Стяжанья жажда рушит договор

Да безрассудный гнев.

Здесь нужно привести еще следующее место из Августина («Против Фавста», кн. XXII, гл. 74): «Жажда вредить, жестокая мстительность, неумолимость души, воинственная дикость, стремление к власти и тому подобное – все это влечет справедливое осуждение войны».

3. Но все это при наличии причины оправдательной подает лишь повод для обвинения в преступном действии; самая же война не становится от того несправедливой, так что она не порождает обязанности возмещения (Коваррувиас, указ. соч., 1, 2; Каэтан, на II, II, вопр. 40, ст. 1; Сильвестр, на слово «война», 2; Summa Angelica, слово bellum, 5; Тровамала, Summa, слово belluin, 3 и 8; Фома Аквинский, II, II, 66, 8).

Глава XXIII

О причинах сомнительных

I. Источник сомнений в области нравственности.

II. Не должно ничего предпринимать против голоса совести, хотя бы ошибочного.

III. Отклонение суждения в противоположные стороны доводами, почерпнутыми из самого дела.

IV. Или силой авторитета.

V. Если сомнение возникает в ту или другую сторону в деле важном и надо выбрать что-нибудь одно, то следует выбирать то, что более безопасно.

VI. Отсюда вытекает, что в таком случае необходимо воздержаться от войны.

VII. Войны можно избегнуть путем конференции.

VIII. Или же путем третейского суда; об обязанностях христианских государей по отношению к воюющим сторонам.

IX. Или даже с помощью жребия.

X. Может ли быть дозволен поединок во избежание войны?

XI. Владелец имеет преимущество при сомнении в ту или другую сторону.

XII. Если же ни та, ни другая сторона не являются владельцами, то в таком сомнительном случае вещь следует поделить.

XIII. Изъяснение с помощью подробных расчленений вопроса о том, может ли война быть справедливой для обеих сторон.

I. Источник сомнений в области нравственности

В высшей степени верно написано Аристотелем («Этика Никомаха», I, 1), что в области нравственности достоверность достигается не так, как в дисциплинах математических. Это происходит оттого, что математические дисциплины отвлекают форму от всякой материи, а также оттого, что самые формы преимущественно не имеют ничего промежуточного[1081], как, например, между прямыми и кривыми нет ничего посредствующего. Напротив, в области нравственности даже незначительные обстоятельства изменяют материю, а формы, о которых идет речь, обычно имеют нечто промежуточное[1082], с таким простором, что склоняются то в ту, то в другую сторону. Так, между тем, что надлежит делать, и тем, что делать воспрещено, имеется нечто среднее, а именно – то, что дозволено делать. И это приближается то к одной, то к другой стороне. Отсюда проистекает нередко двойственность, как в сумерках или при нагревании холодной воды. Это и есть то, что, по словам Аристотеля, «часто создает трудность в выборе, чему именно отдать предпочтение в суждении» («Этика Никомаха», III). Андроник Родосский говорит: «Трудно отличить поистине справедливое от того, что лишь кажется таковым».

II. Не должно ничего предпринимать против голоса совести, хотя бы ошибочного

1. Главным же образом необходимо иметь в виду, что если даже что-нибудь и справедливо на самом деле, но если исходит от того, кто, взвесив все, считает это несправедливым, то такое действие – порочно. Об этом апостол Павел говорит (Посл. к римлянам, XIV, 23): «То, что не творится верою, есть грех». Здесь «вера» означает суждение о деле[1083]. Ибо Бог дал руководителем силу суждения о человеческих поступках, а если пренебречь ею, то дух одичает.

2. Часто, однако, бывает так, что суждение не может дать четкого решения, но колеблется. Если такому колебанию невозможно помочь тщательным разбором, то должно следовать следующему правилу Цицерона («Об обязанностях», кн. I): «Правильно предписывают те, кто воспрещает предпринимать что-нибудь, когда есть сомнения[1084], справедлив или нет какой-либо поступок». Еврейские учители говорят: «В сомнительном деле воздержись». Но воздержание неуместно там, где каждому открыта возможность поступать во всяком случае так или иначе, хотя то и другое и представляется сомнительным. В таком случае, стало быть, нужно избрать нечто, представляющееся нам менее противоречащим справедливости (Коваррувиас, tom. I de matr. p. 2, с. 7, 2, 9). Ибо когда невозможно избегнуть выбора, то наименьшее зло заменяет добро. «Мы должны избирать меньшее из двух зол», – говорит Аристотель («Этика Никомаха», II, 9). У Цицерона сказано: «Из зол каждый должен выбирать меньшее» («Об обязанностях», III). Квинтилиан полагает: «При сравнении зол меньшее зло занимает место блага».

III. Отклонение суждения в противоположные стороны доводами, почерпнутыми из самого дела

В большинстве же сомнительных обстоятельств после некоторого рассуждения дух не пребывает в нерешительности, но склоняется в ту или другую сторону[1085] доводами, почерпнутыми из самого дела или из мнения, исходящего от суждений других людей, которые высказываются о том же деле (Васкес, на I, II, спор 62, гл. I, 1; Медина, на I, II, вопр. 14). Ибо и здесь подтверждается изречение Гесиода[1086], что лучше всего знать что-либо самому, а затем – заимствовать знание из чужого запаса. Доводы из самого дела заимствуются из причин и из сопутствующих обстоятельств.

IV. Или силой авторитета

Но для правильного уразумения таких доводов необходимы также известного рода умение и опытность. Кто этим не обладает, тот, дабы составить надлежащее суждение, вынужден выслушивать советы мудрых (Витториа, «Сообщения об Индии», I, 12; «О праве войны», 21 и 24). Ибо «является допустимым», то есть заслуживает доверия, по свидетельству Аристотеля, «то, что соответствует мнениям, разделяемым всеми или большинством, или, наконец, мудрыми; из последних же – всеми или большинством, или наиболее выдающимися» («Тоника», I). И этим способом суждения преимущественно пользуются цари, которые едва ли имеют досуг изучить или взвесить существенные особенности искусств.

Мудрость свою сообщает царям сонм мудрецов.

Аристид в речи «О согласии», обращаясь к родосцам, сказал, что подобно тому как в вопросах факта признается за истину то, что подтверждается наибольшим числом достоверных свидетельств, так и в отношении мнений надлежит следовать тем из них, которые поддерживаются наибольшим числом самых выдающихся советчиков. Например, древние римляне предпринимали войны не иначе как запросив мнения коллегии фециалов, учрежденной для этой цели. Христианские же императоры никогда почти не начинали войн, не выслушав епископов, чтоб получить их наставления на случай, если что-нибудь могло причинить ущерб религии.

V. Если сомнение возникает в ту или другую сторону в деле важном и надо выбрать что-нибудь одно, то следует выбирать то, что более безопасно

1. Может во многих спорных вопросах случиться так, что с обеих