Такангор не обратил никакого внимания на страдания слуги, а принялся внимательно изучать поданную ему черную дощечку с местным меню и через голову оркогоблина обратился прямо к бармену:

— «Завитушки» у вас свежие?

Бармен пребывал мыслями довольно далеко от «Рыбьей головы». Он едва очнулся от мечтаний и лениво произнес:

— Свежие. Позавчера, по-моему, пекли.

После чего окончательно и бесповоротно погрузился в созерцание активной общественной жизни тараканов и мух, снующих по стойке бара.

Ничто так не улучшает вкуса домашних блюд, как изучение меню в ресторане.

Такангор немного погрустил над ассортиментом.

— Эй!

Бармен слегка вздрогнул.

— А кексы у вас сами по себе или с начинкой?

— Кексы всегда сами по себе, — возмутился бармен. — Где вы встречали кексы с начинкой?

Минотавр смахнул с руки шустро карабкающегося таракана-переростка, и тот звучно шлепнулся на пол.

— Какая разница где. Встречал, и все тут. А фирменное блюдо в этом заведении существует?

Бармен вывесился из-за стойки, любопытствуя судьбой пострадавшего таракана. Таракан полежал какое-то время на спине, затем резво перевернулся на лапки и юркнул в щель между досками пола.

— Есть, — печально заговорил оркогоблин. — Мынамыхряк, запеченный с яблоками.

Сам мынамыхряк оставил Такангора абсолютно равнодушным в силу полной своей безвестности в районе как малых, так и Больших Пегасиков. Но название блюда ему в целом понравилось. Он окинул взглядом почти пустой зал, обнаружил двоих за дальним столиком и попытался разглядеть, что едят они.

— С яблоками — это должно быть вкусно. А вот народу у вас немного.

Бармен отогнал мух от серого двухэтажного пирога, представлявшего, вероятно, особую ценность в этом заведении.

— На этой неделе не будет паялпы, — коротко ответил он. — Нет паялпы — нет посетителей.

Такангор подумал, что гуртом и батьку бить легче, и распорядился:

— Принесите мне то же самое, что едят те двое. А выпивки — вдвое больше. Пока что.

Оркогоблин отправился выполнять заказ.

Вышеназванные посетители «Рыбьей головы» при упоминании о двойной порции выпивки — а перед ними стояло уже три кувшина — обернулись к Такангору и застыли в немом восхищении, словно они были детьми, а он — ярмарочным фокусником, который показывал чудеса и раздавал конфеты.

— Кашхаза! — протяжно произнес бармен. — Ты половину бульбяксы проливаешь на пол. Однажды я все-таки тебя уволю, причем без выходного пособия.

Печальный оркогоблин приблизился к столу минотавра и принялся составлять с подноса заказанные им яства и питье. Такангор облизнулся и потянул к себе кувшин с выпивкой.

— Я прошу прощения, но чем собирается расплачиваться любезный господин? — внезапно спросил Кашхаза.

Бармен за стойкой навострил уши.

— А чем у вас принято? — уточнил минотавр, протягивая руку к походному мешку.

— Известно чем — валютой.

— Зубы дракона устроят?

И Такангор царским жестом высыпал на поверхность стола горсть крупных треугольных зубов, не утративших со временем своей остроты.

— Они настоящие? — восхитился Кашхаза, переступая с ноги на ногу.

— Сам выбивал, — солидно отвечал минотавр. Разумеется, он привирал для пущей важности. Зубы дракона уложила вместе с прочей денежкой заботливая и предусмотрительная Мунемея. Сей вид довольно распространенной в мире валюты хранился в семье еще со времен покойного отца, являясь материальным свидетельством того, что может произойти с невоспитанным драконом, который ломится в чужой лабиринт.

Оркогоблин опасливо вцепился в кувшин с бульбяксой.

— А может, они молочные. Вы разве не слышали поучительную историю про принца-лекаря?

И поскольку ошеломленный посетитель ничего не ответил, пустился в длинное и запутанное изложение старинной легенды, которое вкратце сводилось к следующему.

Какой-то безумный отец-король поставил женихам своей дочери условие принести ему двести зубов дракона. Кто обернется первым, тому и жениться на принцессе, и управлять королевством после смерти тестя. Король, конечно, оценивал свое дитя чуть подороже, чем двести драконьих зубов, однако полагал сие деяние важным доказательством смелости и любви рыцарей претендентов. Папаша был еще тех, прежних правил и совершенно не подозревал о нравах современной молодежи.

А в соседнем королевстве обитал принц, имевший высшее лекарское образование. И он знал, что у всякого огнедышащего ящера случается такая пора, когда у него выпадают молочные зубы и растут постоянные. Оставалось только уговорить нескольких монстров-подростков на неравноценный обмен, чтобы набрать нужное количество зубов. Что ему и удалось. Сказка имела хороший конец. Принца долго не могли разоблачить и вывести на чистую воду, а пока суть да дело — принцесса тоже увлеклась медициной и тайно влюбилась в этого жениха. Так что брак вышел по взаимному согласию. Впоследствии счастливая чета еще открыла благотворительную лечебницу для подданных. Когда же всплыли детали, то было поздно: король вовсю нянчился с внуками и на драконьи зубы чихать хотел с высокой башни.

Однако история сия стала нарицательной и легла в основу денежной реформы. С тех пор как общественности стало известно о молочных зубах, драконьи клыки упразднили как валюту и перешли исключительно на золото и самоцветы. Что не подвластно никакой логике — ибо молочные или постоянные, но драконьи зубы были подлинными, а вот золото и самоцветы стали подделывать все кому не лень.

— Но это только во-первых, — сообщил Кашхаза. — А во-вторых…

При виде конфискуемого алкоголя Такангор заволновался:

— Ну ладно, ладно. Во-вторых так во-вторых. У меня еще есть двадцать золотых пуговиц с камушками, прямо с кафтана одного волшебника.

Он аккуратно спрятал драконьи зубы и вручил Кашхазе искомую пуговицу.

— Это совсем другое дело, — оживился оркогоблин, подвергнув вещицу тщательному досмотру. — Надеюсь, ее хозяин жив и не будет иметь никаких претензий к нашему заведению.

— Это совершенно добровольное пожертвование, — успокоил его Такангор. — Взамен на дюжину яблок, по недомыслию присвоенных в нашем садике.

Кашхаза вздохнул, расставаясь с кувшином, и не удержался от комментария:

— Никогда бы не подумал, что кто-то оценит дюжину яблок в целое состояние.

— Так ведь яблоки-то какие! — возмутился Такангор. А потом добавил как бы невзначай: — Сии волшебники — невероятные чудаки. Но даже с ними можно обо всем договориться при определенном стечении обстоятельств.

Задумчивый оркогоблин удалился, все еще качая головой.