тянет, считай, что дешево отделался. Понижение в должности, в звании, «безопасник» корабельный с тебя не слезет в ближайшее время — уж точно. И помни, капитан, если вытворишь еще раз такое — то не только сам получишь по всей строгости закона, но еще и те, кто взяли тебя на поруки. А это чуть ли не весь экипаж «Химеры», начиная от твоего борт-механика, заканчивая командиром корабля! Надеюсь, понимаешь, насколько все серьезно?

— Сэр, разрешите, но я не согласен, чтобы столько разумных зависели от моего поведения! — возмутился Брен. — Я ведь нарушил основы! За это положено суровое наказание, как в Империи!

— Ты ведь, капитан даже не понял, да, какую глупость совершил? — снисходительно посмотрел на него Брен.

— Нет, сэр, — признался Томакс.

— Я так и думал, — хмыкнул Астарион. — Ох, летуны… Научитесь читать хоть какие-то книжки, кроме своих руководств по летной эксплуатации или что у вас там еще вместо букварей. Механик, — он посмотрел на Алекса, — знаешь почему твой командир столько времени просидел в изоляторе?

— За совершенное преступление…

— Угу, — обреченно вздохнул Астарион. — Преступлением оно является тогда, когда есть последствия. У меня следователь убил кучу времени на то, чтобы выяснить кто из экипажа «Химеры» видел факт нарушения и применения физической силы, что могло бы стать основанием для наличия последствий в виде нарушения авторитетов, тлетворного влияния на военнослужащих и так далее. Кроме вас четверых — вообще ни один не видел. Так что, дружно пишите подписки о неразглашении произошедшего и чтобы ни одному разумному не рассказывали за рамками дисциплинарного производства! Это ясно?!

— Да, сэр, — отчеканил Алекс.

— Сэр, но ведь весь экипаж знает…

Астарион посмотрел на арестованного как на идиота.

— С них со всех аналогичные подписки взяли когда допрашивали, — пояснил подполковник. — Короче, дело передадут в дисциплинарное производство на борт «Химеры». Твои вещи уже собирают, капитан, освободят как подготовят все необходимые документы. И если еще раз, — в голосе Астариона прозвучала угроза, — напишешь в своем рапорте, что ты совершил преступление, будешь настаивать на этом в ходе допросов, из-за чего моим парням придется отрабатывать не только версии «потерпевшей» стороны, но и твои, чтобы доказывать факт отсутствия преступления, я лично сделаю все, чтобы ты до конца своих дней ничего, что способно в воздух подняться, не пилотировал. Понял меня, капитан?!

— Да, сэр, — отчеканил Брен.

— Погодите-ка, — зачесал затылок Алекс. — То есть он просидел здесь все это время, потому что настаивал на том, что он совершил преступление?

— По имперским законам да, это было бы преступление, — подтвердил Астарион. — В Доминионе это дисциплинарный проступок. Довольно серьезный — за такое обычно выгоняют.

— А что, были уже такие случаи? — удивился Брен.

— Думаешь первый, кто бывшему «ополченцу» нос разбил? — хмыкнул Астарион. — Да нет, не первый. И даже не десятый или сотый. Наша с Пеллеоном недоработка была в том, что мы эти факты замалчивали. Ну теперь радуйся, капитан. Благодаря твоему случаю, «безопасники» еще и правовое просвещение для военнослужащих будут проводить. И наглядно, с выеданием мозга, донесут до каждого что нужно, а что не нужно делать. Раз у вас самих не хватает мозгов изучать доминионское право, будут вам объяснять что к чему в государстве и за его пределами.

— То есть, по факту его и не осудили бы? — сведя губы, Алекс посмотрел на Томакса еле сдерживаясь от ярости. — То есть, он столько времени проторчал тут из-за своего упрямства?!

— Из-за его упрямства и позиции «я совершил преступление», — пояснил Астарион. — Не кипятись, борт-механик. Я б сам его с удовольствием пропустил через все моральные «по всей строгости», но выговорился, отлегло…

— Сэр, в свою защиту я должен сказать, что считал будто уголовные законы Доминиона и Империи идентичны до сих пор, — Томакс заерзал на стуле. — И расценивал свои действия как преступление…

— В общем и целом, проблема решена, — объявил полковник Астарион. — Ставь отпечаток руки на документе, Брен, что уведомлен об изменении статуса разбирательства с уголовного на дисциплинарное. И собирай вещи — выметайся из моего учреждения. И чтоб больше никаких «залетов». Не то…

— Пинок под зад, — повторил Томакс. — Я понял, сэр.

Пробежав глазами по написанному на экране деки, офицер приложил ладонь к экрану.

Умное устройство считало отпечаток ладони и пальцев, сверило его с базой и выдало подтверждение.

Все, на этом самое страшное закончилось.

Посмотрев на своего отнюдь не дружественно настроенного борт-механика, пилот скоростного бомбардировщика поинтересовался:

— Сэр, разрешите остаться в изоляторе, пока мои соратники не передумают со мной расправляться самым изощренным способом, на какой только способны? — поинтересовался он.

Ноздри Астариона раздулись, словно крылья мыше-ястреба.

— ВО-О-О-О-ОН!

* * *

В тактическом зале «Алого рассвета» было тихо и пусто.

Эрик приказом отправил офицеров из отсека.

Следовало подумать над очень многим.

В частности — над тем, какие сведения ему будут доставлены относительно операции в других секторах.

— Прибыли посыльные корабли из второстепенных систем, — контр-адмирал Шохаши поднял глаза на приблизившуюся к тактическому голотерминалу леди Ассаж.

Датомирская ведьма, щеголяя облегающим нарядом с открытыми частями тела, с неизгладимой ухмылкой-улыбкой на лице приблизилась к устройству с противоположной от Эрика стороны.

Наброшенный на голову капюшон, облегающие штаны и безрукавка, несколько длинных отрезков материи, выступающие в роле узкого плаща и фрагментированной юбки «в пол».

И все это подчеркивается ее бледной кожей так же сильно, как если бы она вообще не носила этого тряпья.

На кой хатт одеваться таким образом на военном корабле?

Эрик считал, что ведьма делает это специально, в качестве небольшой мести за свое задание в Чилунском Разломе.

Потому как до путешествия туда она старалась прикрывать обнаженные участки тела, а не подчеркивать их.

Командир эскадры «Красная заря» провел большим пальцем по гравюре с изображением Ирен, закрыл крышку хронометра и торопливо сунул устройство в карман кителя.

— Вам бы подыскать для себя униформу, подходящую под положения Устава, леди Вентресс, — беззлобно посоветовал он подчиненной.

— Хм, — фыркнула она. — Вам бы тоже не мешало сменить униформу, контр-адмирал.

Эрик бросил взгляд на альдераанский военный мундир и перевел взгляд на стоящую перед ним женщину.

— У меня есть персональное разрешение от гранд-адмирала Трауна на ношение данного типа формы одежды, — спокойно отреагировал он на замечание без смысла от командира наземных сил «Алого рассвета».

— Напоминает о славном прошлом? — поинтересовалась она, подняв вверх бровь, демонстрируя свой интерес к ответу на озвученный вопрос.

— Вроде того, — безэмоционально ответил Шохаши.

— Вот и у меня так же, — и снова эта раздражающая ухмылочка. — И, представьте себе, когда я согласилась на эту работу, все тот же разумный, выдал мне индульгенцию на свободный