На мгновение он впал в отчаяние, решив, что ему никогда не добраться туда, куда он направлялся, и она догонит его, но теперь он подумал: нет, я могу воспользоваться этим к своей выгоде. Это ей нужно смотреть в оба. Победителем выйду я, а не она. Даже осечки и то, что на первый взгляд кажется неудачей, можно использовать к своей выгоде, если у тебя позитивный ум и ты правильно настроен, если вселенная всегда в той или иной мере поддерживала тебя, потому что ты принес ей больше пользы, чем кто-либо другой, лучше, чем кто-либо другой, знал ее тайные рычаги и пружины.

Он лежал, частично скрытый камышом вокруг, дожидаясь ее появления. Засунул руку в карман, где лежали ножи, вытащил один из ножен. Когда она с трудом, запыхавшаяся и мокрая, выбралась на остров, он увидел, что она таки потеряла его. Теперь преимущество было у него. Он слегка приподнялся на одном локте и со всей силы бросил нож.

Метание ножей не было его сильной стороной, да и этот нож не был метательным. Оружие перевернулось несколько раз в воздухе, отражая оранжевый отблеск пламени, бушевавшего повсюду вокруг. Вероятно, она заметила приближающийся блеск, потому что стала приседать и инстинктивно начала поднимать руку с этой стороны, чтобы отбить летящий нож.

Нож рукояткой с силой ударил ее в висок, содрал кожу на голове и на руке (которой она пыталась защититься и в которой держала пистолет) и пролетел дальше. Мгновение спустя после этого удара в темноте мелькнула вспышка, раздался грохот выстрела, звук выстрела здесь прозвучал не так громко и резко, как в туннеле под домом. Он увидел, как пистолет выпал из ее руки, а сама она запнулась, остановилась и стала падать.

Он увидел, куда упал пистолет, хотя тот, подпрыгнув, исчез в высокой траве по другую сторону острова. И все же он знал, где его искать. Он с трудом встал на колени, почувствовав непонятно откуда взявшийся приток сил. Его руки вцеплялись в грязь, траву, землю, наконец он все же сумел приподняться на корточки и встать в полроста, готовясь к броску по траве, пока девчонка вихлялась рядом, шаталась, словно пьяная, глядя на него, а он, припадая на одну ногу, преодолел пару метров, двигаясь к тому месту, где упал пистолет.

Тут он понял, что ему нужно было просто убить ее ножом, — ведь у него в кармане оставался еще один. Но он уже нацелился на этот пистолет, который был не так уж и важен; важно было убить ее, прежде чем она убьет его. Пистолет вообще не имел никакого значения. Что было у него в голове? Он повел себя, как идиот. И тут он увидел его — пистолет лежал среди камышей на расстоянии ладони от темной посверкивающей воды.

Он бросился головой вперед, вытянув руку, упал на землю, его пальцы сомкнулись на стволе, отчаянно вцепились в него, постарались развернуть, и тут ему удалось помочь себе второй рукой и наконец взять пистолет, как полагается. Он перекатился на спину, предполагая, что увидит, как она бежит к нему, прыгает на него, сжимая нож, который он бросил в нее, или собираясь вцепиться ногтями в его горло.

Но ее не было. Он сел, постаравшись сделать это побыстрее, ноги у него дрожали, грудь вздымалась, дыхание со свистом вырывалось из легких. Он встал на нетвердые ноги и увидел ее — в камышах чуть поодаль. Она пыталась вернуться на сухую землю.

С одной стороны занимались огнем новые деревья, на них в темноте плясали языки пламени, освещавшие сараи, где покоились маленькие корабли. Он даже видел некоторые из них: один на колесной люльке у пристани, другой неподалеку в воде. Некоторые сараи были окружены горящей травой и упавшими ветками, пламя начинало лизать металлические стены, подкрадывалось к свесам плоских крыш. С дерева упала горящая ветка, подняв столб искр, пробила крышу ближайшего сарая.

Он медленно пошел на трясущихся ногах, тяжело дыша в теплом, опаленном огнем воздухе, направляясь к тому месту, где девчонка пыталась вылезти из грязи из помятого, поломанного камыша. По лицу ее стекала кровь из раны от удара рукоятью ножа.

Часть его хотела сказать ей, что он по-прежнему не верит, что она — та, за кого себя выдает, но даже если и так, ему плевать. Победители побеждают, успешные добиваются успеха, агрессия, упорство и безжалостность одерживают победу — кого это может удивить? Так устроена жизнь. Ничего личного. Впрочем, нет, все очень личное, сучка чертова.

Но ему не хватало дыхания сказать ей все это.

— Сука! — проговорил он, когда она выползла на сухое место перед ним. Он стоял над ней, направляя пистолет на ее растрепанную голову. Он сказал это громко — сколько ему хватило сил, но получился всего лишь какой-то сиплый звук. Она бросилась на него, занося руку. Она нашла нож, который он метнул в нее, — за ним она и уползла в камыши. Клинок вонзился ему в ногу, в голень ниже здорового колена, отчего боль прошла по всему его телу — через позвоночник отдалась в голове.

Он вскрикнул, отшатнулся, ухватил пистолет двумя руками и чуть не упал, когда девчонка рухнула на бок, потеряв равновесие от попытки удержать нож, который теперь торчал из его ноги.

— Ах ты, черт!.. — взвизгнул он.

Он выровнялся, выпрямился, невзирая на боль прицелился и нажал на спусковой крючок.

Спуск заело. Он нажал сильнее, попытался взвести боек еще раз, но затвор не двигался. Его пальцы словно потеряли способность двигаться. Он попытался взять пистолет другой рукой, но даже это оказалось ему не по силам. Его руки словно так захолодели, что не подчинялись приказам мозга. Он услышал, что издает какие-то кошачьи, хнычущие звуки, посмотрел на пистолет сбоку — может, он не снят с предохранителя, но предохранитель находился в боевом положении. Он попытался еще раз, но ничего не получилось. Он попытался зашвырнуть его, но тот словно прилип к ладони. Наконец все же пистолет соскользнул в темноту. Он полез в карман за вторым ножом, но потом — пошатываясь, чувствуя, что вот-вот готов потерять сознание — понял, что не может вытащить нож из ноги.

Девчонка все еще лежала на земле у его ног. Она, казалось, снова пытается встать, но ей это не удалось, и она снова свалилась на мягкое место, закинув руку назад, чтобы не упасть на спину.

Он нашел второй нож в кармане, вытащил его из ножен. Где-то сбоку краем глаза он видел множество маленьких взрывов, напоминающих фейерверк. Свет вспыхивал повсюду. Что-то со свистом проносилось над его головой. Он шагнул к ней, она посмотрела на него затуманенным взглядом.

И тут его ухватило, выровняло что-то извне, приковало к земле, обездвижило, словно все его части застопорило: мышцы, скелет — всё.

Девчонка посмотрела на него, и что-то в ее лице изменилось. Оно, казалось, расслабилось, ее плечи и грудь сотряслись, словно от смеха.

— Ага, — проговорила она, подтягивая под себя ноги, поднимаясь. Наконец она встала на колени. Пощупала голову с той стороны, откуда стекала кровь, посмотрела на ее темные пятна у себя на руке в свете оранжевых вспышек, потом перевела взгляд на него.

Он не мог пошевелиться. Просто не мог пошевелиться. Но он не был парализован (чувствовал, как напрягаются его мышцы, пытаясь сдвинуть его с места), но его застопорило, словно он был заколдован, совершенно обездвижен.