зимнюю ночь. Пока люди Адер не вернулись с отказом.

Он спросил, почему она отказалась.

– Сказала, она довольна тем, что есть, – покачал головой сержант.

Узкая щель под мостом показалась вдруг тесной, твердой, холодной. Едва солдаты Адер скрылись из виду, Акйил вылез и через город добрался до лавки Гелты Юэль.

За пять или шесть шагов до двери один из сторожей поднял руку.

– Прошу вас остановиться здесь, сударь.

Кажется, Акйила впервые в жизни назвали «сударем». Он остановился, с улыбкой показал пустые руки.

– Я пришел повидать Гелту.

– Госпожа Юэль принимает только по договоренности.

– Я бы хотел договориться о встрече.

Солдат покосился на его рваный балахон.

– Вы можете условиться через меня. Меня зовут Лорс. Я распорядитель госпожи Юэль.

Он с похвальным успехом скрыл сомнение в голосе, но кожа вокруг глаз натянулась и губы чуть скривились книзу, так что, увеличь этот изгиб раз в тысячу, получилась бы презрительная гримаса. Однако Акйил ожидал еще менее любезной встречи. Собственно говоря, он думал, что его тычками и угрозами – а может, и обнажив мечи, – погонят прочь, не дав и слова сказать. Достойно удивления, если с таким богатством хозяйка хотя бы задумается о свидании с безвестным монашком-оборванцем, но Гелта, конечно, и не задумывалась. Одно из преимуществ богатства: можно нанять людей, которые будут любезными за тебя.

– Должен вас уведомить, – сказал Лорс, – что госпожа Юэль очень занята. Встреча с ней возможна не ранее весны.

– Теперь как раз весна.

– Весны будущего года.

Акйил улыбнулся шире прежнего, запустил руку за пазуху – и застыл, когда сторожа по обе стороны двери обнажили мечи.

– Сожалею, – без тени сожаления в голосе проговорил Лорс. – Мои люди иногда проявляют излишнее рвение.

Весь опыт Акйила подсказывал, что стражники выхватывают мечи по одной из двух причин: чтобы напугать или чтобы убить. Судя по лицам, эти пугать не собирались.

– Как я заметил, вы не попросили их спрятать клинки.

– Я и сам порой страдаю избыточным рвением, – тонко улыбнулся Лорс. – Прошу вас медленно извлечь руку из-под одежды.

– У меня кинжал, – сказал Акйил.

– Если вы намерены мне угрожать…

– На продажу.

Он медленно, лопатками чувствуя нацеленные в спину арбалетные болты, извлек руку с зажатой между двумя пальцами рукоятью кинжала. От черенка в кожу просачивался холод. Вокруг черного как ночь клинка мир казался темнее.

– Год – это долго, – заговорил Акйил, приподнимая оружие. – Если Гелту мое предложение не интересует, я охотно отнесу кинжал в другое место.

* * *

Каждый, не только поднаторевший в искусстве наблюдения монах хин, заметил бы, что жизнь не пощадила Гелту Юэль. Ей наверняка было немногим больше сорока, но рядом с ее креслом под рукой стояла изящная трость.

Вернее было бы сказать, под уцелевшей рукой.

На месте второй шелковый рукав свисал к поясу от самого плеча.

Лицо от виска до ворота было обтянуто гладкой рубцовой кожей. Как будто кто-то сунул ее головой в огонь. Она выбривала половину черепа, хотя с другой стороны черные волосы ниспадали ниже плеч. Глаз на обожженной половине был стеклянным, но второй глядел умно и проницательно. И, к удивлению Акйила, женщина улыбалась.

– Вот уж не ожидала, – заговорила она. – Ты кто? Нищенствующий монах? Отшельник?

– Монах, – кивнул Акйил.

– Монах! Вот будет интересно!

Говорила она сочным, радостным, красивым голосом – такой не наскучит, сколько ни слушай.

– Надеюсь, – ответил Акйил, – это будет еще и выгодно для нас обоих.

– Выгода… какая скука, – пренебрежительно отмахнулась она. – Ты думаешь, я занимаюсь этим ради денег?

– Обычно купцы предпочитают, чтобы им платили.

– Разумеется. Справедливо. Я люблю вино и проводить зиму за городом, но это побочная выгода. А занимаюсь я этими вещицами прежде всего… – она подмигнула ему живым глазом, – ради историй.

– Ради историй? – поднял брови Акйил.

– Ну конечно ради историй. Разве монахи не рассказывают историй?

Она подняла трость и повела ею.

Таких магазинчиков он в жизни не видал и вообразить не мог. Здесь не было витрин, прилавков, шкафов, полок с товаром. Стены из белого мрамора, пол тоже, хотя его почти весь скрывали затейливые коврики. Тянувшиеся вдоль одной стены полки красного дерева были уставлены переплетенными в кожу томами, на вид древними, как сама земля. На стенах висели свитки со следами времени: один с рисунком цветущей ветви, другой с воином в каком-то незнакомом Акйилу церемониальном наряде, третий с горным водопадом. Посреди стола красовалась стеклянная миска невиданной величины. В ней выписывали ленивые круги переливающиеся голубым и розовым рыбы – большие, с ладонь. Акйил на сразу понял, на что указывала ему Юэль – на крошечный выщербленный нож в деревянной люльке на резном столбике.

– Этим ножом, – сказала женщина, – перерезали горло антерскому королю-волку.

– Не знал, что в Антере бывают короли-волки.

– С тех пор не бывает, – колокольчиком рассмеялась она.

– А с виду – глянуть не на что.

– В том-то и штука. К королю-волку не допускали ни с каким оружием. Этот нож, такой маленький, убийца спрятала в волосах. – Женщина указала под ноги Акйилу, на выжженное на ковре неопрятное пятно. – А вот еще: ожог от первого кеннинга Ришиниры. Она была совсем ребенком, не осознавала себя личем, пока брат не разозлил ее так, что девочка подпалила ковер. В каждой вещи сокрыта история.

Юэль перевела трость на него.

– История и в твоем одеянии. И не одна, как мне представляется.

На миг Акйил заново ощутил кожей жар горящего Ашк-лана, впитывающуюся в грубую ткань кровь своих ран.

– Я охотно его продам, – сказал Акйил.

– Может, в другой раз. После того, как покоришь мир или откроешь новую веру, построишь или разрушишь славную крепость. Пока же меня интересует… – Она кивнула на лежавший посреди стола кинжал. – Что это?

– Не знаю, – покачал головой Акйил.

– Откуда взял?

Именно этого вопроса он ждал и тщательно обдумал ответ.

– Нашел в келье настоятеля моего монастыря.

– Нашел? Или украл? – Взглянув на его лицо, она отмахнулась. – Пожалуйста, не строй обиженного. Глаз у меня всего один, но клеймо я разглядела. Монах ты или не монах, а вор наверняка.

– Люди меняются.

– Не замечала.

– Монастырь погиб. – Он скроил горестную мину. – Сгорел дотла. Всех монахов перебили. По-моему, взять у мертвого – не воровство.

– Лежащие по всему миру в могилах люди с тобой бы не согласились.

– Охотно выслушаю их доводы, – пожал плечами Акйил.

Юэль снова засмеялась:

– Знаешь, как я лишилась руки и глаза?

– В карты проиграли?

– Грабила могилу наложницы Хакти.

– Опасно недооценивать наложниц.

– Скорее, евнухов, которым поручено охранять гробницы. – Она поморщилась, тронув обожженную щеку. – Словом, мне нет дела, краденый этот нож или