газов» — то есть этана, пропана и бутана, однако танкер для этана не сделали потому что там танки нужны были, выдерживающие пятьдесят атмосфер с приличным запасом, и первый из уже изготовленных просто не выдержал испытаний, а на танкер для бутана не успели изготовить дизельный мотор.

В Баку нефтяной газ разделялся на фракции, и метан частично направлялся на производство метанола. Метанол тоже перевозился на новый перерабатывающий завод, где из него тут же производился этилен и пропилен, которые на месте и полимеризовались в реакторах низкого давления. А в Баку этан перегонялся на этилен, из которого делался полиэтилен в новенькой (фактически опытной) установке высокого давления. Тоже продукт очень нужный: из него стали делать влагостойкий слой для женских прокладок, что несколько снизило их стоимость при производстве (и повысило получаемые Верой доходы). А лишняя копеечка была очень нужна…

Но к этому реактору Вера вообще никакого отношения не имела, она лишь показала место в статье Пехлера, где описывался процесс, а все остальное придумали и воплотили в сталь и некоторые другие металлы инженеры «Химавтоматики». И придумали и воплотили очень даже неплохо — но появилась новая проблема: проблема с количеством выделяемого газа. В бакинской нефти газа было относительно немного. То есть, по мнению Веры Андреевны, совсем немного, потому что нефть в Баку залегала неглубоко и за долгие миллионы лет изрядная часть газа нашла выход наружу и успела рассеяться в воздухе. Так что на тонну добываемой в Баку нефти попутного газа получалось всего-то кубометров с тысячу, лишь самую малость больше. А на вес — даже чуть меньше шестисот килограммов. Вот только нефти там в двадцать девятом году добыли около десяти миллионов тонн…

Шесть миллионов тонн газа, из которого около трех с половиной процентов было газами «тяжелыми», состоящими наполовину из этана. И в год этана там можно было получить больше восьмидесяти тысяч тонн — а установка могла его переработать по двести тонн в сутки, и остальное приходилось все же сжигать (хотя из-за этого жаба душила уже не только почти всех членов правительства, но и поголовно всех инженеров и даже рабочих бакинского газоперерабатывающего завода). А пропана получалось уже за сто восемьдесят тысяч тонн, и, понятное дело, на одном танкере столько было просто невозможно перевезти. С бутаном (которого получалось тоже порядка восьмидесяти тысяч тонн) было несколько полегче: для перевозки этого газа были изготовлены специальные железнодорожные цистерны, но их, понятное дело, тоже излишка имелся огромный недостаток. А еще все это сопровождалось активнейшей «работой» разного рода настоящих врагов советской власти (как местных, так и зарубежных, сильно недовольных тем, что такое богатство проплывает мимо их карманов), так что Лаврентий Павлович чуть ли не треть своего времени либо лично в Баку занимался работой по защите как нефтехимии, так и нефтедобычи, либо инструктировал своих старых знакомых из Бакинского ОГПУ.

А в «Химавтоматике» с невероятной скоростью делались еще пара установок по переработке этана, Лабораторный завод все силы прилагал к скорейшему изготовлению оборудования для производства полипропилена, строились новые заводы по выпуску различных каучуков с использованием бутана…

Но все огромные усилия очень большого числа людей так и не давали ясного ответа на основной вопрос (возникший сразу же после того, как часть газа все же перестали сжигать в факелах): куда девать десять миллиардов кубов метана, получаемых за год? Особенно этот вопрос беспокоил товарища Сталина, товарища Куйбышева и товарища Кржижановского, которым Лаврентий Павлович на очередном заседании правительства (точнее, группы по проверке работы НТК) мельком сообщил полученную от Веры «всем известную информацию»:

— Один кубометр сухого метана, пропущенный через электростанцию, дает минимум два киловатт-часа электричества. И на бакинском метане мы легко можем получить постоянную электрическую мощность в две с четвертью тысячи мегаватт и вдвое больше тепловой энергии. А еще она говорит, что если использовать надкритические — что это такое, пусть Глеб Максимилианович нам расскажет — котлы, то и три с половиной тысячи одного электричества не покажутся сказкой…

— По планам, предложенным на Всесоюзном съезде по теплофикации, мы к концу года должны будем получить двести тысяч киловатт мощности ТЭЦ… — задумчиво прокомментировал слова Берии Сталин, — а тут получается в десять-двенадцать раз больше… то есть не получается, и мы всю эту прорву тепла просто на воздух пускаем, да?

— Ну, почти всю и пускаем. Пока пускаем… — так же задумчиво ответил Берия. — А Старуха говорит, что объемы газа каждый год еще и уменьшаться будут… не особо сильно, но ведь обидно что мы столько теряем! Пока — пока по ее совету — в Ростове для сельских электростанций стали делать котлы уже не дровяные, а газовые, в Баку уже с дюжину таких станций отправили — но ведь это крохи.

— А какие будут предложения?

— Мы форсируем выделение из МВТУ в том числе и энергетического института, уже есть договоренность с профессором Рамзиным о том, что он займет там пост проректора по научной работе.

— А я спрашиваю о конкретных предложениях!

— А это как раз оно и есть. Товарищ Рамзин уже разработал котел — правда пока угольный — на шестьдесят пять атмосфер, сейчас под его руководством ведется его доработка для работы на метане… да, по Рамзину, Иосиф Виссарионович, я отдельно хотел с вами поговорить — но это потом. Там же, то есть пока на энергетическом отделении МВТУ, уже готов проект турбины высокого давления мощностью в двадцать пять мегаватт, ее уже начали делать на ЛМК, причем предполагается, что до конца года они четыре таких успеют изготовить — и все их поставят на новой электростанции в Баку, товарищ Багиров лично контролирует ее строительство. А Старуха заказала все оборудование для нового турбинного завода, строительство которого мы уже начинаем… есть надежда, что уже осенью завод заработает.

Куйбышев открыл было рот, но сказать ничего не успел, его опередил Глеб Максимилианович:

— С котлами и турбинами я понял, а генераторы? Их-то кто делать будет?

— А Старуха у Аси тоже заказала четыре генератора, и, насколько я в курсе, еще и опцион на десять в следующем году подписала. То есть Егор Дементьевич контракт заключил по ее просьбе.

— А на какие шиши? У нас в Госплане с валютой…

— Вот потому контракт и подписан, что она для него шиши нужные изыскала. Электролюкс шведский в этом году собирается изготовить почти что двести тысяч холодильников…

— Я уже несколько раз слышал эту фамилию… или