Феннер взглянул на часы, затем в окно. Эвелин должна была появиться с минуты на минуту.

Эвелин сидела за рулем белого «паккарда» и мчалась на свидание. У нее сегодня было не одно свидание, но назначены они были почти на одно время.

Выскочив на Балтимор-сквер, она проехала три квартала и остановилась на углу Карин-стрит за почтовым фургоном. Выйдя из машины, она подошла к фургону и постучалась в дверцу цельнометаллической коробки, где не нашлось места даже для крошечного окошка.

Дверца открылась, и она влезла в тускло освещенный салон.

Сидящий в салоне здоровяк стряхнул с сиденья тряпки и предложил даме сесть.

– У вас оборудована машина? – спросила она.

– Да, мисс Фричетт. Здесь есть второе дно в виде гроба, люк закрывается резиновой дорожкой, а сверху мы кладем мешки с маркировкой почты.

Эвелин на секунду представила себе, как Феннера погрузят в железный ящик и повезут на казнь к Чарли. Неравноценный обмен Феннера на Чарли. Будь ее воля, она оставила бы себе Феннера. К ее собственному удивлению, ей понравился этот парень с открытой обаятельной улыбкой и сильными руками. Ей хотелось попасть в эти руки, и она позволит ему взять себя в первый и последний раз в жизни. Все дело в том, что воля Эвелин состояла из разума и денег. Она трезво смотрела на вещи. Феннер – смертник и никогда не получит своих денег. Чарли слишком крепко стоит на своих коротеньких ножках, он врос ими в землю, и его не свалить. За Чарли стоит капитал. Твердый капитал. Чарли будет покладист в ее руках, как пес, и проживет он недолго. Эвелин все рассчитала и не задумывалась о выборе.

– После двенадцати ночи подъедете к дому номер 936 по Мейкоп-авеню. Машину оставьте за углом. Третий этаж, первые два окна слева от подъезда. Наблюдайте из подворотни напротив, я подам сигнал. Подниметесь через пятнадцать минут после того, как погаснет свет. Снотворное должно попасть в кровь. Он очень опасен, и мы не можем рисковать. Этот парень нужен боссу живым.

– У вас есть оружие? – спросил один посыльный.

– Я знаю свою работу. И помните, что машину подгоните к подъезду только после того, как погаснет свет. Двоим подниматься незачем. Один справится. Феннер не мраморный. Квартира девять. Дверь останется открытой. Спальня напротив входной двери, через гостиную.

– Все ясно, мэм. Мы будем точны.

Эвелин вышла из фургона и пересела в свою машину. Ей необходимо было заехать на квартиру и приготовить атрибуты западни. Она не заметила, что на другой стороне улицы стоял бежевый «форд» и, когда Эвелин отъехала, «форд» последовал за ней. Она не ждала никаких неожиданностей, все уже выстроено по цепочке, выверено по секундам и разложено по полочкам.

Эвелин положила шприц со снотворным под кровать. Ей нужно только опустить руку и орудие попадало в ее гибкие пальчики. После такого укола человек терял ориентацию, его конечности становились парализованными, и через секунду он засыпал. Эвелин положила в ящик ночного столика наручники и вышла в гостиную. Один пистолет она спрятала в бар, задвинув его за бутылки, второй за каминные часы, а третий – в верхний ящик тумбочки, на которой стоял граммофон с пластинками.

На стол была постелена белая скатерть, поставлена ваза с цветами и фрукты. Эвелин осмотрела квартиру еще раз и, не заметив ничего подозрительного, ушла. Машину ей пришлось оставить во дворе и взять такси. Она опаздывала, и это ее злило. День сегодня шел не так, как ей бы хотелось. Эвелин нервничала, делала лишнее, забыла напудрить свой носик, но трижды лазила в сумочку без особой надобности. Она не думала, что такое простое задание заставит ее так волноваться.

Эвелин успокаивала себя тем, что на деловые свидания она никогда не опаздывает, а сейчас она торопилась на любовную встречу. Она поверила в это, и ее щеки раскраснелись.

Сбросив плащ, она вошла в зал и осмотрелась.

Высокий статный метрдотель поинтересовался:

– Мадмуазель одна?

– Меня ждут за седьмым столиком.

– Разрешите я вас провожу.

– Конечно. В этих лабиринтах можно запутаться.

Мэтр шел впереди, Эвелин следовала за ним, осматривая крохотные залы, где стояло по четыре столика.

Желтый зал, красный зал, синий зал и в зеленом ее ожидал герой сегодняшнего дня.

Он встал ей навстречу и поцеловал руку. Это была одна из редких пар, которая радовала глаз.

– Артур, можешь принести нам что-нибудь легкое, – попросил Феннер метрдотеля, не отрывая глаз от дамы. – Да, и обязательно, ваш фирменный мускат, а потом перейдем к курице «Оливье».

– Все будет сделано, месье, не беспокойтесь.

Короткий поклон – и мэтр ретировался.

– Здесь замечательно! – воскликнула Эвелин с изумлением. Она не пыталась скрыть своего волнения. – Я даже не знала, что есть такие чудесные островки в вашем противоречивом городе.

– Они существуют везде, Эвелин. Все зависит от того, кто и в каком настроении посещает их. Этот островок – один из моих любимых. Я заранее заказал обед и, надеюсь, вы не будете разочарованы. Я хочу, чтобы вы попробовали курицу «Оливье» – одно из лучших блюд французской кухни. Готовят ее здесь отменно. А пока мы выпьем немного аперитива. Вы не против?

Эвелин, неотразимая в своем абрикосовом платье, улыбнулась ему.

– Чем же это блюдо уникально? – спросила она, только чтобы не молчать и не выдавать своего состояния до конца.

– О, это очень сложно! Вы ведь, очевидно, знаете, что Оливье был одним из самых великих мастеров французской кухни, можно его назвать художником стола. Приготовление любого его блюда – это трудоемкое дело. Помимо всяких специй, требуется семь желтков, крем, коньяк и много такого, о чем я не подозреваю. Соус готовится отдельно. Черт! О чем я говорю… Мне кажется, что мы не виделись целую вечность! Но такой красивой женщине, я готов показать все самое уникальное и лучшее в этом городе.

– Я скучала по вас, Олин. И очень огорчена, но у меня для вас не очень хорошие новости. Завтра я улетаю в Нью-Йорк.

– Как? Завтра!?

– Да. Мы закончили работу, но показов в Чикаго не будет. Приехал наш босс и потребовал, чтобы его лучшая коллекция сначала была показана в Нью-Йорке, а уж потом ее можно будет показывать по всей стране.

– А если плюнуть на всех боссов и остаться здесь? У меня есть деньги, я могу обеспечить вам хорошую жизнь. Я не предлагаю вам идти на содержание, но через полгода у меня будут расправлены крылья, и мы сможем уехать на край света и жить, как в сказке!

– Я люблю сказки, Олин. Я люблю их слушать, но жизнь отличается от сказок. У меня контракт и я обязана его выполнять.

– Неужели эта работа так важна для вас?!

– Она стабильна. Вашей влюбленности может прийти конец и что тогда?

Их разговор походил на торг. Если отбросить в сторону любовную маску, то они говорили о сделке, которую могли заключить в жизни, а не в сказке. В этот момент правду ото лжи было очень трудно отличить, но ясно оставалось одно: кто-то должен был идти на риск.