глупостей… — И внезапно у нее вырвалось:

— Саша, мне очень страшно!

— Это я уже слышал. Что ты скрываешь? Ты ведь что-то знаешь, кого-то должна подозревать!

Не стреляют просто так в голову человеку!

Ира нервно передернулась, обхватила себя пальцами за локти, покачала головой:

— А незачем говорить кому бы то ни было. Все бесполезно.

— Ты считаешь?

— Да.

— Но при этом также считаешь, что и тебе грозит опасность? — настойчиво продолжал он.

И она решилась:

— Ладно, не хотела я тебе об этом говорить…

Чтобы ты еще больше нам не завидовал. Понимаешь, Косте в какой-то момент надоело быть редактором. Он решил попробовать писать сценарий этого бездарного ток-шоу, тем более что сценарист приболел. Грипп у него случился. Заготовки у них были, конечно, и этот сценарист, хотя и в гриппу, все равно через каждые полчаса туда звонил, работал… А Костя написал свой сценарий.

Он напряженно слушал, не перебивая, пожирал ее жадными глазами.

— Я читала этот сценарий, — еще тише проговорила она. — Мне он не понравился.

— Почему? — выдавил он.

— А я скажу. Слишком все откровенно, не для нашего телевидения. Ты обращал внимание, что в этих ток-шоу все известно заранее? Все отрепетировано, все просчитано. Ты ведь помнишь, как построено это шоу, эти дурацкие «Перевертыши».

Глупости, в сущности. Сперва появляется какой-то известный человек — артист, политик, ну, спортсмен какой-нибудь. Сидит этот несчастный, и помимо ведущего на площадке появляется кто-то, кто этого человека знает. И начинает о нем что-то рассказывать, якобы какие-то тайны. Смешно слушать — никакие это не тайны. Зал может задать пару вопросов участникам. Потом появляется еще один знакомый главного лица и начинает рассказывать о нем что-то прямо противоположное. Ну, если первый говорил, что это хороший семьянин, то второй вдруг вспоминает, что у этого человека пять штук любовниц; Зал охает, ахает…

Ведущий делает вид, что слышит это в первый раз.

Остренькая такая передачка. Но насквозь фальшивая. Потому что ничего по-настоящему важного ни первому, ни второму свидетелю сказать не дадут. Так мало того, идея передачи содрана с других шоу, более известных.

— Ну, ну? — жадно подгонял ее Саша.

— А вот Костя решил внести новую жизнь в эту передачку. Он хотел, чтобы она стала по-настоящему острой. Он мне говорил, что если шоу будет и дальше делаться в таком роде, то скоро весь проект заглохнет… Я не знаю — ему виднее.