Тов. Молотов вручил Коциньшу означенные мероприятия в виде памятной записки. Вручая Коциньшу эту записку, тов. Молотов заявил, что указанные мероприятия аналогичны тем мероприятиям, которые были проведены в связи с приходом советских войск в Литву.

После ознакомления с переданной тов. Молотовым запиской Коциньш попросил уточнить название ряда пунктов по латвийской карте.

Тов. Молотов ответил, что он поручит тов. Козыреву уточнить эти пункты по латвийской карте и просит Коциньша связаться по этому вопросу с ним.

После этого Коциньш просит тов. Молотова дать указания командованию советских войск не брать под свою охрану латвийские правительственные здания, как они это сделали в Литве. Коциньш просит от имени Президента предоставить право охраны латвийских государственных зданий латвийской полиции.

Тов. Молотов уклончиво ответил посланнику, что, видимо, меры, проводимые в [Литве] вызваны. Если вступление войск будет проходить спокойно и нормально, то эти меры в Латвии могут не потребоваться.

В конце беседы Коциньш делает заявление о том, что будто бы советскими военно-морскими властями в Балтийском море задержаны латвийские пароходы. Он просит тов. Молотова дать указания об их освобождении.

Тов. Молотов ответил, что он поручит разобраться с этим вопросом»[1244]. Латвийский дипломат сообщил эти сведения в Ригу около 3 часов ночи[1245].

Процесс ввода советских войск на территорию Латвии и Эстонии будет подробно рассмотрен далее.

Понятно, что согласие Эстонии и Латвии с советскими требованиями поставило перед Москвой задачу выработки программы соответствующих политических действий для закрепления нового положения в регионе. Уже 17 июня заместитель наркома иностранных дел С.А. Лозовский направил В.М. Молотову докладную записку № 161/л:

«Создание новых просоветских правительств в Литве, Латвии и Эстонии является очень важным моментом во взаимоотношениях СССР с этими странами, но эти новые правительства встретятся с огромными трудностями, поскольку государственный аппарат в этих странах подбирался на протяжении многих лет из кулацко-фашистских, антисоветских элементов. Надо дальше иметь в виду, что в каждой из этих стран имеется свой шюцкор, который в Литве называется Союз Таутинников, в Латвии – Айзсарги, в Эстонии – Кайтселийт. Надо создать в каждой из этих стран серьезную общественную опору для нового правительства и новой политики. Мне кажется, что в каждой из этих трех стран следует провести через новые правительства следующие мероприятия:

1. Немедленно освободить всех политических заключенных.

2. Помочь коммунистической партии, комсомолу и профсоюзам развернуть свою деятельность (пресса и др.).

3. Распустить все кулацко-антисоветские организации.

4. Провести чистку государственного аппарата и, особенно, полиции от антисоветских элементов.

5. Провести в ближайшие недели выборы в городские самоуправления на основе всеобщего, равного и прямого избирательного права с тайной подачей голосов.

6. Начать подготовку к перевыборам должностных лиц в деревнях и провести эти перевыборы (по существу – выборы) через 2–3 месяца.

7. Объявить о выборах в Парламент на основе всеобщего, равного, прямого избирательного права при тайной подаче голосов.

8. Установить контроль за вывозом капиталов за границу.

Эти первые мероприятия покажут широким массам действительно демократический характер нового правительства, развяжут энергию и инициативу масс, и мы сможем уже в ближайшее время опереться на рабочие и крестьянские организации Литвы, Латвии и Эстонии.

Мне кажется, что без этих мероприятий нельзя будет довести до конца начатое дело, нельзя будет обеспечить честное проведение наших директив новыми правительствами Литвы, Латвии и Эстонии»[1246]. Хотя данный документ, вероятно, не был единственным предложением, он интересен тем, что большинство предложенных в нем мероприятий было в дальнейшем в той или иной степени осуществлено.

Тем временем 16 июня в 18.30 германский посланник в Риге, а в 18.45 и германский посланник в Таллине сообщили в Берлин о советских ультиматумах, переданных Латвии и Эстонии[1247]. Позднее в 23.35 того же дня, сообщая о принятии Латвией советского ультиматума, германский посланник в Риге отметил в своем донесении, что хотя действия Москвы и «направлены против Германии, но они вызваны растущими опасениями относительно германского превосходства и носят оборонительный характер. СССР хочет использовать территорию прибрежных государств для размещения возможно большего количества войск и иметь в своем распоряжении оборудованные оборонительные сооружения»[1248]. В 2.55 17 июня германский посланник в Таллине сообщил, что около 23 часов 16 июня по эстонскому радио было сообщено о том, что президент принял советские требования[1249]. Все еще надеясь получить помощь со стороны Берлина, эстонский президент К. Пятс 17 июня сообщил германскому посланнику в Таллине Г. Фровейну о содержании советских требований, прибытии штаба КБФ из Кронштадта в Таллин, разоружении «Кайтселийта» и предстоящем прибытии Жданова для формирования нового правительства. Президент опасался, что Советский Союз, если этому не помешает Германия, полностью присоединит и большевизирует прибалтийские государства, хотя, по его мнению, сохранение независимости Эстонии и других прибалтийских государств отвечало интересам Берлина. Германский посланник внимательно выслушал своего собеседника и обещал передать его информацию своему правительству[1250].

17 июня статс-секретарь германского МИД разослал всем дипломатическим миссиям циркулярную телеграмму: «Беспрепятственно осуществляемое усиление русских войск в Литве, Латвии и Эстонии и стремление советского правительства реорганизовать правительства прибалтийских государств с целью более доверительного сотрудничества с Советским Союзом, является делом только России и прибалтийских государств. Ввиду наших неизменно дружественных отношений с Советским Союзом, у нас нет никаких причин для волнения, которое нам откровенно старается приписать часть иностранной прессы. Пожалуйста, воздерживайтесь во всех беседах от какого-либо высказывания, которое может быть расценено как ангажированность»[1251]. Поэтому, когда в тот же день румынский, финский и японский дипломаты в Берлине, как представители стран, являющихся соседями Советского Союза, обратились в германский МИД с просьбой о выяснении отношения Германии к событиям в Прибалтике, им было сообщено, что германская сторона не была заранее уведомлена об этих событиях, а также не получала никаких официальных сообщений о ходе советской акции и рассматривает события в регионе как вопрос, в котором она не участвует[1252].