резко повернул голову, но не к жене, а в другую сторону. – Гарда! – взмолился он. – Гарда, я этого не делал!

Миссис Помфрет встала и развернула плечи. В ее голосе звенели металлические нотки:

– Говорите, у вас имеются доказательства?

– Одну минутку, – кивнул Фокс и снова обратился к Помфрету: – И вот опять, как и в случае с Лоутоном Моубреем, вы посчитали, что благополучно избежали разоблачения, вот только на этот раз появились кое-какие сложности. Пропажа скрипки должна была сильно вас встревожить. И пусть я успокоил вас, разобравшись с этим, страх заново поселился в вашем сердце: я имею в виду историю с лаком. Вы опасались не того, что вас смогут уличить в преступлении, а того, что вас могла бы заподозрить мисс Тусар, поэтому вы попытались предотвратить это, отправив ей анонимку. Тем самым вы отводили от себя ее подозрения, направив их по ложному следу… Мисс Тусар! Пожалуйста! Диего, держи ее!

Диего послушался, и Фокс смог продолжить:

– Но фитиль уже тлел вовсю, и погасить его не вышло бы. Вас и без того терзали дурные предчувствия, когда приемный сын сообщил вам, что Ян действительно оставил вторую записку, что адресована она была вашей жене и что в ней раскрывалась тайна ваших отношений с Гардой. Перри сказал вам, что записка хранится у него. Что еще он сказал? То же, думается, что и Моубрей с Яном: он потребовал от вас немедленного разрыва с Гардой. Перри Данэм знал, что его мать вполне счастлива с вами, и, достаточно заботясь о ее благополучии, не хотел это счастье разрушить. И вот, вместо того чтобы показать ей записку, он дал вам шанс все исправить. О том, что говорит с безжалостным убийцей, Перри, конечно же, не догадывался. Вы пообещали, что порвете с Гардой, и он совершил глупую ошибку, поверив вам. Как я уже сказал, Перри не знал, что вы убийца, но все равно глупо с его стороны было налить себе бурбон из бутылки, к которой у вас был ничем не ограниченный доступ, к тому же вам было известно, какой сорт виски он предпочитает.

– Вы же знаете, что я тоже иногда пью бурбон! – вознегодовал Адольф Кох, таращась на Помфрета.

Геба Хит истерически захихикала.

– И вот, когда Перри не стало, – продолжил Фокс, – вы снова почувствовали себя в безопасности. Но проблемы продолжали копиться, и нервы дали слабину. Одной из проблем была черная ваза эпохи Ваньли. Разумеется, Гарда рассказала вам, что Диего забрал вазу, но вы уже не были столь спокойны и расчетливы, как когда-то. Вы снова преобразились в миссис Гарриет Пискус, чтобы купить немного нитробензола. Взломав дверь, вы проникли в квартиру Диего, чтобы вернуть себе вазу и поймать его в ловушку. И это было более чем рискованно. Это был полный идиотизм. Я не стану объяснять почему. Просто подумайте на досуге. Самое главное, ловушка не сработала. Еще одну проблему представляла вторая записка, оставленная Яном. Это было существенно. Вы завладели ключом от квартиры Перри… Когда миссис Помфрет дала мне такой ключ, я мельком видел дубликат… Потом в образе миссис Пискус поднялись на нужный этаж и учинили там обыск, но записки так и не нашли.

Миссис Помфрет прервала молчание:

– Мой сын сказал мне, что ее не было. Ян оставил только одну записку, и Дора ошибается. Сын никогда в жизни не лгал мне.

– Однажды он сделал это, миссис Помфрет. Небольшая ложь во благо, не более того… – Говоря это, Фокс по-прежнему не спускал глаз с Помфрета. – Так вот, записка заставила вас понервничать. Меня-то уж точно. После того как Перри набросился на скрипку в тот день, когда я оставил его одного, у меня возникла мысль, где могла быть спрятана записка. Если один взгляд на ее содержание тем вечером в гримерной вынудил Перри захотеть ее спрятать, причем не в карман, он с легкостью мог бросить этот листок в одну из резонансных прорезей на деке скрипки, но вытащить ее оттуда он уже не мог, поскольку скрипка исчезла. Когда вы передали скрипку на хранение, то, осматривая, я даже потряс ее, но внутри ничего не было. Я даже заглянул внутрь, подсвечивая себе фонариком, и вот тогда обнаружил потеки лака, но никакой записки не увидел. Глупо с моей стороны, но я не сообразил тогда, что произошло. Слой лака был таким толстым, что даже через шесть или семь часов он все еще оставался липким. Записка улетела в дальний уголок и там прилипла. Потому я и не заметил ее, когда тряс скрипку или заглядывал в прорезь. Она все еще там.

– Она… она… – Лицо Помфрета исказил спазм. – Она… – Только это он и сумел прохрипеть.

– Она здесь, прочно прилипла к лаку, – кивнул Фокс, его голос окреп, стал жестче и суровее. – Такова месть Яна, и его сестра Гарда помогла ей свершиться. В записке сказано: «И. Д.-П. Прощайте. Моя смерть в подобной манере – уродство, которого вы не заслужили. Еще одно – ваш муж с моей сестрой. Остановите их. Я в долгу перед вами. Еще раз прощайте. Ян».

Гарда опустила голову на стол и тихо зарыдала.

– Отдайте записку мне, – жутким, сдавленным голосом произнесла миссис Помфрет.

Фокс допустил оплошность, повернувшись к ней. Стоило ему отвести глаза, как Помфрет прыгнул вперед, всем телом навалился на Фокса, повалил его на пол вместе со стулом и вцепился в скрипку. Но тут кто-то, словно большая хищная кошка, прыгнул на Помфрета, и тот рухнул на пол к ногам Фокса. На спине Помфрета сидела Геба Хит. Время словно застыло, но Фокс, тут же опомнившись, бросился к ним… и Феликс Бек, и Адольф Кох тоже.

Чуть позже, поднявшись на ноги, Фокс обнаружил, что скрипку прижимает к груди Уэллс, личный секретарь миссис Помфрет. Впервые за все время Уэллс прямо обратился к детективу, и в его голосе была дрожь:

– Телефон подключен к линии, сэр.

– Благодарю, – сказал Фокс. – Наберите Спринг семь-три-один-ноль-ноль.

Примечания

1

Джо Луис (1914–1981) – американский профессиональный боксер, выступавший в тяжелой весовой категории. – Здесь и далее примеч. перев.

2

Текумсе (1768–1813) – вождь индейского племени шауни, сражавшийся с американскими поселенцами на стороне Британии.

3

По шкале Фаренгейта. Примерно 32 °С по Цельсию.

4

Уильям Гладстон (1809–1898) – британский государственный деятель и писатель; политик либеральных взглядов, четырежды избиравшийся на пост премьер-министра.

5