Ортис покачал головой:

– Нет, Том, это не…

– Не называй меня по имени, мразь! Я тебе не друг, ты, говна кусок!

Карл коснулся руки Нортона:

– Том, давай потише. Мы же не хотим, чтобы сюда ворвалась охрана.

Функционер КОЛИН шарахнулся в сторону и посмотрел на Карла так, будто тот заразен. Ортис снова заговорил:

– …это не было сделано ради меня лично. Ты должен это понять. Я – человек состоятельный, и у меня в случае чего есть доступ к еще большим состояниям. Я мог позволить себе платить твоему брату и его подельнику…

Нортон уставился на него:

– Так ты знал? Ты знал, что он в этом участвует?

– Я подозревал. – Ортис слегка закашлялся, сгорбившись в кресле. Прочистил горло. – Его история показалась мне неубедительной, я подумал, что он, скорее всего, вовлечен в шантаж, но… Когда-то мы с ним были тесно связаны, Том. Больше того, мы дружили. Ты должен знать, что я повысил тебя по его просьбе. Точно так же, как двадцать лет назад повысил его.

Нортон процедил сквозь зубы:

– И что, предполагается, что я буду тебе до усрачки благодарен по гроб жизни?

– Нет, конечно же. Я вообще не об этом. Пожалуйста, послушай меня. Я подозревал Джеффа, хоть и не был уверен в своей правоте. Но я точно знал: если я спущу на остальных Онбекенда, кем бы эти остальные ни были, Джефф – если и был вовлечен в это дело – спасует и не доставит мне новых неприятностей. Даже в прежние дни, даже в составе «Ответа скорпиона» он занимался организацией и посредничеством. Он не оперативник, не убийца. Для этого у него всегда кишка была тонка.

Нортон, глядя на него сверху вниз, свирепо усмехнулся:

– Много ты знаешь. Это мой брат послал за тобой тех роллеров. Это мой брат посоветовал мне вытащить Марсалиса из тюрьмы и нанять его, чтобы прищучить тебя и Онбекенда. Он играл тобою так же, как ты играл им.

– Неужели? – На миг на лице директора КОЛИН появилась улыбка. – В этом есть какая-то ирония, ведь он одновременно втянул в игру и убийц, и того, кто спас меня от них. Ирония есть и в том, что вы, мистер Марсалис, вначале спасли мне жизнь, а потом разрушили все мои планы. Впрочем, такие как вы всегда протягивали человечеству обоюдоострый меч, с самого начала. Модификация тринадцать, воплощенное насилие в чистом виде, наши спасители и заклятые враги.

Карл слушал напевную, образную речь Ортиса и вдруг вспомнил Манко Бамбарена с его цветистыми высказываниями о пиштако и человеческой истории. Он праздно призадумался, нет ли у этих двоих общих предков.

– Где Онбекенд? – спросил Карл без обиняков.

– Боюсь, я этого не знаю. – Возможно, тринадцатый подался вперед, потому что голос Ортиса стал несколько напряженным: – Действительно не знаю. Поверьте, если бы я знал…

– Джефф Нортон сказал, что он вернулся на Альти-плано. К Бамбарену. Оттуда вы его и выдернули с самого начала, чтобы все это устроить, так?

– Да, но я действовал через организацию Бамбарена. Все что я мог – оставлять для него послания. В конце концов он сам однажды ночью пришел ко мне в Нью-Йорке. Явился, как призрак, прямо в дом, незамеченный охранными системами. – Ортис, глядя в окно, слегка передернулся. – Я как будто духа вызвал. Мне еще тогда следовало знать то, что снова и снова твердят нам легенды и мифы: никогда не призывай то, что не сможешь контролировать.

– После этого у вас с ним должен был установиться прямой контакт, – прагматично заметил Карл. – Иначе после арестов на «Коте Булгакова» вы не смогли бы натравить его на меня в Сан-Франциско.

Ортис снова попытался изобразить улыбку, но та моментально угасла.

– Поверьте, мистер Марсалис, я изо всех сил старался это предотвратить. Вы даже представить себе не можете, как я старался. Я не страдаю неблагодарностью, а вы спасли мне жизнь. Но противостоять Онбекенду, который что-то решил, все равно, что противостоять стихии. Вы уже угрожали объекту его воздыханий в Арекипе, и после этого его могла удовлетворить только ваша смерть. Я попытался вывести вас из-под удара и даже обратился в АГЗООН, чтобы они вас отозвали, но, похоже, вы такой же упрямец, как и все остальные тринадцатые. Вы отказались уехать. А Онбекенд так на вас зациклился и действовал настолько быстро, что я не успел ничего предпринять сверх того.

Карл был потрясен:

– Так это вы попросили ди Пальму меня отозвать?

– Да, мистер Марсалис, – вздохнул Ортис, – и не только это. С самого начала Джанфранко ди Пальма получил инструкции как можно быстрее вас забрать. Никто не ожидал, что вы станете так упорно биться на чужой войне.

Карл вспомнил клинику АГЗООН в Стамбуле. Мехмета Тузку с его дипломатичной попыткой увезти Карла. Отказ уехать и причины этого отказа, совершенно неубедительные, которые он, словно песок, бросил самому себе в глаза, чтобы запорошить их и обмануть себя. Единственной настоящей причиной его отказа была Севджи Эртекин. Он знал это даже тогда.

– Зазноба Онбекенда – Грета Юргенс? – рассеянно спросил он.

– Похоже на то. Забавная парочка, правда? Но, во всяком случае, у них есть что-то общее: оба они являются объектами гормональной ненависти всего остального человечества, которое, похоже, постоянно нуждается в таких объектах.

Нортон смотрел на Ортиса и явно думал о чем-то другом.

– Так ты уже и с АГЗООН обмениваешься услугами? Вот, значит, как далеко ты раскинул свои сети?

– Том, я номинирован на пост Генерального секретаря. Никаких диспутов на эту тему не ожидается, решение согласовано на всех уровнях. В будущем году в это время я уже займу этот пост, если ты оставишь меня в живых. – Сжатые ладони приподнялись вверх почти как в молитве. – Неужели вы оба не понимаете, что я пытался защитить? Вы думаете, все затеяно ради меня лично? Пожалуйста, поверьте, это не так. Я потратил последние шесть лет жизни, пытаясь склонить Колониальную Инициативу к сотрудничеству с ООН. Добивался соглашений по марсианскому законодательству и сотрудничества с властями колонии. Стремился обуздать жадность корпораций и внедрить повсеместно европейскую социальную модель. Пытался снести барьеры, отделяющие от нас Китай, вместо того чтобы возводить новые стены. Я делал все это в надежде, что мы сможем не тащить безумие наших изолированных национальных государств в первый новый мир, который мы создаем сами. Что нам незачем возводить там туже идиотскую, полную ненависти структуру.

Лицо Ортиса порозовело и оживилось, даже стало казаться здоровее благодаря воодушевлению. Карл смотрел на директора КОЛИН, как если бы тот был каким-то насекомым за стеклом вивария. «Спешите видеть людей! Смотрите, как самец-патриарх оправдывает свои действия в собственных глазах и в глазах себе подобных».

– Еще год, – страстно сказал Ортис. – Это все, что мне нужно, и я смогу продолжить работу с другой стороны забора. Смогу реструктурировать Генеральную Ассамблею, избавить ее от идиотской риторики, форсировать реформы, давать обещания, делать все, что уже проделано здесь, в КОЛИН. Все это оказалось под угрозой из-за моего прошлого – и дело не в деньгах, которые я мог бы быстренько слить со счетов КОЛИН, потому что шантажисты требовали меньше, чем стоимость лифта для одной-единственной стыковочной башни. Я сделал это не из-за денег. Я сделал это ради будущего, ради надежды на будущее. Разве оно не стоит жертв? На одной чаше весов горстка отработанных, живущих фальшивыми жизнями, уставших, отживших свое мужчин и женщин, совершивших в прошлом много насилия, а на другой – надежда на лучшее будущее для всех нас.