– Разве мы поступили неправильно?

– Разумеется, моздва так не считает. Такие суждения относительны.

– Значит, ты все время не помогаешь всем?

– Нет. Такой уровень вмешательства, ориентирующегося на то, чтобы естественная природа биологической жизни совпадала с моими желаниями, каким бы доброжелательным оно ни было, сделало бы меня вашим правителем. Разумная жизнь имеет свободную волю. Мои создатели верят, что поэтому и существует вселенная. Я уважаю это мнение и не стану вмешиваться в самоопределение.

– Даже когда мы устроим хаос вещей и понятий?

– Это опять было бы навязывание суждений.

– Но ты желаешь нам помочь, если мы попросим?

– Да.

Джошуа, слегка пришедший в замешательство, посмотрел на спроектированное изображение черной дыры.

– Ладно, мы определенно об этом просим. Можем мы получить перечень решений?

– Можете. Я бы сказал, они принесут вам больше пользы, если вы осознаете, что произошло. Таким образом вы сможете с большей информированностью вырабатывать то решение, к которому должны обратиться.

– Это кажется разумным.

– Подождите, – перебила Моника. – Ты говоришь, мы должны принять решение. Как мы это сделаем?

– О чем ты толкуешь? – спросил Лайол. – Когда мы услышим, каково предложение, тогда и выберем.

– Выберем? Мы что, должны провести голосование здесь, на корабле, или отправиться назад, на Ассамблею Конфедерации, и попросить их решать? Что именно? Сначала нам надо определенно знать это.

Лайол оглядел помещение, пытаясь определить общее настроение.

– Нет, возвращаться мы не станем, – сказал он. – Это же то самое, зачем мы сюда прилетели. Юпитерианское Согласие считало, что мы должны выполнить эту задачу. Так что я утверждаю – делаем это.

– Мы решаем будущее всего рода человеческого, – протестовала Моника. – Мы не можем так просто к этому относиться. И потом… – Она указала пальцем на Мзу. – Тысяча дьяволов, она едва ли компетентна, чтобы решать за всех остальных. Я это так понимаю. Ты готова была использовать Алхимика против целой планеты.

– В то время как Королевское разведывательное агентство – организация, настолько высокоморальная, что можно позавидовать, – огрызнулась в ответ Алкад. – Сколько народу ты убила, чтобы меня выследить?

– Ну уж, непременно вам нужно подъедать друг друга, – вмешался Лайол. – Вы что, к чертям, не можете даже решить, как решать? Да послушайте вы себя сами! Вот такая индивидуальная глупость каждый раз и толкает людей в самое дерьмо. Мы только обсудим – и вынесем решение. Вот что. Кончайте.

– Нет, – возразил Самуэль. – Решает капитан.

– Я? – удивился Джошуа.

Моника в удивлении уставилась на эдениста:

– Он?

– Да, я согласен, – сказал сержант. – Решает Джошуа.

– Он никогда не сомневался, – напомнил Самуэль. – Разве не так, Джошуа? Ты всегда знал, что все кончится успешно.

– Я, конечно, надеялся.

– А ты сомневалась в цели этого полета, – сказал Самуэль Монике. – Ты полностью не верила в то, что он закончится удачей. Если бы ты верила в успех, ты была бы готова к принятию решения. А ты вместо того сомневаешься, это не в твою пользу. Кто этим занимается, тот должен иметь убеждения.

– Как ты, например, – поддразнила Моника. – Раб своей знаменитой рациональности.

– Я тоже нахожу, что я для этого недостаточно компетентен. Хотя все эденисты и думают, как один человек, но чтобы принять решение для такого большого количества, мне нужно одобрение Согласия. Может показаться, что эденизм дал трещину.

Джошуа оглядел весь свой экипаж.

– Вы все время были очень спокойны.

– Это потому, что мы доверяем тебе, Джошуа, – просто сказала Сара и улыбнулась. – Ты же наш капитан.

Как странно, подумал Джошуа, когда добираешься до голой истины и оказывается, что люди в тебя верят. Кто он такой, что он совершил, – все это что-то для них значит. А это на самом деле так ничтожно…

– Хорошо, – медленно выговорил он и передал черной дыре по связи: – Это для тебя приемлемо?

– Не могу брать на себя ответственность за ваши решения, коллективные ли или какие другие. Единственное принуждение, которое я могу на себя брать, – это не допускать, чтобы вы применяли мои возможности в качестве оружия. Во всем остальном у вас свободный выбор.

– О'кей. Покажи мне, что произошло.

* * *

Одержимые в нефе бросились на колени, изо всех сил сконцентрировавшись на создании потока энергистической мощи, которого требовал от них черный Мессия для своего призыва. Квинн стоял на высокой галерее, лицом к ним, его одеяние испарилось в виде чистой тени, и он начал вылетать из своего тела, наполняя окружающий воздух, точно черный призрак. Возле сердца обнаженное тело сияло серебряным. Он принимал то, что давали ему его последователи, и направлял эту энергию так, как ему было угодно. Она разливалась по полу под куполом собора, соединяясь со структурой реальности, ослабляя ее.

Пауэл Манани и Флетчер Кристиан в оцепенении смотрели себе под ноги, а плиты вокруг них охватывала пурпурная светящаяся дымка. Подметки у них застревали в поверхности пола, и было трудно поднимать ноги.

– Мне нужно подобраться к нему поближе, – сказал Пауэл.

Флетчер посмотрел вверх, на темную тень, покачивающуюся там.

– Я хотел бы оказаться как можно дальше от этого места. Но я не уйду без нее.

Пауэл исторг свою энергистическую мощь, чтобы освободить ноги из обломков пола, даже тогда требовались значительные усилия, чтобы сдвинуть их с места. Он шумно шаркал ногами прямо перед Флетчером, они двое почти касались друг друга. Нижний край рубашки Пауэла приподнялся сантиметра на два, обнаруживая Луизину трубку с антипамятью, засунутую за пояс.

– Прекрасно, – одобрил Флетчер. – Но нелегко будет это применить. Я слышу, как приближаются падшие ангелы.

Из туманной дымки стал раздаваться вой жалобы и алчности. Под ней ткань вселенной утончалась, согласно желанию Квинна. Они оба почувствовали, как увеличивается давление с той стороны, они отчаянно пытались выкарабкаться.

– Скверно, – сказал Пауэл. – Плитки пола размягчались.

Он снова вытащил ноги, они уже ушли в пол на несколько сантиметров.

– Я останусь стоять и отвлеку его, – предложил Флетчер. – А у вас будет время добежать до лестницы.

– Я так не думаю. Эта поверхность становится хуже движущихся песков.

Пурпурная дымка растаяла. Флетчер и Пауэл озирались. Капля эктоплазмы пробилась в щель между двумя плитками с мягким звуком – блимп! Вокруг нее застыл иней.