терпением, а сего случая никак уже обойтить не мог. Он мне неизбежен, ибо его превосходительство на все оправдания мои чрез письма благосклонного рассмотрения не учинил и ответствовал мне письмами ж с великими еще повреждениями чести, объявя о том, что уже он писал к вашей светлости и просил отсель увольнения. Я не осмеливаюсь ничего противного о командующем говорить и думать, но разве другие такие обстоятельства беспокоют и к сему приводят, а действительно не мои поступки. Засим, милостивейший государь, по справедливости вашей светлости донесть честь имею: ничего в свете столь усердно не желаю, как остаток отягощенной всегдашними болезнями моей жизни провесть в покое.

Посему, всемилостивейший государь, если подвигами моими заслуживаю внимание и монаршую милость, удостойте щедротою и покровительством исходатайствовать мне за болезнью моею увольнение от службы и для безбедного пропитания в награждение по чину жалованьем. Пенсию кампаниями я уже вдвое заслужил, сей монаршей милостью останусь преисполнен.

А ваше светлейшее и великое имя и благодеянии пребудут вечно в душе моей впечатлены.

Всемилостивейший государь, осмеливаюсь еще в подтверждение моего рапорта донесть, что он действительно во всем содержании его справедлив. Кроме, может быть, по непривычке не со вкусом писан. Почитается в нем Марком Ивановичем непозволительным прописанное обещание мое людям, но я тогда оное им объявил в рассуждении первой на здешнем море генеральной нашего флота баталии, желая и имея верную надежду на Бога, с помощью его оную выиграть. Я сам удивляюсь проворству и храбрости моих людей, они стреляли в неприятельские корабли нечасто и с такою сноровкою, казалось, что каждый учится стрелять по цели, сноравливая, чтоб не потерять свой выстрел. Истинно происходило все сходно сему описанию, надеюсь в самой скорости соизволите услышать распространившуюся повсюду сию справедливость, удержать оного от толиких свидетелей разных людей никак нельзя, но оной шум некоторым сортом похвал больше всего мне повредил и повергнул в описанное мною несчастье. Наипокорнейше прошу вашей светлости команду мою служителей наградить каким-либо малейшим знаком милости. Они во всем словам моим бессомненно верят и надеются, а всякая их ко мне доверенность совершает мои успехи. Равно и прошедшую кампанию одна только вернейшая их ко мне доверенность спасла мой корабль от потопа, он был в крайнейшей опасности и в таком положении штормом носило по всему морю. В надежде всевозможной вашей светлости милости и покровительства с наиглубочайшим моим высокопочитанием и совершеннейшей преданностью навсегда пребуду.

Федор Ушаков

РАПОРТ Ф. Ф. УШАКОВА Г. А. ПОТЕМКИНУ О ГОТОВНОСТИ СЕВАСТОПОЛЬСКОЙ ЭСКАДРЫ К ВЫХОДУ В МОРЕ

7 июля 1789 г.

Ордер вашей светлости, писанный по секрету, сего июля от 2 дня сейчас имел счастье получить. Во исполнение оного донесть честь имею. Порученный мне при Севастополе флот[12], состоящий в трех 60- и двух 54-пушечных кораблях, осьми 40-пушечных фрегатов, одного репетичного, двух вооруженных корсарских судах и трех брандерах, в прошедшую ныне зиму весь исправлен килева-нием и минувшего июня от девятнадцатого дня, вышед на Севастопольский рейд, обстоит в готовности. К походу же в море потребен морской провиант, которым назначен в привоз сюда сухим путем чрез Бахмут, но в Таврию еще не вступил и близко нигде не слышно. Ко укомплектованию флота служителями рекрутские партии еще не пришли, также и о требовании солдат сухопутных войск повеления еще не имею. А затем, какие вещи почитаются к походу надобными, значатся в приложенной при сем ведомости. При сем же донесть честь имею, когда, какие были отправлены отсель в море суда, равно и о проходящих к Севастополю, о которых я имел сведение прежде входу их в гавань, о таковых господину генерал-аншефу и кавалеру Михайле Васильевичу Каховскому не упустительно доносить честь имел, также и впредь сие рачительно исполнять не премину. О поручаемых же мне исправлениях и приуготовлении флота по команде рапортами моими начальствующему над всеми частями правления и флота Черноморского господину контр-адмиралу и кавалеру графу Марку Ивановичу Войновичу всегда в свое время со всяким обстоятельством от меня донесено. А сверх всего имея ныне повеление вашей светлости о разных происхождениях, какие здесь встретиться могут, за отменное счастье и удовольствие почитать буду обстоятельно доносить вашей светлости, за таковое счастье почту, если удостоен буду некоторых доверенностей, касательных по случаям на будущее время.

Флота и судов неприятельских в виду Таврии нет и не слышно. О чем сим и донесть честь имею.

Контр-адмирал и кавалер Федор Ушаков

ПИСЬМО Ф. Ф. УШАКОВА В. С. ПОПОВУ[13]

О ГОТОВНОСТИ СЕВАСТОПОЛЬСКОГО ФЛОТА К ВЫХОДУ В МОРЕ И ОБ ОГРАНИЧЕНИИ ЕГО СО СТОРОНЫ М. И. ВОЙНОВИЧА В ПРАВАХ КОМАНДУЮЩЕГО ЭСКАДРОЙ

7 июля 1789 г.

Не имея споспешествующих случаев объяснить вам, милостивый государь, истинную преданность и усерднейшее почтение, каковые имею к особе вашей, кроме первого моего к вам объяснения письмом от 17 мая отправленным, которым, как и ныне, имел честь рекомендовать себя в благоприятное ваше дружество и милость, и за особливое счастие почту, если удостоен буду оных. Заочно довольно наслышался я, милостивый государь, о благосклонных ваших ко мне расположениях, за которые, принеся наипокорнейшую мою благодарность, в надежде оных осмеливаюсь сделать вам некоторое признательное объяснение. Его светлость ордером соизволил требовать от меня сведения о Севастопольском флоте, на которое рапортом моим имел честь донесть; засим вам, милостивый государь, также донесть имею, с некоторого времени имею я повеление графа Марка Ивановича флот иметь во всякой исправной готовности к выходу в море, посему все, что от меня зависит, приуготовлено без наималейшего упущения, но, милостивый государь, как я и по сие время нималейшего уполномочивания по здешней части и ни в чем не имею, потому всякая вещь чрезвычайно затрудняет, так что, не упоминая обо многом, ниже одного матроса с судна на судно без особого повеления ни в коем случае перевесть смелости не имею, равно и во всяких случающихся потребностях. Таковое чрезвычайное ограничивание власти не только препятствует скорейшим исполнениям дел, но отнимает всякую способность. Прошу наипокорнейше вас, милостивый государь, если возможно, исходатайствовать мне хотя малую доверенность и волю по здешнему месту. Сие почитаю