была причина её бытовой агрессии. Поэтому прирождённая Строгая Госпожа Людочка будет каждое утро пороть её плёткой и лупить пэддлом. Всё это происходит в больнице, под руководством главврача, которая держит папиросу щипцами, и дирижирует подчинёнными с помощью хирургических щипцов, в которых зажата папироса.

Костик — очевидный гей, в которого влюблён Хоботов, а Костик всего лишь хочет, чтобы тот ввел его в литературные круги (метафора). Светлана, как буч, сходится с Ритой и им никто не нужен.

Орловичи пытаются возродить традиции оргий Серебряного века. После чтения стихов они объявляют афинскую ночь. Беда в том, что на поэтические вечера приходят только те дамы, что участвовали в оргиях настоящего Серебряного века. Украв у дворника Азиза метлу, Савва Игнатьевич сделал секс-машину из говна и палки от уборщицкого инструмента. Савранский пожертвовал на это дело мотор от мотоцикла. На этом они сочли свой вклад в сюжет завершённым.

Алиса Витальевна за утехами, как известно, приходит на кладбище. Недавние покойники узнют много нового, что ускользнуло от них в их короткой бессмысленной жизни.

Историю малолетнего скрипача и старика-педофила я опускаю.

Один Велюров молодец. Он расстался с четой Соевых, этими советскими Мережковским и Гиппиус, и вольным Философовым убежал прочь.

Теперь Велюров сидит на сцене летнего театра и дрочит. Время от времени его окликают отдыхающие. Тогда он панически кричит:

— Кто здесь?!

И, чтобы два раза не вставать — автор ценит, когда ему указывают на ошибки и опечатки.

Извините, если кого обидел.

23 октября 2021

История про то, что два раза не вставать (2021-10-25)

В 19** году оказавшись в экспедиции на Камчатку, я услышал от своего начальника странную историю.

Этот начальник, пользуясь служебным положением, взял в экспедицию свою подругу-художницу.

Мы плыли на корабле вдоль берега Камчатки на пассажирском теплоходе, и эта женщина воспользовалась общим гальюном (туалет) с умывальником на несколько кают.

Вскоре она вспомнила, что забыла в туалете зубную щётку. Когда она вновь вошла туда, то обнаружила (тут очень хочется добавить "как в этом случае использовать обыкновенный советский…") но нет, ссылка вот http://rara-rara.ru/menu-texts/chekhov_i_zubnaya_shchyotka

И, чтобы два раза не вставать — автор ценит, когда ему указывают на ошибки и опечатки.

Извините, если кого обидел.

25 октября 2021

История про то, что два раза не вставать (2021-10-27)

Одна из самых трагичных фигур в истории науки — физик Эрвин Шредингер.

Ведь весь мир знает его вклад в физику: Шредингер мучил кота. Или не мучил. Или не кота. Можно только подивиться тому, как исчезает всё — и квантовая механика, и волновая функция, и битва с копенгагенской интерпретацией, и какие-то попытки объяснить генетику и происхождение жизни. Всё сожрал кот. От Ньютона остаётся яблоко, от Архимеда — ванна, а от Пифагора — штаны. История литературы точно так же жестока: часто от поэта остаётся одно стихотворение, от прозаика — абзац.

Ещё страшнее, когда вся работа писателя замещается одним событием, просто биографическим.

Был на рубеже веков такой поэт Сергей Садиков, один из членов литературной группы ничевоков.

Даже дата рождения его не очень ясна. В 1922 году он поехал по делам в Петроград и попал там под трамвай. Вытащить его из-под трамвая было невозможно, и он, в полном сознании, умирал там много часов, диктуя, о чём и кому нужно позвонить.

Эта трагическая смерть интереснее публике, чем его стихи. А говорили, что они были очень талантливы, а его поэма “Евангелие рук” производила на современников сильное впечатление.

Что-то подобное (хотя безо всякого кровопролития), случилось с писателем Владимиром Германовичем Лидиным. И вот что — https://fitzroymag.com/cultura/sol-na-kladbishhe-kak-cherep-gogolja-sel-pisatelja

И, чтобы два раза не вставать — автор ценит, когда ему указывают на ошибки и опечатки.

Извините, если кого обидел.

27 октября 2021

Очередная пятиминутка бесполезных наблюдений за живой природой (2021-10-31)

…Судьба обошлась с народом, который называет себя кой-койн, несправедливо. И дело не только в том, что их безжалостно били колонизаторы, — сперва немецкие — немцы в начале XXI века за это извинялись и даже переназвали улицу имени своего генерала, подавлявшего восстание, а потом угнетали английские. И даже не в том, что европейское их название было обидным и происходило от голландского «заики». Сейчас то слово практически запретили, а тогда весь мир называл их готтентотами. Однако несправедливость была в том, что они отдувались за всех, кого европеец хотел назвать «дикарями». И…

2. http://rara-rara.ru/menu-texts/ehto_drugoe

3. Этот пункт я добавил для ровного счёта, потому что узнавай друга в три дня, узнай в три года.

И, чтобы два раза не вставать — автор ценит, когда ему указывают на ошибки и опечатки.

Извините, если кого обидел.

31 октября 2021

Слово о жилетке (2021-11-02)

…Но панталоны, фрак, жилет.

Александр Пушкин

В апреле 1940 года газета «Правда» напечатала воспоминания Марии Андреевой, жены Горького. Тогда исполнялось десять лет со дня самоубийства Маяковского, а Советская власть широко отмечала не только дни рождения, но и годовщины смерти писателей — помпезное столетие смерти Пушкина тому порукой. И вот Мария Фёдоровна вспоминала о поэте, правда, будучи не очень точна в датах (она переносит на осень встречу, что состоялась в начале лета 1915 года). К ней на дачу приходит какой-то «длинный, очень длинный человек» и хочет видеть Горького. А тот по утрам писал что-то до обеда, и его не тревожили, поэтому Андреева выходит к гостю сама. «…Он широко и весело улыбнулся, и мне бросилось в глаза — молодой, а зубов у него нет. Так мы с ним немного поговорили. Я спросила его:

— Вы что, приехали с Алексеем Максимовичем познакомиться или у вас действительно дело есть?

— Нет, я бы хотел только познакомиться.

— Вот, — говорю, — влюбитесь вы друг в друга.

— Почему, — говорит, — влюбимся?

— А это уж всегда так: есть люди, которые в него влюбляются, но в которых он не влюбляется, и есть люди, которые в него влюбляются и в которых он влюбляется.

— А я, — говорит, — боюсь.

— Это, — говорю, — хорошо, что вы боитесь! Больше, однако, кажется, что вы вообще ничего