Через много лет, уже взрослым, я вернулся в город, где прошло мое детство, и был поражен жалким состоянием своего давнишнего неприятеля. Дом оказался невысоким – всего-то восемь этажей! – его первый этаж был густо покрыт граффити, а большая часть стекол выбита. Дом пустовал, и я почему-то ужасно обрадовался такому положению вещей. То ли во мне проснулась мстительность, то ли в глубине души я всерьез полагал, что в этих серых стенах не может случиться ничего хорошего, так что пусть уж лучше приходит в упадок.

Как бы там ни было, но я уже давно не боялся этого дома. Не могу сказать, что его появление меня обрадовало, но сие происшествие относилось скорее к забавным, чем к трагическим. Я сбавил скорость до минимальной и осторожно поехал навстречу убогому кошмару своего детства.

Разумеется, дом не исчез. Но проехать сквозь это наваждение оказалось ничуть не труднее, чем в случае с гусем.

– Глупости какие, – сердито сказал я себе. – Ну, я узнаю, кто это развлекается! Ох, что будет!

Впрочем, я и сам понимал, что ничего особенного не будет. Все эти наваждения нельзя было считать серьезными неприятностями. То ли глупая шутка, то ли просто ностальгическая экскурсия в золотое детство. Очень даже ничего себе развлечение.

Потом, как я и предвидел, на дороге появилась огромная собака, типичное проклятие рода Баскервилей. Впрочем, «проклятие» исчезло совершенно самостоятельно, не дожидаясь, пока я его зашибу. Кажется, оно само поняло, что не дотягивает – не то что до кошмара, даже до дружеской шутки сэра Мелифаро.

Собаку сменила большая, размером с перекормленного орла, ворона, плюющаяся, как невоспитанный верблюд. Поначалу я недоумевал, но потом вспомнил, что какая-то растрепанная девчонка из соседнего двора по большому секрету поведала мне, что, если ворона плюнет кому-нибудь на голову, этот человек обязательно скоро умрет. Так что призрачная ворона исчезала под мой сдавленный смех: я честно старался оберегать сон сэра Шурфа. Ему предстоял трудный день – еще несколько сотен страниц вполне потусторонней прозы.

А незадолго до рассвета мне довелось встретиться с машиной «скорой помощи», из окон которой выглядывали злобные доктора с огромными, как в мультфильме, шприцами, щипцами и клизмами. Доктора здорово смахивали на генерала Бубуту: такие же бородатые, бровастые «Карабасы-Барабасы». Я не выдержал и наконец заржал в голос.

– Я рад, что ты не скучаешь.

Лонли-Локли все-таки проснулся и теперь внимательно оглядывался по сторонам. Словно бы проверял, не рухнуло ли что-нибудь в мире за время его отсутствия.

– Я настолько не скучаю – слов нет, – проникновенно сказал я. И поведал ему историю своих ночных приключений.

– У тебя железная выдержка, – одобрительно заметил Шурф, когда я умолк.

– Нет, что ты, – польщенно улыбнулся я. – Просто у меня короткое дыхание, ты же знаешь. Мне просто не хватает основательности, чтобы всю жизнь бояться одного и того же.

– Да, и это, пожалуй, правда, – подтвердил он. – Тем не менее я не знаю, кто еще мог бы провести ночь наедине с собственными детскими страхами и разбудить своего спутника не криком, а смехом. Кстати, твой соотечественник, – он выразительно помахал в воздухе томиком Кинга, – очень хорошо это понимал.

– Да уж, – улыбнулся я. – Этот парень – крупный специалист по превращению нелепых детских ужастиков в настоящий кошмар! А тебе понравилось?

– Понравилось, не понравилось – странный вопрос. Это же не просто книга, а книга из незнакомого мне мира. Пусть не первая, но одна из немногих, которые попали мне в руки. Литературные достоинства текста, как ты понимаешь, волнуют меня далеко не в первую очередь. Впрочем, история сама по себе чрезвычайно увлекательная, хоть и кажется мне не слишком правдоподобной. Этот писатель, кажется, помешан на идее существования некоего «абсолютного зла», в точности как некоторые сбрендившие Магистры минувшей эпохи. Наивное, мягко говоря, представление о порядке вещей.

Огласив свое решение по делу Стивена Кинга, мой строгий рецензент огляделся, пытаясь определить, где мы находимся, и заметил:

– Хорошо, что ты меня разбудил. Надеюсь, мы скоро будем проезжать мимо Пшорри, последнего большого города на нашем пути, на самой границе Ландаланда с графством Вук. Я бы не отказался позавтракать в цивилизованной обстановке, напоследок.

– Если Пшорри – город, обнесенный невысокой стеной с такими забавными светящимися башенками, то мы его миновали часа два назад, – виновато сказал я. – Как раз между собакой и вороной. Думаю, мы уже давно едем по территории графства Вук. То-то я смотрю, вокруг так пустынно! Но если ты в отчаянии, мы можем вернуться в Пшорри и позавтракать.

– Нет, что ты. Завтрак в Пшорри не стоит таких усилий. Я надеюсь, ты можешь добыть из Щели между Мирами какую-нибудь еду? Боюсь, от вчерашнего менкала твоя собака мало что оставила. Да и не дело это – давиться с утра сухим мясом.

– Не дело, – согласился я, останавливая амобилер, чтобы заняться полезными чудесами.

После завтрака сэр Шурф снова зарылся в книгу. Мне ничего не оставалось, кроме как наслаждаться унылым, но изысканным пейзажем: низкорослые вечнозеленые деревья, земля, сплошь покрытая мелкими круглыми камешками, мокрыми от недавно прошедшего дождя, и многочисленные лужи, похожие на крошечные озера. Дорога, впрочем, хуже не стала, разве что немного уже, но это не казалось мне серьезной проблемой. Рассвет уже давно наступил, а навстречу нам не попалось ни амобилера, ни даже телеги. Пустынная это была земля – графство Вук.

– А городов на нашем пути больше вообще не будет? – спросил я своего спутника.

Шурф неохотно оторвался от книги.

– Ну почему же, будут – если их можно назвать городами. Несколько безымянных поселений и множество одиноких хуторов. Но все это ближе к Вукинаху.

– Столица графства Вук? – спросил я.

– Ну да. Хотя «столица» – это громко сказано. Просто огромная крепость графа Гачилло Вука, окруженная древними замками его верных вассалов и домами мастеровых, зарабатывающих на хлеб исполнением немногочисленных желаний этих неприхотливых господ.

– Печальная картина, – хмыкнул я.

– Ну почему же печальная? До сих пор мне казалось, что ты любишь покой и одиночество.

– Вообще-то, люблю, – согласился я.

– Ну вот, не один ты такой. Графство Вук – место, где живут исключительно люди, влюбленные в покой и одиночество. Земли здесь сколько угодно. Графство Вук – единственная провинция Соединенного Королевства, где землю не покупают, а просто селятся, где понравилось, и живут. А люди осторожные, которые боятся посягнуть на чью-то собственность, просят аудиенции у графа Гачилло, дабы он показал на карте, какие территории в настоящий момент пустуют, а уже потом делают выбор, о котором и сообщают своему новому покровителю.

– А почему так? – изумился я.

– Слишком мало охотников жить на таком расстоянии от столицы. Не забывай, это только ты сюда за два дня доехал, а нормальному человеку потребовалось бы никак не меньше восьми дней, чтобы добраться от Ехо до Вукинаха, – да и то если у него очень хороший, новый амобилер и верный напарник, чтобы не останавливаться на ночлег. Да и Очевидной магией здесь заниматься трудно – слишком уж далеко от Сердца Мира.