ближе к правителю и почти шепча ему на ухо, – они все сейчас находятся либо под воздействием яда, либо под воздействием чьего-то навыка. Никто из них не способен держать меч.

Син вдруг нахмурился. Он бросил один косой взгляд на лекаря, словно прикидывал, насколько его информация верна. Нуска вздохнул.

– Я не чувствую их дэ. Совсем.

– Вот оно что, – медленно проговорил правитель и затем выпрямился, уложив обе руки на подлокотники. Син прикрыл глаза, раздумывая. Все застыли в ожидании.

Нуска еще раз осмотрел комнату: стены были украшены дорогими гобеленами, но кое-где пустовали настенные крепления для оружия. Словно…

– Мне начинает надоедать ваше бездарное представление. Возможно, кто-нибудь из вас сегодня озвучит правду?

Сидъяры задрожали. Голос отдавался от стен и высокого потолка, звеня в ушах каждого сурии. Даже Нуска невольно заерзал на месте.

Но все молчали.

– Тогда я не намерен тратить свое время здесь. – Син поднялся.

– П-подождите! Хотите ли вы подписать мирное соглашение?! – вдруг выкрикнул с места один из молодых людей, именно тот юноша, что сопроводил эрда до трона.

На наглеца посыпались косые взгляды, кто-то цыкнул языком. Нуска догадался, что это было грубое нарушение этикета.

– Я не заинтересован в ведении дел с лжецами. Сурии Шаэ Сидъяра может прямо сейчас отправляться на плаху. Не из-за того, что несет ответственность за преступления своего рода, а за свою ложь, – эрд стоял и говорил это таким тоном, словно отчитывал провинившихся учеников.

– Нет! Шаэ не виновата! Казните меня! – вдруг вскочил с места другой рир.

Следом за ним поднялись и другие мужчины, восседавшие за столом. И все они наперебой начали предлагать свою кандидатуры.

– Шаэ не имеет никакого отношения к этому инциденту, Высший сурии эрд Син, помилуйте ее!

– Глава заботится о нас – она готова в любую секунду взять на себя ответственность. Но для чего тогда нужны мы? Позвольте нам понести наказание за прегрешения.

– Верно! Мы можем выдать вам пути распространения наркотических веществ. Поделиться тайной информацией…

Каждый вставал со своего места и прикладывал к груди руку. Но все они смотрели не на Сина, а на свою главу, Шаэ. Нетрудно было догадаться, что они испытывали искреннюю привязанность к этой женщине и были верны именно ей. Такие отношения нельзя выстроить методом угроз или подкупа.

Но Нуска не мог понять. Он настолько запутался, размышляя, что вдруг сказал вслух:

– Я не понимаю. Почему каждый из вас так стремится умереть?

И тихо ойкнул. Все застыли, с ужасом в глазах уставившись на лекаря. Брошенная им фраза повисла в воздухе и перекрыла голоса смертников. Кажется, он сказал как раз то, что говорить не следовало.

Эрд вздохнул, а затем махнул рукой. Он все еще стоял подле трона, со скучающим видом наблюдая за развернувшейся драмой.

– Еще до того, как вошел в этот зал, я знал, кто меня отравил. Но, если вам всем так не терпится отправиться в бездну, то я могу оказать содействие, – леденящим душу голосом произнес Син и уставился на скрючившуюся рирку, Шаэ. Он ждал.

И тогда со своих мест поднялись женщины. Каждая была красива, ухоженна и воспитанна, но ни одна не могла скрыть страх.

– Матушка, простите нас…

– Сидъяры без вас не выживут! Какой смысл во всем этом, если вас не станет?!

– Эрд Син! – Одна из девушек повалилась правителю в ноги. – Вы… Вы правы! Это не мы… Не мы ответственны за отравление…

– Я сегодня услышу хоть что-то полезное? Какой смысл повторять мои же слова? – Син, морщась, сделал шаг назад. Он с некой толикой отвращения смотрел на эту красивую знатную рирку, которая валялась сейчас у его ног и тянула к обуви правителя руки.

– Раззе, достаточно. Все вы – достаточно. Займите свои места и не позорьте род Сидъяров. Если нам суждено быть стертыми и позабытыми, то наши последние мгновения должны быть полными достоинства. А не такими. – Шаэ говорила глухо, тихо, как через толщу воды.

Когда все с хмурыми лицами вновь заняли свои места, глава Сидъяров подняла голову. Под ее глазами пролегли морщины. Лицо осунулось – она больше не походила на главу знатного аристократического рода. Сейчас женщина больше напоминала отчаявшуюся мать, из последних сил защищающую своих детей. Нуска вдруг вспомнил ту женщину из лесных племен, Мишру, которая рыдала и от отчаяния в мясо раздирала свои руки. Сейчас происходило что-то похожее.

Нуска вдруг доверился чутью и встал. Глядя в пол, он начал очень тихо, но его голос все усиливался:

– Даже будь вы виновны, то не предложили бы свои жизни. Ни один род не способен выжить без лидера – вы это понимаете, а потому защищаете сурии Шаэ. Однако если все вы будете казнены, то что будет делать она, оставшись без поддержки? Какой прок вам или даже самому эрду от беспричинной казни целого семейства? Кого вы пытаетесь выгородить? Ваши уловки слишком очевидны. Вы рассчитывали, что эрд – тиран, который казнит всех без разбору? Я могу считать это личным оскорблением правителя Скидана.

Никто из присутствующих не знал, какую роль во всем этом играет Нуска. Его значение при дворе и ранг были для них загадкой. Но то, как уверенно он высказывался на собрании и бесстрашно вел себя в присутствии эрда, не осталось для них незамеченным.

Все карты были выложены на стол. Никто не мог поспорить с Нуской или сказать хоть слово в свою защиту.

Эрд шумно вздохнул и бросил на лекаря еще один взгляд.

– В этом не было необходимости. Все сказанное тобой очевидно, – промолвил он тихо.

– Знаю. Но они, кажется, свято верят, что могут нас обдурить, – пожал плечами Нуска. – Эрд.

– М?

– Подпишите соглашение.

– Что? – Син сощурился. Нуска даже успел заметить усмешку на его лице.

– Давайте узнаем, что они предлагают.

– Нуска, я знаю, насколько тебе небезразличны чужие судьбы, но…

– У них есть причины, чтобы вести себя так. У каждого здравомыслящего человека есть причины для того, чтобы совершать те или иные поступки, – хмуро заметил Нуска. А затем прямо на глазах эрда сел на свое место. Кажется, при этом тоже нарушив какое-то негласное правило, потому что все присутствующие испуганно вздохнули.

– Нуска… – проговорил Син и нервно дернул плечом. – Я больше не буду брать тебя на собрания.

– Вы уже обещали это. Но вот он я, по правую руку от вас, – вдруг улыбнулся лекарь, не сводя с правителя глаз.

Син вздохнул. А затем медленно опустился обратно на трон. Он выглядел уставшим, а в каждом движении его сквозило нетерпение. Кажется, он желал поскорее уйти.

Однако знатные риры