и Е.Марков в своей работе «Очерки Кавказа»: «Наши русские понятия о дворянском и княжеском сословии, о крепостных отношениях, сильно отражающие на себе византийские или немецкие взгляды разнились от представлений кавказского горца. Их невозможно было применить целиком к быту этих народов, вообще гораздо более вольнолюбивых и обеспеченных, гораздо менее утративших в большинстве случаев своё личное достоинство и имущественные права»[2512].

М.Я. Ольшевский присоединился к мнению Е Маркова в своих взглядах: «Чеченцев, как своих врагов, мы старались всеми мерами унижать и даже их достоинства обращать в недостатки. Мы их считали народом до крайности непостоянным, легковерным, коварным и вероломным потому, что они не хотели исполнять наших требований, не сообразных с их понятиями, нравами, обычаями и образом жизни. Мы их так порочили потому только, что они не хотели плясать по нашей дудке, звуки которой были для них слишком жёстки и оглушительны. Чеченцы укорялись нами в коварстве и вероломстве, доходивших до измены. Но имели ли мы право укорять целый народ за такие действия, о которых мы трактовали не со всем чеченским населением, а с десятком чеченцев, не бывших ни представителями, ни депутатами. Почему знать, может быть, эти избранные действовали так из своих личных выгод и поступали вероломно против своих же.»[2513] Прекрасные человеческие качества чеченцев отмечал и К.П. Белевич: «К характеристическим чертам этого храброго народца следует отнести: гостеприимство, замечательную чистоту и опрятность в жилищах и солидную, без чванства гордость»[2514].

Но не всегда и далеко не все были хорошего мнения о чеченцах, да это и понятно, ведь они олицетворяли образ врага в долгой и кровопролитной Кавказской войне, да и образ жизни, духовность их были слишком самобытны и самодостаточны, что также раздражало некоторых представителей «высшей цивилизации». П.И. Ковалевский имел свой взгляд на характер чеченцев: «Любить чеченец умеет только себя, — сообщал он своим читателям. О себе чеченец замечательно высокого мнения и, ставя свою личность в центре вселенной, тем более понижает своё мнение обо всех других, чем дальше они находятся от центра. Вокруг центра стоит фамилия, за нею идёт племя или народ свой, за народом, уже, вдали, стоит всё остальное, едва достойное, а пожалуй и вовсе не достойное внимания. Это чувство самомнения и самолюбия лежит в основе его безграничной любви к свободе. Не признавая никого выше себя, он не может согласиться и с господством над собой кого бы то ни было.

Самолюбивый и обидчивый, как ребёнок, он, как ребёнок, любит похвалы и комплименты. Чеченка, особенно девушка, весела, болтлива, любит посмеяться и хорошо покушать. Она охотно танцует и от тяжёлого дела не отказывается. С мужчинами она не прочь и пококетничать»[2515].

В конце XIX века уже стало заметно влияние «цивилизации» на чеченцев, они стали чаще употреблять спиртные напитки и курить. Приведём наблюдения Н.Семёнова: «…Кто посолиднее, сосали маленькие трубочки, набитые махоркой, у других красовались в зубах свёрнутые как папиросы обрывки кукурузных листьев»[2516]. По мнению Н.Ф. Дубровина «…Умственное развитие чеченцев далеко опередило нравственное: они очень искусные дипломаты. Они чрезвычайно тонки, осторожны, дальновидны в своих действиях»[2517].

В.В.Маркович считал, что: «…чеченец объект весьма податливый, только нужно уметь с ним обойтись. Он страшно ценит, если не нарушать его демократические взгляды и не „корчить из себя начальство“. В общем, чеченцы народ девственный, не тронутый ещё псевдокультурой и имеющий широкое будущее, конечно, если выйдет победителем в борьбе с „пиджачной“ цивилизацией, приручающей сначала к табаку, водке и картам, а после к более крупным деяниям, вроде измены веры, народности и выработке шпионов, изменников и кляузников»[2518].

С.Петин предлагал использовать чеченцев в качестве тайных агентов: «…Чеченцы почитают себя равными всем князьям в мире и не признают над собой никакой власти. Почитаю обязанностью сказать, — отмечал он, — что всякий горец, как бы ни был, он уважаем в своём народе, теряет это уважение и доверие, как скоро начинает действовать согласно с видами нашего правительства. Это, однако — же не означает, чтобы бесполезно было бы брать в конвой императора горцев; многие из них, по возвращению, могут по крайней мере быть употребляемы как тайные агенты»[2519].

В начале XX века на Северо — Восточном Кавказе чеченцы были самым многочисленным этносом, их количество стремительно приближалось к цифре в 300 000 человек[2520]. Причём здесь не учитывались аккинцы, проживавшие на территории Дагестанской области и кисты. Кистами грузины называли ту небольшую часть чеченцев, которые в своё время вынуждены были переселиться на территорию Грузии[2521].

Во второй половине XIX века на плоскости чеченские сёла были большей частью растянуты, обширны. Строения почти все деревянные, одноэтажные, редко в два этажа, с плоскими крышами. Внутри домов было чисто, опрятно и светло[2522]. В горах также было немало красивых домов. Некоторые из них имели земляные крыши, покрытые травой, а большая часть была покрыта черепицей[2523].

После завершения Кавказской войны мужское население переживало под влиянием психологического пресса, смены жизненного уклада, под давлением нужды, переходное, тяжёлое состояние. Бывший лихой наездник всё более и более превращался в землепашца и скотовода[2524]. Чеченец 90-х годов XIX века не так мыслил и чувствовал, как его отец — представитель прежнего поколения 60-х годов, он не того хотел и не к тому стремился[2525]. Молодой чеченец 26 лет писал в 1875 году о сложившемся положении перестройки всей жизни горцев следующее: «Мой отец принадлежал к числу людей, имевших крестьян и мало обращал внимания на чёрную работу, считая её для себя позорною. Теперь подумать некогда о праздных разъездах, иначе семья помрёт с голоду. Позабыв дедовское презрение к чёрному труду, я взялся за этот труд. Обзавёлся несколькими парами волов и лошадей и доставляю баласт на железную дорогу, имею свой кирпичный завод и благоприобретённый дом; пока вкладываю в банк, а там обзаведусь табуном лошадей и баранами. Построил я себе и дом на русский лад. Но я работаю не для своей собственной пользы, приходится работать и на благо своих земляков, которые, скажу между прочим, относятся к моим начинаниям не особенно благодарно»[2526]. Новое поколение горцев было озабоченно мыслью, чтобы в их светлом доме были если не стулья и столы (что тоже не редкость), то хорошие ковры, тюфяки и подушки в шёлковых наволочках, чтобы к столу баранина и другие вкусные снеди подавались почаще, чтобы под черкесской были бельё и шёлковый бешмет. Оружие нужно было самое лучшее, в драгоценной оправе